Независимый обзор конкурса "ЭРО-ЭРА" от критика N

Собственно говоря, текст этот появился здесь, исключительно "от скуки". Наткнулся на него случайно и подумал: а ну, как кому-нибудь из любителей "эротической литературы" захочется полистать странички конкурса, проведенного много лет назад. А посему - загрузил его здесь, в качестве "новогоднего презента". Ссылочку на конкурс дал. Кому любопытно - разбирайтесь. А я спать пошел.

Независимый обзор конкурса "ЭРО-ЭРА" от критика N

Ссылка на страницу конкурса: http://www.proza.ru/avtor/erro


ПРЕДИСЛОВИЕ

Как-то раз, в одном из писем к глубокоуважаемой Эротине Моральевне, автор этих строк позволил себе, в пылу полемики, одно неосторожное заявление: дескать, вот возьму, раздухарюсь, да и напишу обзорище, в котором раздолбаю весь ваш конкурс, да и литераторов-прозарушников, в придачу – ну и, разумеется, тут же, был пойман на слове. Так что готовьтесь, господа литераторы: раз уж назвался груздем – придется в корзину лезть. И если – слава тебе, Господи! – мне не приходится вас жЮрить, рассыпая направо и налево двойки, тройки и колы, провоцируя обиды и наживая себе врагов, то уж пожУрить вас ничто помешать мне не может, поскольку от этого ни у кого ничего не убудет. Тем более – конкурс анонимный, и мне, человеку достаточно свежему в вашей компании и, пока еще, не знакомому с прозарушной «табелью о рангах», ничего не стоит быть абсолютно Объективным в своей СУбъективности и раздать, как говорится, всем сестрам по серьгам. Но… довольно каламбурить, пора и по делу.
Для начала, попробую определить критерии, на которых должны будут основываться мои рассуждения (вполне возможно, длинные и нудные, на фоне обычного прозарушного трепа) – об Эротике, как таковой, о настоящем конкурсе, ну и, разумеется, о литературных произведениях, на нем представленных, если, конечно, они таковыми являются, поскольку для меня любой конкурс в любом жанре, в первую очередь, должен быть литературным, а затем уже наполненным той или иной узконаправленной конкурсной тематикой.
Так что первым и основополагающим критерием являются литературные достоинства (недостатки) того или иного произведения. Понимаю, что это весьма субъективный критерий, но тут уж ничего не поделаешь.
Второй критерий – его содержательность (бессодержательность, соответственно). Я имею в виду не соответствие произведения теме, предложенной в номинации, – это задано в условиях конкурса, а нечто значительно большее: ради чего оно, собственно говоря, написано? Какую задачу ставил перед собой автор, создавая свой текст? Чем хотел он поделиться со мной, читателем? О чем я, в свою очередь, должен задуматься? Наконец, что нового, какую неизвестную, интересную, нужную мне информацию почерпну я из него? Кто-то из «больших» сказал: «Рассказ – капля, отражающая мир. Но отражать действительность эта капля, как и любое другое настоящее произведение искусства, должна синтетически». По-моему, очень дельное высказывание. Замечу от себя: в любом, даже самом легкомысленном жанре. И еще: мне кажется, любое произведение искусства должно строиться по законам драматургии. А на Театре, помимо сверхзадачи, конфликта, сквозного действия и событийного ряда существует такое понятие – «подтекст», т.е. то, что находится за текстом. Скажем, я прошу кого-то принести мне стакан воды. Текст вполне определенен, да вот задачи могут быть совершенно разными. То ли мне, действительно, хочется пить, то ли я хочу, к примеру, удалить человека из комнаты, чтобы сказать о нем какую-нибудь гадость. Так вот, по-моему, именно наличие подтекста или, если угодно, второго плана и отличает литературу от макулатуры.
И вот тут, в связи с этими двумя критериями, я позволю себе не согласиться с уважаемым членом жюри г-ном Сабаровым. Цитирую:
«…Я бы так сказал: если эротический текст возбуждает в читателях сексуальные инстинкты - это и есть его главное литературное достоинство. :)… » (Дмитрий Сабаров).
Пропущу мимо ушей (точнее, глаз) смайлик, поскольку не уверен, правильно ли я понял его адрес, и попытаюсь аргументировать свои возражения, ссылаясь, время от времени, на классиков этого прекрасного жанра. Давайте подумаем, что же такое эротика в литературе: цель или средство? Где – курица, где – яйцо, ею снесенное? Что для нас важнее – лошадь, или содержимое телеги, которую она везет?
У Березовского, к примеру, в его знаменитом произведении «Мать», подробный анализ эдипова комплекса, в самом крайнем его проявлении, представлен на широком и объемном фоне войны, морального разложения армии и нравственной опустошенности общества, и, хотя он и является основной сюжетной линией, позволю себе думать, что автор замахивался на значительно большее.
Да и Алексей Толстой, рассказывая нам суперэротческую шпионодетективную историю неискушенного в эротическом искусстве и познающего его на практике со «случайной» попутчицей молодого офицера, потерявшего, в результате, ценнейшие документы, вряд ли ставил перед собой задачу всего лишь возбудить в читателе сексуальные инстинкты.
В гениальных произведениях Боккаччо и Рабле радостная эротика служила средством борьбы с застоем средневековья, высмеивая ханжество, жадность, глупость, чиновничий произвол, но вспомните, что в том же «Декамероне» разудалая «Бочка» соседствует с романтичной «Легендой о соколе» и, без этого баланса, вряд ли этот шедевр Возрождения пережил бы века.
Прекрасно, когда «эротический текст возбуждает в читателях сексуальные чувства», но, если он служит только для этого, он становится таким же суррогатом, как многочисленные разнообразные приспособления секс-шопов, онанизм по телефону и поток псевдоэротической окололитературы, заполонившей периодику и книжный рынок.
А вот другой тезис г-на Сабарова: «…Слово же "порнография" считаю оскорбительным, ругательным, как и деление на "эротику" и "порнографию": по мне, можно говорить лишь о степени откровенности в соответствующих сценах, но, насколько понимаю, тут для современной взрослой литературы табу не существует вовсе…» (Дмитрий Сабаров), – я полностью поддерживаю, правда, с небольшим, но существенным уточнением: если это, действительно, литература. И к ненормативной лексике я отношусь совершенно лояльно, если она необходима как дополнительное, чрезвычайно сильное средство выражения мысли, а не является самоцелью. Для меня творчество Баркова с его сверхненормативным «Лукой» является такой же «энциклопедией русской жизни», как и шедевры Пушкина, Гоголя и других корифеев отечественной литературы. Автор знаменитого «Конька-горбунка» Ершов другие свои, к сожалению, малоизвестные произведения, застраивал, сплошь да рядом, на ненормативном российском фольклоре. И «порнография» также может быть фактом серьезного искусства. Возьму пример не из литературы, а из смежного с ней вида искусства – кинематографа. Скажем, фильм «Калигула», выдержанный в жанре «самого жесткого порно», я считаю произведением искусства. И не только благодаря блестящей актерской работе Малколма Макдауэла, а потому, что в нем ярко и последовательно выражена мысль, блестяще озвученная в свое время Лионом Фейхтвангером, также, кстати, не чуравшемся в своих произведениях эротики: «Всякая власть развращает. Абсолютная власть – развращает абсолютно». А псевдоисторический фильм о Екатерине Великой того же режиссера искусством не считаю и никаких, даже эротических, эмоций он у меня не вызывает, несмотря на предельную откровенность эротических сцен и мастерство режиссера, поскольку кроме этих сцен в фильме нет ни-че-го. Как говорится – ни уму, ни сердцу. Добавлю: ни половому органу.
Третий критерий – индивидуальность автора, вернее, его индивидуальный «почерк». Поверьте, очень утомительно читать подряд поток опусов, словно вышедших из-под одного пера. И, как только перед глазами мелькнет неординарный текст, – а это ощущается сразу – внимание моментально удваивается, и появляется интерес, даже вне зависимости от того, насколько он профессионально сработан.
Четвертый критерий – и от этого никуда не деться – это, как раз, степень раскрытия темы, предложенной в той или иной номинации, я бы сказал – эротическая наполненность, а главное – неожиданность и своеобразие воплощения этой темы, поскольку, в большинстве случаев, подходя к моменту эротического процесса, уже заранее знаешь какими словами и в какой последовательности (с большим или меньшим знанием терминологии) он будет описан.
И, наконец, пятое – элементарное знание русского языка: грамматики, синтаксиса и пунктуации. Неверно поставленная запятая или другая закорючка, так же, как и ее отсутствие в нужном месте, могут, зачастую, напрочь изменить смысл написанного. А читать опусы с грамматическими ошибками, вообще, как-то неловко. Ну, а о стилистических ошибках я уж и не говорю. Бывает, сам выверну что-нибудь этакое, особенное, заковыристое, потом читаю – ужас берет.
Ну вот, собственно, на этом можно бы и закончить вступительную часть и приступить непосредственно к обзору, но… нам с всенародно обожаемой Эротиной Моральевной необходимо договориться по следующему вопросу: буду ли я присылать свои соображения о прочитанном по частям, по мере поступления материала для размышлений, или заинтригованные авторы подождут окончания конкурса, и получат разнос сразу в полном объеме. Во всяком случае, я постараюсь не обмануть ее надежд и, по ее выражению, «Огнем и мЕчем пройтись по конкурсу», дабы послужить раздражителем, катализатором, камнем, брошенным в воду и еще чем угодно для возбуждения полемических страстей на благо отечественной литературы. Оговариваюсь заранее: все конкурсные материалы, в силу большой занятости, прочесть и осмыслить не смогу, поэтому те, кто будет пропущен, увы, останутся в состоянии «три Н» (термин, изобретенный таджикским писателем и критиком М. Рабиевым, означающий «наивное неведение невинности»).
Желаю конкурсу расти и набирать вес, авторам – с каждым днем писать все лучше и лучше, жюри – судить строго, но не забывать, что авторы – тоже люди.


ВЫПУСК ПЕРВЫЙ

Доброе утро, день, вечер, ночь, уважаемые дамы и господа!

Вот ведь, не успела трудолюбивая Эротина Моральевна выставить на своей страничке мое послание, уже – первая ласточка! Да еще с таким большим количеством восклицательных знаков, что, несомненно, говорит о высокой эмоциональности автора, являющейся, как известно, одним из признаков натуры творческой. Приятно! J А посему считаю совершенно необходимым ответить ему в первую очередь. Не могу сделать этого впрямую на борде, раз уж г-жа учредительница конкурса решила, до поры до времени, меня законспирировать, – отвечаю здесь, в первом выпуске своего, как выяснилось, многосерийника, и, в дальнейшем, постараюсь также ответить всем, кто захочет пообщаться или просто высказать мне свое «пфе».
Во-первых, почему эти два подхода «столкнулись»? Ничего подобного! Искусство идейное? – замечательно. Искусство чистое? – прекрасно! А соцреалистические времена, когда «хорошее» боролось с «очень хорошим», слава Богу, канули в Лету. Нет! Мы с г-ном Сабаровым и другими критиками будем дружно идти, рука об руку, дополняя и оттеняя друг друга, дабы Критика, в целом, была более объемна и приобрела тициано-кустодиевские формы. J (Кстати, вопрос. Я, что-то запамятовал: когда надо писать «не – не», а когда – «ни – ни»?).
Ну, а по поводу «маска, я тебя знаю, но кто ты – не скажу» – предлагаю всем желающим поиграть в «угадайку», и первому, кто назовет мое имя, готов подбросить сотню баллов, правда, уже после того, как хозяйка конкурса сама раскроет мое инкогнито.
Теперь о «Возмездии»: вот видите, что получается, когда пишет Мастер! Вы видите одно, я – другое. Это как раз и есть пример отражения мира «синтетически». И даже, если правы Вы, а не я, и война для Толстого только «предлагаемые обстоятельства», насколько мощнее и убедительнее звучит в них его эротический текст (см. критерий четвертый). А что касается «Декамерона» – вспомните предлагаемые обстоятельства, в которых оказалась десятка рассказчиков, укрывшихся от Чумы и отрезанных от остального мира, вспомните авторские характеристики каждого, вспомните, кто из них о чем рассказывает – и сразу станет ощутимым гигантский, вечный конфликт между радостью жизни и ужасом смерти. К тому же, невредно бы покопаться в истории написания «Декамерона», неоднократных его переработок и первой публикации. Тогда и подтексты станут более явными. Правда, это тяжелая работа, для литературоведов, и я не могу настаивать на том, чтобы ее, кроме них, кто бы то ни было делал. Так что – читайте Боккаччо, господа, наслаждайтесь и не думайте ни о чем!
Дальше – цитаты: «…Литература – это драматичное или увлекательное повествование о событиях, которых подряд в реальной жизни не бывает…» А почему, собственно, «или»? Разве драматичное не может быть увлекательным, а увлекательное – драматичным? И в жизни реальной бывает, порой, столько нереальных, фантасмагорических событий подряд, что только диву даешься. «…Т.е. это обман читателя и степень правдоподобности изображения характеризует степень художественности произведения…» Замечательно! Пожалуйста, обманывайте меня получше! Как там у гения: «…Я сам обманываться рад!..» Еще цитата: «…Читателю интересно читать, когда автор сумел поставить его на место героя и действие для читателя происходит как бы с ним самим…» Да, если автор ставил перед собой такую задачу, а читателю хочется на место этого героя вставать. «…Можно ещё много писать на эту тему , но только с научным психологическим подходом , а не от лукавого !..» Строго, научно-психологически посмотрел на себя в зеркало. Рогов не обнаружил, хвоста – тоже. Что дает мне право продолжать.

Итак, приступим, господа!
Поскольку сантименты – дело весьма и весьма субъективное (ну, «Бедная Лиза» – еще понятно, а, вообще-то, каждый сентиментален по-своему), их я пока касаться не буду. Но только – пока. Стихов – тоже. У них, у этих стихов совершенно другие законы (всякие там версификации, аллитерации, образы и т. д.), и они требуют отдельного разговора. Сосредоточусь на эротике, благо с нею у меня, вроде бы, пока проблем нет. Хотел, было, разбирать работы по номинациям, но, ввиду постоянного их пополнения, попробую в хронологическом порядке:

Э5 – 1. ПЕРВЫЙ… (пособие для начинающих).

Литература? Безусловно. Эротическая наполненность? Выше всяких похвал. Автор блестяще владеет «материалом». Авторский почерк – налицо: свободный язык, иногда даже граничащий с небрежностью. Спрашивается, чего же еще? И вот тут, с вашего позволения, я опять пущусь в пространные рассуждения.
Для начала, зацеплюсь за название номинации: «Классика жанра». Если автор, определивший жанр своего произведения как «пособие для начинающих», на большее не претендует – его задача выполнена блестяще. Наверняка, это был бы самый любимый учебник для школьников(ниц) и студентов(ок) первых курсов. Если же авторские амбиции простираются несколько дальше, на что я искренне надеюсь, – попробую объяснить, чего не хватает мне, чтобы перевести это произведение в разряд просто «классических».
Начну издалека. Не случайно, на мой взгляд, среди прочитавших именно этот рассказ возникла дискуссия: кто же его автор – мужчина или женщина (слава богу, не выплыло мнения, что это кто-нибудь еще). И аргументы с той и с другой стороны показались мне весьма убедительными. В чем же дело? Давайте сходим в начало рассказа и пройдемся по нему еще раз.
Машина. Ночь. Луна. Он и Она. Их первый поцелуй. Не первый в их жизни, а именно ИХ первый поцелуй. Такой, что и через двадцать лет Она помнит Его запах. «…Запах, который и теперь, по прошествии двух десятков лет заставляет её вздрагивать и вспыхивать неутолённым желанием…» (фраза, кстати, в стиле переводных дамских романов позапрошлого века). А!.. – сказали мы с Петром Иванычем, – Так это, оказывается, рассказ несчастной женщины, никогда не испытывавшей радости оргазма! – но, вспомнив название рассказа, сообразили, что хотя бы один единственный раз в жизни – первый, но оргазм обязательно будет, и стали терпеливо ждать его вместе с героиней, уже зрелой женщиной, и ее воспоминаниями. Но, вдруг, Она, сорокалетняя, куда-то исчезла, исчезла из рассказа навсегда, как ружье, которое так и не выстрелило, и, откуда ни возьмись, появилась возбужденная, ждущая и предвкушающая Лёлька – студентка двадцати лет, уже решившая для себя один из важнейших в жизни каждой женщины вопросов – пора! И именно с Ним. Ведь он так хорошо пахнет! Может, тогда закончатся метания, и можно будет начать ходить на лекции. Ну, что ж, – подумали мы с Петром Иванычем, – внутренний мир юной девушки – это тоже очень интересно. Все же не каждый день прощаешься с девственностью. Но дальше началась фантасмагория: то исчезала Лёлька, с ее ощущениями и переживаниями, и тогда вместо нее появлялся Сережа, возникший так же неожиданно, как и она (что мы знаем о нем, кроме того, что он учит ее вождению автомобиля? Мы даже не знаем, как долго и где он набирался эротического ума-разума), то, вдруг, периодически исчезали они оба, и высовывался откуда-то бесстрастный автор, наблюдающий и констатирующий ход процесса, и когда, наконец, в скомканном финале прозвучала фраза: «…Всё-таки здорово, когда ты не первая у своего первого!..» – мы с Петром Иванычем еще долго думали, кому же эта фраза принадлежит: Лёльке двадцатилетней, Лёльке сорокалетней, таинственному Сереже или резонирующему автору?
Уважаемый Автор! Определитесь, наконец, с личностью рассказчика (именно ее, этой личности мне более всего и не хватает; все же мы – литераторы, как принято было говорить раньше, – «инженеры человеческих ДУШ»), и, когда между строк будет проглядывать он один, ей-богу, цены не будет Вашему рассказу. Станет он более цельным и содержательным. Тем более что и правка-то нужна небольшая. Ну, а попутно, проверьте наличие запятых (опять эта пунктуация), да подправьте несколько корявых, точнее, небрежных фраз вроде: «…Лёлька попыталась отстраниться, но как только её тело перестало прижиматься к его, вдруг стало ещё страшнее…»; «…Лёлька вдруг поняла, что он поглядывает как-то хитро и на её лицо тоже, будто ищёт на нём отражение реакций тела…»; «…Халатик задрался, обнажив круглые коленки, пуговички сверху сами собой расстегнулись почти до пояса, и он целует обнажившееся тело…» – предложение не согласовано; «…как будто пил из источника, который вот-вот иссякнет…» – плохо, штамп, сопли 19-го века; «…Лёлька всхлипнула, никак не умея закончить эту гонку и боясь, что она так никогда и не закончится (тавтология), всхлипнула и отпустила его на свободу, прижав руку к горлу, где лихорадочно, сумасшедше билось, прыгало, суетилось сердце…» – кого или чего отпустила-то? «…когда он, выворачивая руки, сбросил ее на пол…» – кого? Ее или куртку? Правильнее будет, наверное, «вывернув руки», а еще лучше – вообще убрать выворачивание. «…Наглая, удовлетворённая, ненасытная кошка…» – противоречие. Тогда уж – «уже – но все еще». Кроме того, в тексте есть пара очепяток, которые бросились в глаза: «…и каким-то другим чувствами, которым она так никогда и не смогла найти названия…» и «…ухватившись одной рукой за спинку дивану… – как говорила, волнуясь, одна моя знакомая: «Давна такая дождя не было».
Ну, а в заключении, обратясь к вступительному слову автора: "В сем произведении жанра дамской эротической прозы автор постарался в наиболее доступной форме пересказать советы учёных-сексологов о том, как и с кем лучше всего осуществить свой первый, самый первый раз. Автор не смог в полной мере избежать всех физиологическиз (еще одна очепятка) терминов, но умудрился не употребить ни одного ненормативного выражения, что является несомненной заслугой и в некоторой степени подвигом, потому что очень хотелось..." :))) – хочу спросить: неужели, в самом деле, хотелось? Расскажите, интересно – где?
Успеха автору и его, в принципе, потенциально хорошему рассказу.

Э3 – 1. ПРОСТИТУТКА.

«…Но что это? Выстрел!.. Нет чайки пррэлестной.
Она умерла, трепешча в камышах.
Шутя, ее ранил охотник безвестный.
Не глядя на жертву, сам скрылся в горах…» – (Романс, который пели когда-то, на три голоса, мои многочисленные тетки).

«ЗАРЕЧНАЯ…Я - чайка. Нет, не то... Помните, вы подстрелили чайку? (Показывает на чучело.) Случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил... Сюжет для небольшого рассказа.…» – (А.Чехов, «Чайка»).

«…Мечутся чайки над морем,
крики их полны тоской…» – («Плещут холодные волны», русская народная песня).

«ДОРН…Я должен был положить конец этой кровавой вакханалии. Невинные жертвы требовали возмездия. (Показывает на чучела.) А начиналось все вот с этой птицы - она пала первой. (Простирает руку к чайке.) Я отомстил за тебя, бедная чайка!
Все застывают в неподвижности, свет меркнет, одна чайка освещена неярким лучом. Ее стеклянные глаза загораются огоньками. Раздается крик чайки, постепенно нарастающий и под конец почти оглушительный. Под эти звуки занавес закрывается…» – (Б. Акунин, «Чайка»).

«…Где-то резко крикнула чайка, как заплакала…»;
«…чайка повторяла ее вопли, летая над серыми скалами города и роняя окровавленные перья среди дворов, в которые никогда не заглядывало солнце…»;
«…чайка почернела, задевая перебитым крылом мутные волны слизи…»;
«…Где-то пронзительно закричала чайка, как заплакала, роняя окровавленное перо на серые скалы города…» – (Неизвестный пока мне Автор, «Проститутка»).

Бедная, бедная чайка!.. И кто только тебя не пользовал… с легкой руки Антона Павловича. В какие только экстремальные условия тебя не ставил… Но здесь!.. Гниль, господа!.. сплошная гниль и холод среди «серых скал города».
«…Палые листья взлетели, потревоженные порывом холодного ветра, и тут же опять приникли к земле, не в силах справиться с сырой тяжестью…»
«…она поежилась, почувствовав мокрый холод, проползающий ядовитой гадиной под тонкую юбку…»
«…подальше от этого серого города, давящего людской суетой…»
«…упираясь взглядом в серый туманный мир…»
«…Резко запахло гнилью, словно мир вокруг внезапно покрылся плесенью и начал разваливаться густой тянущейся слизью…»
«…Бурый ком водорослей, выброшенный на камни, гнил, отравляя прозрачный воздух пляжа…»
«…гниющие водоросли настойчиво выталкивали ее на грязно-зеленую скамейку парка…»
«…Она закричала, пронзительно, со всхлипами, а гниющие водоросли заполнили все вокруг…» «…запах гниющих водорослей перехватил дыхание…»
«…Куча гниющих водорослей растеклась мутной слизью, смываемой тяжелыми темными волнами…»и т.д.
Можете себе представить, уважаемые читатели, каково дышалось нашей пррэлестной Чайке в этой отвратительной, гнилостной атмосфере?!..
Но кто же она, наша Чайка, наша жертва, наша «звезда на утреннем небе» (термин А. Галина)? Правильно, дорогой читатель – проститутка. Именно так, не мудрствуя лукаво, Автор и назвал свое тррагическое повествование.
Напрасно, уважаемый г-н Мрачный Доктор, вы думаете, что ОН один, и рыжий отчим тут ни при чем. Нет. Их много, и Их рыжих носителей – тоже. И все они солидарны. Недаром сэр Артур Конан Дойл написал в свое время рассказ «Союз рыжих». А его профессор Челленджер, продырявивший девственную землю чуть ли не насквозь инструментом под названием бур, гибким и длинным, как червь с острыми белыми алмазными зубами, чем вызвал уйму мировых катаклизмов, тоже был рыжим. Попробуйте убрать из его фамилии первое «Е», и сразу станет понятным, что имел в виду английский лорд, давая герою такую фамилию.
Кто толкнул бедную Чайку, мечтающую о принце, мысли о котором были «когда-то», но появились вновь при виде двух зеленых бумажек? Рыжий отчим, «давно забытое воспоминание» о котором, вдруг, «качнулось в голове».
Кто довел несчастную Чайку до такого состояния, когда даже подмыться негде? Они, рыжие похотливые мужики! И если даже не все они были рыжие, то очень на рыжих похожие: «…бесконечные мужские лица давно слились в одно белесое пятно, все более приобретающее черты ненавистного отчима…» (напомню – рыжего, и попрошу обратить внимание на совпадение слова «белесый» в характеристике пятна и червя).
Кто, лишил жизни Чайку, мечтающую о теплом море? «Рыжий принц» «с улыбкой, странно искривившей тонкие губы, приподнявшиеся над НЕОЖИДАННО белыми зубами» (А какими же еще? Зелеными, что ли?) и ОН, «белесый червь», живущий уже самостоятельной жизнью в симбиозе со своим носителем, ненасытный, «с пастью, полной острых белых зубов» – первопричина и воплощение всего мирового зла. (Ах! Ах! Ах! Какой потрясающий гротеск! Какое радостное чтиво для феминисток и особ нестандартной сексуальной ориентации!)
Кто, «обнажая остроту белых зубов», усмехается, прекрасно понимая, что это дело – висяк? Рыжий капитан милиции.
И у всех у них «толстые пальцы, поросшие густой рыжей шерстью».
«…он начал прижимать ее в углах, ощупывая тело толстыми пальцами, поросшими на фалангах рыжей шерстью…»
«…толстые пальцы, поросшие на фалангах густой рыжей шерстью, сомкнулись вокруг ее тонкой кисти…»
«…пальцы в рыжей шерсти потянулись, расстегивая брюки…»
«…Она уцепилась за толстые пальцы, густо поросшие рыжей шерстью…»
«…Тяжелая рука давила на затылок, дергая влажные волосы толстыми пальцами, поросшими на фалангах густой рыжей шерстью…»
«… толстые пальцы, густо поросшие на фалангах рыжей шерстью, вытряхнули из пачки несколько сигарет…»
Короче, «рыжий, рыжий, конопатый убил дедушку лопатой». Правда, не дедушку, а девушку, и не лопатой, а совсем другим «орудием убийства».
Я не знаю, чем не угодили Автору рыжие, но всех-то мужиков с их детородными органами – за что?!
А теперь, уважаемые читатели, давайте произведем эксперимент и уберем из текста все это нагромождение гниющих водорослей, кричащих чаек, рыжих пальцев и губ, насмешливо кривящихся в улыбке, обнажая остроту белых зубов, которые, очевидно, как и полагается в триллере, призваны служить для нагнетания напряжения и создания необходимой атмосферы, и посмотрим, что же останется. Ничего, или почти ничего, кроме жуткого червя, образ которого, скорее всего, навеян бесчисленными фантастическими кинотриллерами о злых пришельцах, завладевающих человеческими телами или непонятной для меня ненавистью к этому созданному самой матушкой-природой эротическому аксессуару. Но, в таком случае, это уже антиэротика.
Эх, уважаемый автор! Вашу бы энергетику и способности – да в мирных бы целях!

P.S. Мне понравилась идея г-на Садченко снять по этому произведению фильм, и я представил, каким бы он мог получиться в редакции разных режиссеров. Хичкок снял бы страшный детектив, где монстр-убийца и капитан полиции (милиции) – одно и то же лицо, к чему в тексте есть все предпосылки, а в финале озверевшие чайки расправлялись бы с ним, а он тщетно пытался бы спрятаться от них в гниющих водорослях. Авторы наших криминальных сериалов сняли бы многосерийник о сращивании правоохранительных органов, которые наш Автор, явно, не любит, с организованной преступностью, где монстр, при попустительстве милиции, выступал бы в роли своего рода «чистильщика». А некогда хорошая актриса Барбара Стрейзанд, ныне – продюсер, режиссер и актриса просто, сняла бы душещипательную мелодраму с собой в главной роли, и перед смертью несчастная жертва с глицериновой слезой в глазу пела бы очередной хит.

P.P.S. Собственно говоря, большой объем рецензии объясняется тем, что, на данный момент, сей рассказ лидирует по числу читателей. Вот что страшно-то, господа!

Э1 – 1. КИТАЙСКИЙ АТТРАКЦИОН.

Боже! Неужели опять чайка, правда, на этот раз «косая»? Ах, нет!.. Слава Богу, нет! Свет, воздух, бесконечное пространство, множество глаз и взглядов, многозначительно выползающих из самых непредсказуемых мест (ну, прямо, «импрессионизм» какой-то, вперемешку с сюром) и куча не менее многозначительных стилистических «перлов», выписывать которые я не буду – ей Богу, лень; к тому же, тогда моя рецензия будет ровно вдвое длиннее первоисточника. В очередной раз мысленно жму руку «Мрачному Доктору», который уже выполнил мою работу, все за меня написав.
P.S. Кто бы мне еще абсолютно точно разъяснил: действительно ли зеркальная комната – изобретение китайцев.


Э2 – 1. УДАЧНЫЙ БРАК.

Вполне традиционный адюльтерный анекдот: «Муж приехал, а жена с любовником…» – с той лишь разницей, что представители противоположных полов поменялись местами. Ну, а голые ягодицы, дефилирующие по ночным улицам, потенциальные насильники, покусанные собакой, и проницательный дедок с намордником, проигнорировавший ее, но моментально определивший по каким-то, известным только ему одному, признакам паспортные данные и место работы героини – это так, «до кучи», чтоб повеселее было. Охотно верю, что рассказ найдет свою аудиторию и доставит какое-никакое развлечение любительницам(лям) усатых-бородатых шефов и анекдотов.
А что касается номинации – какая разница, почему бы и не эта. Ночное разочарование в шефе и утренняя приятная неожиданность с широкими плечами, собакой и букетом цветов, дарящая, вместе с букетом, надежду. Пожелаем же и мы нашей «влюбчивой» героине осуществления всех ее мечтаний с широкоплечей неожиданностью и ее (неожиданности) собакой.
Именно тот случай, когда за текстом не видно ни индивидуальности автора, ни своеобразия авторского стиля – этакий разудалый апофигизм. Хотя, апофигизм – одна из весьма заметных примет нашего времени.

Э5 – 2. В ГОСТЯХ.

Самый содержательный, во всяком случае – пока, рассказ на этом конкурсе. И не только потому, что в нем описан факт спонтанного секса, как совершенно справедливо отметил г-н Снежин (хотя спонтанность, как мне кажется, в данном случае односторонняя; с другой стороны – трезвый расчет), а потому, что в этом рассказе впервые появились не абстрактные фигуры, занимающиеся эротическим процессом, а люди с их взаимоотношениями, проблемами и комплексами. Во всяком случае, я увидел между строк этого текста и вполне материально обеспеченную (дача, копченые цыплята, такси), но до боли одинокую женщину, и весьма своеобразный богемный треугольник, одна из сторон которого – лидер, «творческая натура», другая – муж-подкаблучник, не годящийся ни на что, кроме как делать рамки для картин «гениальной» супруги, чистить, с грехом пополам, картошку и стелить постель, и третья – «мальчик», подобранный на рынке – начинающий альфонс, этакий «полуночный ковбой» российского разлива, домашняя собачка, радость и утешение хозяйки дома – матери энного количества детей. А что лучше для начинающего альфонса: полунищий богемный треугольник или альянс с одинокой зрелой женщиной, имеющей в Москве квартиру, дачу и, вполне возможно, что-то еще? Ведь совсем не случайно (ну, не бывает таких совпадений) раздается утренний телефонный звонок до предела встревоженной женщины, лишившейся своего « сокровища»: «… – Маша! Ты не знаешь, куда Саша мог пойти? – ПРОКРИЧАЛА она в трубку. – Ты представляешь, просыпаемся, а его нет, и только записка, что он ушел, ему теперь есть, где жить!..», – и достигает кульминации конфликт, возникший в тот самый момент, когда «мальчик» открыл героине рассказа дверь. Конфликт, грозящий вдребезги разбить многолетнюю женскую дружбу.
«… я села у телефона и тупо посмотрела на аппарат. Он молчал. Нахально и ехидно…»
С моей точки зрения, именно такая точка или, если хотите, многоточие (извините за тавтологию) должна завершать этот рассказ, а все, что существует в тексте после нее – излишний довесок, размазывающий все «подтексты», которые прочитались мне (подчеркиваю – «мне», поскольку авторский подтекст и подтексты читателей не всегда совпадают) в этом крепком, профессионально сделанном рассказе.
P.S. Ну, а если «мальчик» и не дошел, значит, по дороге, успел найти что-то еще, более соблазнительное.

Э4 – 1. КАК Я ПИСАЛ ЭРОТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ.

Да, не знал, не знал, к сожалению, английский юморист Джером Клапка Джером, что краткость – сестра таланта. Не понадобилось бы ему писательские «муки творчества» фиксировать настолько подробно, что они смогли разместиться, да и то с большим трудом, лишь в двухсотслишнимстраничной (не правда ли, очаровательный неологизм) повести «Как мы писали роман». А насколько бы легче было нам, читателям?! Открываешь книгу, читаешь: «Как-то раз мы с приятелями попробовали написать роман, но у нас ни хрена не вышло» – и сразу становится понятно, кто такой Д. К. Джером, и что такое знаменитый английский юмор.
Хотя, некоторое ощущение иронии по отношению к жанру, а также, что гораздо более ценно, самоиронии в данном опусе все же проглядывает.

Э4 – 2. БУРНЫЕ ПОТОКИ.

Мечты, мечты,… где ваша сладость?!..
Симпатичная (или «славная», как принято писать на стихире), незатейливая, но весьма сочная, хотя и поточная, пародия. Замечательно то, что ирония автора распространяется абсолютно на все, включая и название, что случается довольно-таки редко.
Чисто технический совет: повторить правила написания предложений с прямой речью, вспомнить, какого рода слово «круассан», и как оно склоняется, – и тогда я потеряю счет испытанным интеллектуальным оргазмам.
«Доктору» – 20 копеек за Геракла!!! (если кто-то помнит, была в дореформенные времена такая такса за хорошую остроту).J

Э4 – 3. ПИСЬМО ЭРОТИНКЕ ОТ СЛУЧНИКОВА.

Ага! Четвертая эротическая номинация продолжает меня радовать. Есть автор с весьма индивидуальным «почерком», да и сегодняшние реалии в сфере здравоохранения (и не только в ней) описаны им достаточно узнаваемо, хотя и в жанре эпистолярном. Я бы порекомендовал автору отвязать несколько перетянутый (не в смысле корсета, а в смысле длинноты и перегруженности) текст от именно этого, конкретного конкурса (я не имею в виду Эротину Моральевну лично) и пустить его на волю, предварительно разбив на несколько эпистолярных миниатюр. Таким образом, родится цикл, наподобие знаменитых «Писем к Другу», который мог бы периодически, по воле и настроению автора, пополняться.
В очередной раз приятно огорчает «Доктор», постоянно опережающий меня на пару шагов. «Эроническая проза» – спасибо! Возьму на вооружение.
P.S. Да, чуть не забыл!.. Как-то, знаете ли, не нравится фамилия автора письма. Уж слишком «в лоб». Масло, извините, масляное.

Э4 – 4. ВСЕГДА ГОВОРИ «ЕЩЁ!».

Спасибо! Мне, любителю и ценителю драматургии и детективов, это – подарок. Диалоги хороши. Но еще лучше – авторские ремарки. Обязательно посоветую Феде Разгону – автономно работающему, как Гарри Бардин, мультрежиссеру – внимательно прочесть этот «сценарий трехчасового приквела» (кто бы еще объяснил мне, серому, что означает этот термин, поскольку языкам я не обучен, а в словарь идти неохота) на предмет его производства и распространения в визуальной форме.
А вот «голос за кадром», на мой взгляд, совершенно лишний. Получается два финала. Знаете, как бывает, когда неуверенный в успехе спектакля режиссер придумывает какой-нибудь особенный поклон? Зрители уже устали хлопать, а поклон все продолжается. Да и зачем героический подвиг приписывать какому-то одному конкретному лицу, пусть даже такому известному в кругах разведки и контрразведки? Нет! Пусть он будет гордостью и достоянием рыцарей плаща и кинжала всего мира

Э3 – 2. ПРОТИВНЫЙ.

Весьма назидательная история (слава Богу, без указующего перста) человека слабого, безвольного, трусоватого и, явно, склонного к педофилии. Автор владеет словом, достаточно убедителен, но, пока я читал, все время задавался вопросом; а зачем, собственно он мне все это рассказал? Очевидно, мне все же не хватило определенности авторской позиции. Лично у меня герой рассказа вызывает довольно брезгливое чувство (что делать, ну, не люблю я педофилов). Утешает одно – то, что после безропотно перенесенного унижения этот человек оказался, все же, способным на поступок. Ну, а что касается сочетания в лексике очень литературных оборотов и латыни (так я называю ненормативную лексику, не вызванную необходимостью), – может, там, у них, в Коктебеле это является шиком своего рода? Кто знает? Хотя, опять же – волошинские места…

Ну, вот, на этой приятной мысли о произведениях М. Волошина и позвольте закончить первый выпуск моего обзора. Обещаю и далее, по возможности, регулярно, высылать по десятку своих сугубо субъективных суждений.

С искренним уважением ко всем участникам конкурса,

Критик N.

P.S. В последний момент, уже отправляя нашей драгоценнейшей Э.М. очередное письмо, заглянул на страничку предыдущего и радостно всплеснул руками: кто-то еще хочет, оказывается, поговорить.
Милая Катерина Дмитриевна! Ей-богу, понятия не имею, кто он, этот безумец. Возможно, это происки врагов, а может, совсем наоборот – попытки друзей обессмертить имя классициста Баркова таким нетрадиционным способом, но сообщу, что являюсь одним из счастливых обладателей питерского печатного издания «Луки» 1852 года. Сразу оговорюсь, что текст этого раритета значительно отличается от изуродованного и обросшего отсебятиной изустного варианта.
P.P.S. «Андрею Мертвому» (надеюсь, вечно живому): «96» иногда тоже бывает необходимо.


ВЫПУСК ВТОРОЙ

Здравствуйте, уважаемые авторы и все те, кто удосужится прочесть второй выпуск моего обзора. Набираю текст в дороге, работая в автономном режиме, поэтому отвечу только тем, чьи отклики на первый выпуск имею в настоящий момент в своем распоряжении.

Спасибо, уважаемый Эдуард за добрые слова. Не испытываю ни малейшего желания полемизировать с Вами, поскольку все, что Вы написали, в принципе, верно. Беда в том, что я сам, увы, лишен возможности воспринимать какой бы то ни было текст эмоционально, вне специфики некоторых из своих профессий, заставляющих меня воспринимать его прикладнО, с первого же прочтения думая о том, что из этого текста можно сделать в том или ином смежном виде искусства, чтобы добиться от других именно того эффекта замещения, о котором вы пишете. Но я не думаю, что воспринимаю его поверхностно, напротив, я пытаюсь всесторонне его для себя проанализировать, поверив, так сказать, алгеброй гармонию. Ну, а что касается «сизифова труда», то – чем черт не шутит – вдруг кому-нибудь мои замечания и окажутся полезными.

Вам, Катюша, спасибо за ссылочку. Будет свободная минутка – обязательно туда загляну, хотя вопрос авторства «Луки» меня никогда особо не интересовал. Что касается предложенной цитаты – мне кажется, такой текст там имеет место, но не в самом начале, а чуть попозже, хотя и в прологе. Приеду домой – посмотрю. Так что Ваша версия относительно инициаторов мистификации вполне вероятна. Успеха Вам в Ваших поисках!

Ну-с… а теперь к делу!

Э1 – 2. 17-е ИЮНЯ.

Почему-то вспомнился еще один очень старый английский анекдот. Точнее, сразу два. Перескажу их по-русски, т.к. английским не владею.
1. Как-то раз английские лорды решили на следующем торжественном рауте выпить за самое пикантное место у женщины. Но, поскольку в обществе дам называть вещи своими именами не принято, они решили, что будут пить, якобы, за Англиканскую Церковь. И вот лорд, которому выпала честь произнести тост, встал и поднял бокал:
– Леди и джентльмены! Я предлагаю выпить за Англиканскую Церковь!
Собрание бурно зааплодировало, и только жена толкнула его в бок и сказала:
– Постыдился бы!.. Ты и был-то там всего два раза: первый раз, когда родился, а второй – во время свадьбы, да и то не до конца.
2. Лондон. Стрит. Прогуливающийся джентльмен видит, как другой джентльмен заталкивает в подъезд лошадь.
– Простите, сэр, не будете ли вы столь любезны, чтобы объяснить мне, что это вы делаете?
– Ах, что вы, сэр! Некогда. Вы бы лучше помогли…
С большим трудом, джентльмены завели упирающуюся лошадь в подъезд, приложив максимум усилий, запихали ее в лифт, подняли на шестой этаж и втащили в фешенебельную квартиру.
– Ну, что будем делать дальше, сэр?
– Дальше?.. – задумался хозяин квартиры. – Дальше… давайте в ванную!..
И несчастная лошадь была, наконец, водружена в ванную комнату.
– Ну, спасибо! Большое спасибо, сэр!
– Да что вы, не за что!.. Но, может, теперь вы сможете объяснить мне, зачем мы все это сделали?
– Все очень просто, сэр! Ко мне сегодня придут друзья. Они пойдут в ванную мыть руки, увидят лошадь и прибегут ко мне с криком: «Билл! Билл! У тебя в ванной лошадь!» – А я сяду в кресло, закурю сигару и скажу так это: «А ну и что?!»
К чему я все это рассказал?
Первый анекдот – к тому, какое отношение имеет данный опус к литературе.
Ну, а второй… Просто, очевидно, я уже слишком стар, чтобы понимать все прелести современного стеба.

Э4 – 5. ОДИН УРОК, БУДЬТЕ ДОБРЫ!

Насколько я помню школьную программу, в химии есть такое понятие – раствор. Он бывает слабым (в этом случае ни вреда, ни пользы от его употребления не наблюдается), насыщенным (когда вред или польза безусловны) и пересыщенным (тогда его употребление становится проблематичным, поскольку взвесь, растворенная в воде, кристаллизуется, приобретая свое первоначальное состояние). Так и в этой, с моей точки зрения, очень достойной работе. Если в ее начале я искренне радовался блестящему остроумию автора, к середине рассказа был полностью им удовлетворен, то, ближе к финалу, начал уже немного от него уставать, и, если бы в финальных фразах автор не напомнил мне, о чем он, собственно, рассказывает, я остался бы в полном недоумении. Поскольку желание построить фразу как можно остроумнее стало, в результате, основополагающим. «Так что, господа, во всем должно быть чувство меры и точная дозировка, – как говорил один мой знакомый провизор, – иначе можно, ненароком, любимую тещу жизни лишить». И я с ним абсолютно согласен: во всем, даже в таком щедром и радостном деле, как юмор.

Э3 – 3. ЖЁСТКИЙ КОНТАКТ.

Вот ведь как оно бывает!.. Сначала подумал – очередная пародия, затем взглянул на название номинации и понял – всерьез. Мм да… Вот уж, действительно – за гранью. Как говорится – полное отсутствие всякого присутствия.

Э1 – 3. В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ.
Э5 – 3. ПОДРУГА.

Не удивляйся, любезный читатель, что я, изменив самим собой придуманному правилу писать о каждом конкурсном опусе в отдельности, объединил эти два в одну рецензию. Это произошло не потому, что я пытался сократить себе объем работы, просто моя рецензия на любой из них без всяких изменений подошла бы и к другому.

Судите сами (в качестве отличительных знаков буду использовать цифры 1 и 2):

1. «…Мир наших отношений для меня – сплошная загадка, игра, правил которой понять попросту невозможно, несмотря на то, что они неизменны за все время нашего знакомства…»
2. «…Наши отношения для него – феномен, нечто необъяснимое, о чем непременно следует рассказать знакомым. Что ж, по-своему, он и прав, мы действительно странная пара…»

1. «…за эти годы мы притерлись друг к другу, так что даже после развала нашей шарашкиной конторы мы по-прежнему встречаемся один-два раза в неделю…»
2. «…Мы встречаемся только с одной целью за неимением времени и желания на что-то другое. Да, кажется, и не нуждаемся. Так раз уж приспичило, раз уж увиделись, почему бы не воспользоваться кстати подвернувшемся случаем…»

1. «…Мы не были тут вдвоем уже очень долго, полгода, если не больше…»
2. «…Полгода назад, во время нашей последней встречи она на судьбу не жаловалась, не думаю, что с тех пор изменилось хоть что-то…»

1. «…Не знаю, как у нее с Павлом, они знакомы уже почти год, должно быть, тоже успели обрасти своими традициями. Вполне возможно, что так же встречаются раз-два в неделю, «для поддержания формы»…»
2. «…Когда ты была со мной, на заднем плане всегда маячил Максим. Не думаю, что ты прогадала, взяв его в мужья…»

1. «…Бедный Павел, какого ему будет в костюме. Да еще в самое пекло…» (милый автор, «какОго» пишется через «Г», а «каковО» – через «В»).
2. «…Бедная Марта. Я тебя совсем загоняла…»

А теперь, любезный читатель, попробуй угадать, какому из опусов принадлежат следующие тексты:

«…мы с ней ни разу не говорили о любви. За все время знакомства, за все несколько лет…»; «…нас попросту потянуло друг к другу…»; «… нам нравилось проводить время вместе, у нас были и остались, почему нет, какие-то интересы, увлечения, словом, все то, что необходимо для маленького, карманного счастья. Наверное, поэтому, разговора о чувствах не было. Просто все это время оставалось неизменным что-то связующее нас, но назвать его столь высокопарным словом ни я, ни она так и не решились. Неизменным, и потому, что не удалось, не захотелось перейти от подобных отношений – регулярных, примерно раз-два в неделю, как в хороших домах – к чему-то иному, от этой регулярности не зависимому и не обязательно ее предполагающему…», –

– руку даю на отсечение – ни за что не догадаешься, даже с трех раз. Впрочем, как и я, закрыв тексты обоих. Из чего можно сделать вывод: или оба эти текста принадлежат одному автору, или оба автора мыслят идентично, чего обычно не бывает даже у сиамских близнецов.

Двигаемся дальше:

1. «…Вот что пишет нам про свою работу автор:
"Это история о последней встрече двух влюбленных, одна из которых назавтра выходит замуж."…»;
2. «…Авторское слово (дороже любого):
"История соединения двух любящих сердец, которым никак не соединиться - лишь редкими встречами да попытками не думать о прошлом."…» –
(фрагменты пиар-рецензий).

Стало быть, речь, оказывается, шла о таком высоком и прекрасном чувстве, как любовь. Ну, что ж, посмотрим (вновь цитирую автора(ов):

«…Только тут я обратил внимание, что моя остановка осталась позади. Поезд миновал ее и двинулся дальше. Я чертыхнулся про себя, и уставившись в книгу, принялся размышлять, что же делать дальше», – вспомни, любезный читатель, это сразу же после того, как Он заметил «любимую женщину», которую не видел полгода.

«…сегодня вечером она отвезет меня домой и уедет к грядущим радостным треволнениям…»; «…затем ляжет спать, и ей будут сниться радужные, воздушные счастливые сны невесты, сны последней ночи…»; «…А я вернусь в свой привычный мир…»

« – Почему ты считаешь, что у нас с тобой ничего не может быть?
– Потому что никогда, кроме постели, ничего и не было…»

Позвольте спросить, уважаемый(ые) Автор(ы), так при чем же здесь любовь? Хороший писатель Андрей Слаповский очень точно определил суть таких отношений в пьесе «Наталия, Анталия, Анатолий». Позволю себе процитировать довольно большой фрагмент: «…К вашему сведению, одиннадцать лет назад у меня, в самом деле, был романчик. Ну, женщина с работы, обычное дело. Я с ней и до этого и после. В общем, и до сих пор, она ведь замужем. Потому что с ней мне просто и хорошо. Мы занимаемся, так сказать, объятиями, наскоро рассказываем друг другу последние новости – и расходимся. И нас очень устраивает это. Никаких обязательств, сексуально-психологическая разгрузка. Я это называю – эротическая дружба…».

Вот и в этих опусах я вижу только привычные, обыденные, прагматические отношения. Объятия на бегу или, наоборот, лениво созерцательные (сиеста все-таки). Между персонажами ровным счетом ничего не происходит, несмотря на псевдопсихологические многозначительные диалоги, в которых либо растолковывается читателю предыстория взаимоотношений и событий сегодняшних, либо разъясняется тому же читателю последовательность событий будущих. Диалогов, за которыми я не увидел ровным счетом ничего. Как говорится, с чем пришел – с тем и ушел. Цитировать не стану. Скучно.

Услышал по радио в поезде Маркина:
«Сиреневый туман над нами проплывает.
Над тамбуром горит полночная звезда.
Кондуктор не спешит. Кондуктор понимает,
Что с девушкою я прощаюсь навсегда» и т.д. –
– Не знаю автора этой песни, которую пели еще во времена моей юности, как и автора(ов) обсуждаемых работ, но согласись, любезный читатель, насколько она, эта достаточно примитивная песня в жанре городского романса, глубже и содержательнее, насколько более наполнена она ощущением события, чем псевдопсихологические тексты этих конкурсных работ.

Э4 – 6. НЕВИДИМЫЙ ФРОНТ.

Типичная ядреная армейская шутка. Вполне годится в любимую телепередачу прапорщиков «Армейский магазин».

Э4 – 7. ПРОСТОЙ ДВУЧЛЕН.

Тинейджерский рассказ для тинейджеров на тинейджерском литературном уровне с тинейджерским способом мышления и тинейджерским чувством юмора. Поэтому – не вижу предмета для серьезного «взрослого» разбора.

Э3 – 3А. ПОДОНОК.

Прочел. Честно и добросовестно прочел. Потом думал: а что же это такое? Попытка проанализировать процесс постепенного осознания человеком своей нетрадиционной сексуальной ориентации, что, с позиций психологии, возможно, было бы любопытно? Так ведь процесса-то, собственно, и не было, несмотря на целых четыре этапа. Попытка защиты от неосознанного, подсознательного влечения? Наблюдается слегка, но не особо активно, скорее – декларативно.
И, если текст «…прислан на конкурс под следующим, весьма серьезным лозунгом:
"Педерасты преследуют нас везде!"…» – то для меня все равно остается загадкой, как это они умудряются так безошибочно определять своих потенциальных клиентов, собратьев и сосестриев.


Э3 – 5. КАК ВЫ ОТНОСИТЕСЬ К УЛИЧНЫМ ЗНАКОМСТВАМ?

Мне понравилась мысль о том, что секс – это наркотик. Чем больше доза сегодня, тем большая доза будет необходима в следующий раз. А любой наркоман – это маньяк, и в период ломки способен на все. Если хорошенько проработать эту тему, можно написать очень серьезное произведение. Данную миниатюру рассматриваю как набросок, эскиз или кроки к ней, поэтому не стану разбирать как законченное произведение. Кстати, мне любопытно было бы узнать, кто изобретатель этого прибора. Если герой миниатюры – возникает еще один конфликт, конфликт создателя и создания, порабощающего своего творца, и проследить развитие этого конфликта было бы также весьма любопытно.
Подумайте, уважаемый Автор, может, в самом деле, у Вас достаточно пороху в пороховницах, чтобы замахнуться на что-то покрупнее?

Э3 – 6. ЛАНА, ИЛИ НОЧЬ ВАМПИРОВ.

Эпиграф:

«Вампир вампирке говорит:
– У меня давно стоит…
Кровушки бутылочка –
Пойдем, выпьем, милочка!» – (из вампирского фольклора).

Трррепещи, любезный читатель!

Поскольку…Боже!.. чего здесь только не понамешано!.. Тут тебе и полумёртвая холодная женщина, вращающаяся вокруг своей оси и незримым движением перемещающая свечи, и полуживой теплый мужчина, совершающий с рычанием голодного самца незамысловатые фрикции, ни за что не соглашаясь на французский поцелуй, и скачки на диком коне через лес Трансильвании, и точка Граффенберга, и Огни Святого Эльма, и мраморные груди с коралловыми сосками, и турецкий султан с немецким кайзером, и поток огненной "лавы" извергающийся в трепещущее лоно, и гром, и молния, и Зазеркалье, и изящные ягодицы, в мгновение ока отрывающиеся от стола, и вражеская армия, и древнее заклинание… и, при всем при том, – ни одного живого человеческого слова.

«…Свое вступительное слово к тексту автор оформил в стихах:
"
Когда одиноко,
И скучно, и грустно,
И некого в вашу постель уложить,
Любовь к вам жестока,
В душе вашей пусто:
Приходиться даже вампиров любить.
"…» –
(цитата из пиар-рецензии).

В связи с этим, я, после прочтения сего эпохального полотна, завершаю рецензию в том же стихотворном размере:

Когда вас тоска
Одолеет некстати,
И негде приличную книгу достать,
Вот этот рассказ,
Мой любезный читатель,
Избави вас Бог, даже на ночь, читать!

Или, если быть более точным:

Не дай тебе Боже,
Любезный читатель,
Подобную чушь, даже на ночь, читать!

И, не желая заканчивать очередной выпуск на такой мрррачной ноте, перевыполняю установленную норму и даю свою краткую оценку еще одной миниатюрной работе:

Э1– 4. *** СОЛНЦЕ СЕЛО.

Хорошо. Чисто, светло и прозрачно, хотя и «солнце село». Кратко и ёмко. И замечательная финальная фраза.

За сим разрешите попрощаться до следующего выпуска.

Искренне ваш,
Критик N.

ВЫПУСК ТРЕТИЙ

И вновь – добрый день, господа!
Поскольку на данный момент мне общаться не с кем, перехожу непосредственно к обзору.

Э4 – 8. ХРОНИКИ ПРИЛИЧНОЙ ЖЕНЩИНЫ.

Похоже, проблема освобождения от такого пережитка «Домостроя», как девственность занимает весьма существенное место в сознании не менее 10% авторов (подсчет осуществлялся по числу всех уже прочитанных, но еще не всех отрецензированных конкурсных работ), ну, и, очевидно, не меньшего процента озабоченных этой проблемой читательниц эротической литературы (спрос, по законам рынка, рождает предложение). В первом «Обзоре» самым первым из прорецензированных был рассказ «Первый…», еще один рассказ, посвященный этой волнующей теме, хронологически попадает в будущий выпуск «Обзора», пока же рассмотрим данную работу, поставленную автором в самую веселую номинацию. Надо полагать, автор весьма иронически относится к переживаниям наивной девочки, слишком поздно – по нынешним меркам – осознающей свою женскую сущность, считая это «издержками сурового воспитания». И в самом деле, наши юные «продвинутые» акселератки, вне зависимости от того, читали ли они доктора Нойберта или получали информацию от еще более «продвинутых» подруг, давным-давно обогнали несчастных жительниц мусульманских стран, не умеющих читать и продаваемых замуж за калым в возрасте 12-13 лет, так что возраст героини, уничтожившей свою «явную ошибку природы» лишь в 20 лет, – факт, сегодня, бесспорно, уникальный. Тем интереснее мне было читать эти, убедительно, с хорошим, достаточно тонким чувством юмора воссозданные на бумаге компьютерной сети, дневниковые записи. И неважно, кому они принадлежат: самому ли автору, кому-либо из подруг или просто авторскому воображению – для себя лично, я поставил эту работу в сентиментально-ностальгическую номинацию, как доброе напоминание о тех архаичных временах, когда искусство любви мы, лишенные информации, познавали на собственном опыте.

Э3 –6. С ОТЯГЧАЮЩИМИ…

Забавная вещица в жанре эстрадного монолога. Всерьез подумал: кому бы из известных эстрадных исполнительниц автор мог ее предложить – Новикова? Степаненко? Воробей? Верка Сердючка?.. Пожалуй, все-таки – Степаненко, Клинтон для нее – тема, уже апробированная. А чтобы актрисе легче было работать над текстом, невредно было бы, хотя существующая разбивка по абзацам сделана достаточно точно, отделить при помощи правил пунктуации внутренний монолог от прямой речи.

Э1 – 5. НЕДЕЛЯ ИЗ ЖИЗНИ АСПИРАНТКИ.

Ох уж, эти мне сексуально озабоченные школьницы, студентки, аспирантки, кандидатки наук и пр. пр. пр., постоянно обгоняющие в своем эротическом опыте заторможенных в своем эротическом развитии мужчин!..
Во времена моей юности, мы ходили «кадриться» (так назывался тогда процесс знакомства для последующего эротического общения) на танцульки в общагу Первого Педагогического, где по статистике был самый высокий в городе процент этих самых сексуально озабоченных. Но, даже если автор описывает атмосферу (поскольку событийный ряд в этой хронике напрочь отсутствует) именно этого учебного заведения, пытаясь убедить меня (а иначе – для чего бы, спрашивается, он мне обо всем этом рассказывал?) в том, что с ней (атмосферой) напрямую связан нынешний катастрофический уровень народного образования, я все равно ему ни за что не поверю.
Так что извините, уважаемый автор, но произведение сие, увы, ни о чем, и может лишь послужить поводом для легкой трепотни на прозарушном борде.

Э3 – 7. ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ СВЕТ.

«Тьфу, пропасть! – раздраженно захлопнет книжку иная читательница, – И чего только бабе надо? С жиру бесится!» – а может, наоборот, затаив дыхание, будет вновь и вновь перечитывать претенциозные строки истории из богатой, загадочной и таинственной жизни, наполненной тридцатиметровыми гостиными, коротковолновыми коктейлями, зеркалами в глубине бара, «Реми Мартен Икс О», умными автомобилями, норковыми шубами на угловатых подростковых телах с ногтями, покрытыми облупившимся лаком, – жизни, недоступной ей (читательнице), отягощенной повседневностью и заботами жизни собственной, – строки многозначительные и длинные, как бесконечный сериал. Нет, не мексиканский – у мексиканцев все просто и понятно, а здесь!.. Это, разумеется, в том случае, если повествование появится на прилавках книжных ларьков в доступном по цене исполнении. Но, пока оно существует лишь виртуально, оценить его способны только избранные. И только им, избранным, дана уникальная возможность прочесть свыше сорока тысяч знаков, понадобившихся автору для того, чтобы рассказать эту немудреную и весьма сентиментальную историю, тянущую от силы тысячи на четыре, причем рассказать ее в стиле, отдаленно напоминающем несколько вычурный стиль француза Кокто тридцатых годов, доведенный, правда, автором до почти полной неузнаваемости, или, скорее, стиль польской писательницы годов пятидесятых Эльжбеты Гроховской, писавшей литературу эротического толка и высасывавшей сюжеты из собственного пальца. Так что – читайте, господа, и попытайтесь через все это нагромождение многозначительных подробностей, призванных, очевидно, придать особую глубину и утонченность внутреннему миру героини, добраться, в результате, до сути.

P.S. Сознательно писал фразами, которые Word не желает понимать, постоянно требуя, чтобы я их упростил.

Э3 – 8. КУКЛА.

Аннотация автора:
«…Трудно сказать, эротическая ли это проза. Миниатюра об одиночестве и использовании людьми своих низменных инстинктов. Отсутствие любви ведь тоже имеет отношение к теме эротики! Горечь и самоирония, если хотите, тоска по близкому существу - мотивы этого фантастического рассказа…»

Не сомневайтесь, уважаемый Автор – самая, что ни на есть, эротическая. Ведь Эрот, судя по мифологии, был весьма капризным и, зачастую, оч-чень жестоким божеством. И трагическая судьба куклы, обладающей личностью, или же личности, низведенной до положения куклы для эротических, садистских, мазохистских, и прочих утех, личности, лишенной малейшей возможности сопротивляться, для меня, как читателя, намного интереснее, чем подробное описание этих самых утех, совершаемых персонажами, напрочь лишенными личности, во многих других конкурсных работах. Вот только жанр, который Вы выбрали, – не рассказа, а именно миниатюры – требует колоссальной скрупулезной, микроскопической работы буквально над каждой фразой, чтобы каждое слово в ней стреляло точно в цель. Позвольте мне «половить тараканов» и привести несколько примеров, остальное, при желании, Вы обнаружите сами:
«…поместье на правом берегу Ботнического залива…» – правый и левый берега бывают у реки, у заливов, как и у морей, берега обычно определяются по сторонам света (северный, южный, западный, восточный).
«…Я очень боялась, что окажусь там, на глубине залива, с рыбами и другими вампирами…» – а разве рыбы – вампиры?
«…отвратительна, как медуза, которую я успела увидеть на море…» – любопытно, когда и каким образом.
«…Ее плоть напоминала желе, пахнущее мертвятиной (слово-то какое…нехорошее) …» – и сразу же, следом – «…Но женщина истязала саму себя, упрямо пытаясь выжечь огонь из дерева…» – два образа (желе и дерево), в существующем варианте абзаца взаимоисключающие друг друга.
«…старик уже не был способен вынуть свой бедный посиневший орган из моего лона,…» – каким местом увидела цвет, если орган все еще в лоне?
«…Отдыхая на заслуженном отдыхе, я не перестаю удивляться, зачем мастер вложил в меня нечто, что заставляет задумываться над проблемами людей?..» – тавтология, причем дважды в одной фразе.
Уверен, если Вы не поленитесь проделать эту муторную работу, получится очень хорошая миниатюра, способная выйти на уровень трагического гротеска.

P.S. И папа Карло здесь, мне кажется, неуместен. А то получается, что пользователи во время эротического процесса попутно читали ей вслух «Пиноккио» или «Буратино».

Э1 – 6. ЗАПИСКА.
Э2 – 4. SURPRISE.

И вновь вынужден поставить рядом два названия, нарушая хронологический порядок обзора, поскольку это, как оказалось, одна и та же история, которую автор либо разбил на две, чтобы отметиться сразу в двух номинациях, либо, написав первую часть, и будучи в диком восторге от содеянного, в срочном порядке сел и наваял продолжение. И если первая часть – всего лишь забавный пляжный эпизод, написанный весело, в достаточной степени грамотно и образно (правда слово «подцан» в русском языке пишется несколько иначе – «пацан») и вполне законченный композиционно, то уж во второй части автор развернулся вовсю, превратив стеснительного обладателя впечатляющего «естества», «богатства» или, точнее, «очарования», как совершенно справедливо поправила знающая терминологию читательница Клава, в полового супергиганта, только этим «очарованием» и думающего, а потому и попавшего в коварно расставленные сети изготовителей отечественной порнопродукции. А как же иначе? Какой же иначе «surprise» вам, дорогие читатели?! Боже!.. чего они с ним только не вытворяли! Кошмар! Куда там Тинте Брассу или Ярославу Гашеку с его тремя проститутками, изнасиловавшими старика-шарманщика!
И, поскольку у героя этого жжжуткого порнотриллера «планчик один есть» и честно заплаченная ему за труды сотня баксов, готовьтесь дорогие читатели к еще более навороченному продолжению, которое автор замаскирует под каким-нибудь еще более завлекательным названием, чтобы никто из вас не догадался прежде времени, что это он, и непременно потратил бы свое и интернетовское драгоценное время на чтение.

Э1 – 7. КЛУМБА.

Очередная «апофигистическая» рассказка (суть термина см. «выпуск №1, Э2 – 1. УДАЧНЫЙ БРАК»).
Не знаю, какой мыслью должен я проникнуться, прочитав ее: то ли той, что испытывающей «кризис недотрахизма» женщине, «доведенной до предела», устраивающей «пышные похороны» бывшей любви с «Мартини» из горлА, действительно абсолютно все «бара бир», как говорят в Средней Азии, то ли той, что разные глаза и милицейская форма действуют на «доведенных до предела» неотразимо возбуждающе, а может, той, что нашей доблестной милиции ничто человеческое не чуждо, уже давно блистательно продемонстрированной персонажем актера Лыкова в незабываемом сериале о трудовых буднях защитников правопорядка «Менты»? В любом случае мне искренне жаль, что фантазия автора, довольно свободно, судя по слогу, владеющего пером, не распространяется дальше развлекательных пустячков.

Э2 – 3. ДОБРОЕ УТРО.

Уж и не знаю, в какой неудобной позе спал уважаемый Автор, что приснилось ему собственное тело, лишенным подвижности, но искренне рад, что и в тридцатилетнем возрасте его организм способен на ночные поллюции. А что касается литературных достоинств работы – разве после подобного приятного утреннего сюрприза это может иметь какое бы то ни было значение?

Э3 – 10. МАЛЫШ.

Честно говоря, прочел текст без особого энтузиазма. Потом обратил внимание на то, что двое серьезных мужчин на полном серьезе его обсуждают, и решил разобраться: а что же их так заинтересовало? В связи с этим, внимательно прочел авторские рекомендации. Привожу их полностью:

«В Писании сказано: "Возлюби ближнего, как себя самого". Чтобы возлюбить себя, надо узнать. Узнав, избавиться от мерзопакостей или же полюбить себя со всеми потрохами. В результате отношение к себе калькируется на отношение к окружающим.
Эротика - средство и способ познания мира и себя в нем. Таким образом, эротика не является и не может являться самоцелью. Для меня, по крайней мере. Важен не сам процесс, а контекст - прелюдия и то, что следует "за"».

Очень похвальное заявление. В связи с ним, никоим образом не идентифицируя автора с героем его рассказа, осмелюсь предположить, что в авторскую задачу входило показать нам этот процесс познания героем мира и самого себя в нем посредством процесса эротического. Давайте же и мы, господа читатели, попробуем разобраться, обнаружил ли герой в процессе познания мерзопакости в себе и попробовал ли от них избавиться, или же окончательно полюбил себя со всеми потрохами. Для начала, необходимо выяснить, для кого герой совершает те или иные поступки: для любимого человека или же для себя. Начнем ab ovo, то бишь, с яйца (не с буквального яйца, участвующего в эротическом процессе, а с яйца фигурального, т.е. с начала), сопоставив высказывания героя с его поступками:
«…будущего у нас нет. И дело не только в возрасте. Возраст – всего лишь один из пунктов в длинном списке непреодолимых препятствий…» – очень бы мне хотелось узнать, какие такие препятствия герой считает непреодолимыми, и использует в качестве аргументов невозможности семейных отношений: «…Помнишь, я говорил тебе о том, что нас разделяет? Я отброшу все сомнения!..», – говорит наш герой, но только уже после того, как…
«…При одной мысли о ней меня захлестывает ласковость, стремление выполнить все её желания, сделать так, чтобы ей было хорошо всегда и во всём…», – не правда ли, вроде бы, всё – для нее, и, может быть, именно поэтому в нем она и «…увидела совсем другого человека, думала, ты настоящий. Думала, что это возможно…», – но… читаем дальше текст героя: «… чтобы ей хотелось ДОВЕРЧИВО И ВОСХИЩЕННО СМОТРЕТЬ НА МЕНЯ, говорить СО МНОЙ, прикасаться КО МНЕ…» (разрядка, разумеется, моя).
«…Да, девушка НЕ В МОЕМ ВКУСЕ, - говорил я себе, - но почему, в таком случае, Я не могу не думать о ней, не слышать её, не встречаться с ней? Может быть, потому, что недостатки ее фигуры искупаются несомненными достоинствами: умением красиво держать спинку, рельефной круглой попкой и удивительно соразмерными, стройными ножками? Я не раз замечал, как мужички оглядываются ей вослед…» и далее по тексту до «…МНЕ нравится разговаривать с ней по телефону. Она реагирует на тембр МОЕГО голоса, на то, что и как Я говорю…
- Всё, всё, прекрати! Я уже и так вся мокрая, а мне еще работать до вечера…
Я улыбаюсь, думая о ней….», – не кажется ли вам, господа, что здесь явно присутствует гордость собственника, анализирующего достоинства и недостатки собственности, а не только улыбка умиления.
Итак, поступок первый – наш герой звонит, причем неоднократно, до 11 часов вечера: «…Ты где пропадала? Я уже не знаю, что и думать» и напрашивается в гости, в квартиру незнакомой женщины, к которой любимая девушка только что сбежала от тирании родителей: «…У меня вопрос. Только ты не шуми. Можно я к Вам приеду? Возьму винца, еще чего, что Ваши душеньки пожелают…», – и никаких сомнений в том, насколько это удобно. Ну, а как же иначе: «…Я так хочу услышать ее голос…», – что это: настоятельная необходимость немедленно увидеть ее, желание проверить, что делает любимая «на свободе», желание как можно скорее использовать новые возможности? В любом случае: и то, и другое, и третье – явно для себя.
«…Светлана оказалась вполне симпатичной девушкой, по конфигурациям гораздо более аппетитной, чем мой Малыш. Я ОЦЕНИЛ ВСЕ ЕЕ ДОСТОИНСТВА ОДНИМ ВЗГЛЯДОМ…», – к тому же, она была «весьма эмоциональна», а из разговора наш герой понял, что она весьма практична, «…возлагает большие надежды на деньги будущего мужа…», в отличие от его любимого Малыша, живущего одним днем.
Поступок второй – герой затевает эротические игры в квартире постороннего человека, неизвестно спящего или нет за тонкой дверью, испытывая при этом ни с чем не сравнимое наслаждение: «…Я хотел одновременно целовать её всю, ласкать везде, вводить своего дружка всюду, куда ему захочется. Ощущения, испытанные с нею, потрясали МЕНЯ, кружили голову, сводили с ума…»; «…Скорее бы снова испытать желание и снова ласкать её, ласкать, ласкать…» Так что, даже доставляя эротическое наслаждение подруге, герой думает о наслаждении своем. И от ласк языком в первую очередь испытывает наслаждение он сам: «…Едва я приблизил своё лицо к розовым маленьким губкам, и впервые ощутил её интимный запах, я понял, что захочу слышать его снова и снова. Её вкус дразнил меня, проникал в каждую мою клеточку… Оставшись один, я грезил этими ощущениями…», – но необходимо приложить усилия, чтобы ощущения были полными, поскольку «…Клитор, этот мальчик-с-пальчик, не поддаётся языку и губам. Приходится подключить пальцы, и только тогда я чувствую, что ей хорошо…»
«…Малыш, Малыш, - шептал я, - мне так нравится у тебя внутри. Я в тебе, КАК ДОМА…», запомним это выражение, уважаемые читатели.
И вот, наконец, наступает кульминационный момент. Неожиданный намек на возможность «любви втроем», и в герое начинают «бороться противоречивые чувства»: «…С одной стороны – что в этом такого? Почему бы и не заняться любовью втроем, если все участники не против? С другой стороны – я и ей, и самому себе неоднократно ГОВОРИЛ, что однолюб, что мне нужна только одна женщина…». И – следом за реакцией девушки – приходит «…ощущение, что ВЫДАЛ СЕБЯ С ГОЛОВОЙ, совершил гадкий поступок, РАСКРЫЛ СВОЮ ИСТИННУЮ СУШНОСТЬ. Произошло нечто непоправимое. Кажется, Я теряю её…», – заметьте, опять «Я».
Необходимо исправить содеянное, исправить любым способом, вплоть до женитьбы, только бы не потерять этот, в буквальном смысле, наркотический источник наслаждения. Но как пытается сделать это наш герой? Он неуклюже оправдывается: «…Ты не так поняла! Я просто проверял тебя! Мне ничего такого не хотелось! Мне нужна только ты!..», – он во всем обвиняет ее: «…Да ты вообще не умеешь любить! Прицепилась к слову! Когда человек любит, он принимает другого таким, как есть!..», – он, наконец, униженно просит: «…Малыш! Я хочу Домой…», – вот оно, то самое «Я чувствую себя в ней, как дома», та самая настоятельная потребность эротических отношений именно с этой женщиной, ставшая уже навязчивой идеей.
А теперь уважаемые господа читатели предоставляю вам самим решить, изменилось ли отношение героя к самому себе, появилось ли в нем желание «избавиться от мерзопакостей» или он еще больше «полюбил себя со всеми потрохами».
Я сознательно, в отличие от полемизирующих серьезных мужчин, не разбираю мотивацию поступков девушки, а также степень участия в событии ее практичной подруги, поскольку рассказ написан от первого лица, и меня интересовал процесс, заявленный автором. Выполнил ли автор поставленную перед собой задачу – судить вам, господа читатели, но то, что этот рассказ значительно глубже, чем кажется на первый взгляд – однозначно.

На этом позвольте закончить краткий обзор очередного десятка конкурсных работ. Приятного вам чтения, господа!

Всегда ваш,
Критик N.


ВЫПУСК ЧЕТВЕРТЫЙ

Чем ближе к завершению конкурс, тем сложнее становится для меня рецензировать поступившие и поступающие на него работы. И не потому, что они становятся сложнее, глубже и индивидуальнее, а скорее, наоборот, поскольку, количество, как это почти всегда бывает, увы, совершенно не переходит в качество (я не говорю о работах внеконкурсных, рецензирование их не входит в круг принятых мною на себя обязанностей, но там, хотя бы, просто по одному почерку, можно отличить одного автора от другого). По этой причине, а также в связи с тем, что мне предстоит в ближайшее время очень серьезная и ответственная работа на основном поприще моей трудовой деятельности, которая займет практически все мое время, вынужден ограничить «Независимый обзор» только пятью эротическими номинациями. Поэтому в данном выпуске окончательно нарушу хронологический принцип и оставшиеся работы расположу по своему усмотрению.

И, т.к. этот выпуск, к моему сожалению, последний, не желая быть невежливым, отвечу на комментарий г-на Снежина ко второму выпуску обзора, касающийся рассказа «Подонок», поскольку в то время, когда я писал третий, этого комментария еще не было:

Не нужно мои риторические вопросы, задаваемые, якобы, самому себе, воспринимать буквально. Мое, как вы выразились, «недоумение» – просто формальный прием, гипербола, если угодно, использованная для более сжатой оценки литературных «достоинств» произведения. Воспринимать же авторский труд исключительно эмоционально (или на уровне «нра – не нра») считаю для критики недопустимым. Это – счастливое право читателя.
Как юмор и хохму воспринять эту работу не могу, ибо ничего смешного в ней не увидел, а свое «равнодушное безразличие» объясняю тем, что никаких «ощущений» она у меня, увы, не вызвала.

Перед уходом «в другую интеллектуальную среду» посмотрел в предыдущие выпуски обзора и, обнаружив еще один отклик, с удовольствием отвечаю:

Наденьте шляпу, уважаемый Александр, я отнюдь не собирался в своих обзорах решать какую бы то ни было проблему. Мне просто хотелось напомнить о ее существовании. Что же касается потенциальных недоброжелателей, то ведь детей крестить мне не с кем, а вопросы рейтинга меня совершенно не волнуют, да и на борд ходить мне некогда, так что отсутствие или присутствие оных (недоброжелателей) никоим образом не повлияет на мою работу. Кто захочет, тот будет читать мои литературные упражнения в реальном либо виртуальном исполнении, кто не захочет – нет.
Мне понравился Ваш образ «движущейся повозки». И то, что лошадь и телега должны существовать вместе. Разумеется, лошадь двигает «материальный объект» (телегу), важно, чтобы эта телега не была пустой. А то ведь КПД может и к нулю приблизиться. Кстати, в жизни бывают случаи, когда лошадь запрягается позади «телеги» в специальной жесткой упряжи и толкает «телегу» грудью. Забыл, как называется этот вариант упряжки. Один из примеров – тяжелый труд слепых шахтерских лошадей в недалеком прошлом, а кое-где – и в настоящем.

Ну, вот… долг вежливости исполнен. Можно начинать.

Э5 – 4. А ЛЮБОВЬ, КАК СОН…

Когда-то много лет назад один из патриархов отечественной литературы Валентин Катаев изобрел целое литературное направление, которое назвал «мовизм» от французского слова «mauvais» – плохой. Суть этого направления в примитивом изложении выглядит примерно так: пиши, как Бог на душу положит, пиши все, что придет в голову, перескакивай, как в разговорной речи, с одной мысли на другую, не задумываясь ни о содержании, ни о форме, ни о стиле, ни о композиции произведения. Т.е. пиши «плохую литературу», и ты обязательно будешь понят и принят простым читателем. И действительно, свои последние произведения он, казалось, писал именно так. Но, Боже мой, сколько же ему понадобилось труда для того, чтобы создать для нас, читателей, эту видимость отсутствия работы над книгой! А сколько полезной информации, сколько значительных событий тонко, исподволь сумел вложить он в «Алмазный мой венец» и «Кладбище в Скулянах» – произведения, в которых, казалось бы, нет никакого сюжета?!..
Только, ради всего святого, не подумайте, уважаемые читатели, что я собираюсь сравнивать творчество автора рассматриваемой «эротической повести» с творчеством классика советской литературы, тем более что классик никогда не писал эротики, за исключением, пожалуй, эпизода встречи Пети Бачея с сестренкой Гаврика в повести «Белеет парус одинокий», а автор «повести эротической», похоже, никогда не писал литературы. Просто слово «мовизм» неожиданно выплыло в подсознании. Очевидно, потому, что мысль автора растекается по корявому древу его сентиментального повествования, несмотря на подзаголовок, деление на части, эпиграф и то, что автор работал над ним (повествованием) не один год. А может, потому, что поставлено оно в номинацию «классика жанра». Или просто потому, что это mauvais, т.е. плохая литература без всяких кавычек.
"И всё, что есть, уже было раньше ". Экклезиаст", – написал автор, представляя свою работу.
Я бы добавил: « И все, что здесь есть, уже было раньше, только значительно лучшего качества».

Э3 – 11. ОБЛОМ.

Начну не с оценки предложенного текста, а с краткого комментария к читательской полемике относительно мотивации употребления персонажем, от чьего имени ведется рассказ, ненормативной лексики. Видите ли, господа, если убрать из данного текста мат, останутся лишь витиеватые литературные обороты, абсолютно не характерные для разговорной речи. Именно это сочетание литературщины с матерщиной и создает иллюзию присутствия в тексте авторской индивидуальности и характера рассказчицы. Но, к сожалению, только иллюзию. Поскольку ни мат, ни какое бы то ни было другое лексическое наполнение не способно само по себе «придать динамику и драйв», как выразился(лась?) один(на?) из полемизирующих. Динамика рождается только действием, т. е. воздействием на партнеров по общению, в данном случае – на слушательниц. Чего добивается рассказчица от них, озвучивая эту «душераздирающую» историю? Какой реакции? Сочувствия? Возмущения? Что делает она? Жалуется? Вербует соратниц для борьбы с «голубыми»? Или просто хочет рассмешить подруг, рассказывая очередной анекдот из собственной жизни, виртуозно совмещая, казалось бы, несовместимые речевые обороты? Сие остается тайной за семью печатями. Так что это – даже не одна из фотографий с базарной площади, против которых выступал Федор Михайлович (Это по поводу «достоверности, отбора и оценки»). Ну, а поскольку сквозное действие рассказчицы, а соответственно, и сверхзадача автора неизвестны, вынужден закончить любимым выражением К. С. Станиславского, которое он чаще всего употреблял на репетициях во МХАТе – «Не верю!». А вот это – уже по поводу собственно текста.

P.S. Лично мне, Виктор, тоже не очень нравятся матерящиеся женщины. Но…из «песни» слова не выкинешь, а песни, увы, бывают разные.
P.P.S. Всегда считал, что понятие «богема» относится к сообществу людей творческих профессий. Оказывается, сообщество педагогов – тоже богема. Вот ведь, не знал. Ай-я-яй!

Э1 –9.СУДЕЙСКОЕ КРЕСЛО.

Ну, вот, господа… вернее, госпожи читательницы, вот вам еще один рецепт: следуйте завету великого Мичурина – «Мы не будем ждать милостей от природы. Взять их у нее – наша задача!», какая бы задача (тавтология сознательная) перед вами не стояла: достижение ли оргазма методом самоудовлетворения, удаление ли – для «дальнейших приключений» – препятствия в виде «нелепой маленькой складки», особенно в тех случаях, когда имеешь дело с начитавшимся специальной литературы теоретиком. А чтобы из «всегда покорной» превратиться «…в какую-то фурию. Или гурию…» (не уверен, что автор достаточно четко понимает разницу между этими двумя понятиями), совершенно необходимо осуществить этот процесс в судейском кресле. Честно говоря, не понимаю, почему не в зубоврачебном или гинекологическом? По-моему, результат был бы тот же. Даже веселее было бы, поскольку и то и другое могут менять свою конфигурацию. БОльший простор для авторской фантазии. А тут – обычное кресло в обычном кабинете, добро бы еще – в зале заседаний суда, с двуглавым орлом на высокой спинке… тогда – да, тогда впечатляет, а так…
Кто-то из читательниц похвалил сей рассказ, отметив его «и эротику, и юмор и динамичный сюжет». Но, простите, какая уж тут эротика, если – «Опять придется догоняться дома!», да и юмора особого я в нем не заметил. А что касается динамичного сюжета, то таковой здесь вовсе не наблюдается, имеет место лишь динамичное (не в смысле «динамить», а наоборот) поведение героини этого, с позволения сказать, рассказа. Вот только «птичку жалко», как говорил незабвенный Шурик, точнее, не птичку, а Ваню. Поменьше теории, побольше уверенности в себе, господа теоретики! Особенно во вращающихся креслах судейских кабинетов. И тогда не будет поводов для уничижительных выпадов в адрес мужской половины человечества со стороны определенной группы авторов.

ШЕСТЬ РАССКАЗОВ ИЗ НОМИНАЦИИ «СМЕХ СМЕХОМ…».

Эпиграф:
«О, сколько нам открытий чудных
Готовит просвещенья дух!..» – (А.С. Пушкин).


Э4 – 9. ТЕПЛЫЕ ИГРУШКИ ДЛЯ ГОРОДСКОЙ ДЕВУШКИ.
(Открытие первое – «валеночный мазохизм»).

А вот один мой знакомый рассказал мне как-то, что в подростковом возрасте использовал для самоудовлетворения… что бы вы думали?.. Ножницы! Поскольку отверстия для пальцев в этом инструменте очень точно подходили ему по диаметру. Но, слава Богу, ему не пришло в голову дотошно описывать это весьма рискованное занятие, являть его свету в литературном изложении, называть свое открытие «ножничным онанизмом», утверждать, что это – новое и модное течение, а тем более, присылать произведение на конкурс.

Э4 – 10. ИЗ ЗАПИСОК КЛИТОРА.
(Открытие второе – они существуют, следовательно, мыслят и коммуникируют!)

Любопытный опыт упражнения в остроумии, которого у автора, безусловно, не отнимешь. Но, если Феликс Кривин, а также, гораздо более ранние авторы, одушевляя неодушевленное, говорили в лаконичной форме, используя эзопов язык, о серьезных проблемах человеческих взаимоотношений, то здесь… Мне думается, так просто не решить проблему человеческого одиночества, прозвучавшую для меня (подчеркиваю – для меня лично) в первых же фразах, хотя, скорее всего, автор и не ставил перед собой такой задачи, заставляя читателя просто расшифровывать свои длинные и несколько однообразные, несмотря на их кажущуюся краткость, интеллектуально-эротические построения.


Э4 –11. РАЦИОНАЛИЗАТОР.
(Открытие третье – оказывается, рационализаторские изобретения не всегда и не всем бывают полезны).

«…женские иллюзии часто разбиваются о ПРОЗУ жизни, которую создают они, эти самые мужчины-рационалисты…» – жалуется автор в своем письме к всепонимающей Эротине Моральевне.
А вот мне, знаете ли, почему-то увиделся в «рационалисте»-электрике художник, поэт, создавший на радость и пользу людям не бездушный механизм, а произведение искусства, способное, оказывается, даже обмануть жаждущую «нарастания драматургии» женщину, пытающуюся создать эту «драматургию» своим «игривым», как называет характер своей героини автор, а, по-моему, весьма стервозным поведением в отношении терпеливого, скромного, безынициативного объекта для возможного «общения», оказавшегося, в результате, увы – виртуальным.
Хотя, бедную, обманутую в своих ожиданиях, женщину можно понять: какая радость ей, «капризу природы», после утреннего радостно-утомительного совершенствования собственного тела и неги турецкой бани с целебным паром и благовониями возвращаться домой к «мужу-импотенту», храпящему всю ночь и засыпающему вновь после эротической атаки заведенной собственными фантазиями жены, хотя время, скорее всего, уже приближается к обеду. Так какого лешего она все это терпит? Или ей, «временно не работающей», без денег этого самого постылого мужа никогда не ходить в этот самый спортивно-оздоровительный московский клуб?
Спящие до обеда мужья! Будьте бдительны! Ведь в этих самых клубах помещения турецких бань, оказывается, общие для женщин и мужчин, как, по слухам, в Финляндии. А поскольку у вас есть деньги на клуб, лучше покупайте на эти деньги «виагру», о которой пойдет речь дальше, в рассказе «Фаллоимитатор». Хотя…

Э4 – 14. ФАЛЛОИМИТАТОР.
(Открытие четвертое – рекламе верить нельзя!)

Милые дамы!
Не верьте, что в фитнес-центрах вас смогут новейшими патентованными методиками в течение двух недель превратить в Афродит!
Не верьте газете «Декамерон» и прочим газетам подобного толка, где красочно расписываются достоинства фаллоимитаторов и прочих приспособлений, практически полностью заменяющих даме временное отсутствие партнера!
Не верьте мужикам, слывущим в вашем трудовом коллективе неутомимыми бабниками.
И те, и другие, и третьи бессовестно врут!
Гораздо надежнее несколько раз съездить в трестовский дом отдыха на выходные дни и «потанцевать» там с монтажником.

Братья-мужчины!
Не ешьте эрзац продукты, рекламируемые по телевидению, черт знает, что в них намешано, питайтесь только продуктами натуральными, в основном – мясом!
Не носите синтетику, особенно под брюками, одевайтесь только в шерсть, лен и хлопок!
Берегите платье снову, а простату – смолоду!
А главное, не слишком надейтесь на широко разрекламированную «виагру»!
Гораздо надежнее женьшень, причем употреблять его желательно в натуральном, сыром виде.

И те, и другие!
Сделайте для себя еще одно открытие – пятое, внимательно прочтя слова автора об этом тексте:
"Главная эрогенная зона это всё-таки наша голова. Покуда в ней не созреет эротическая
ситуация никакие внешние ухищрения не заставят тело доставлять нам удовольствие", – мысль, с которой я абсолютно согласен.

Э4 – 12. НОВЫЕ ТЕХНОЛОГИИ.
(Открытие шестое – Айзек Азимов был не прав).

Авторский пиар собственного текста:
«В рассказе нет ничего фантастического (по технологиям). Если посмотреть ТК "Дискавери", то самообучающиеся роботы уже обладают эмоциями. А в Интернете рекламируется компьютеризированные сексуальные штучки похлеще. Рассказ на тему, как люди воспринимают это.
Направление - сексуальный триллер.
После 16-ти лет.»

Краткое содержание в моем изложении:
ОтеЛЛа (поскольку речь идет о лесбиянке) рассвирипеЛЛа (поскольку была отвергнута предметом страсти) и затррррахаЛЛа (причем, до смерти, посредством ужасающего фаЛЛоимитатора двойного действия) Дездемону (предмет страсти и вожделения женщин, мужчин и самоей себя). А предмет ее теперешних желаний – чудо техники сексробот пятого поколения нарушил первый (главный) закон роботехники, звучащий дословно так: «Робот не может причинить вред человеку ИЛИ СВОИМ БЕЗДЕЙСТВИЕМ ДОПУСТИТЬ, ЧТОБЫ ЧЕЛОВЕКУ БЫЛ ПРИЧИНЕН ВРЕД», – поскольку автор, будучи, очевидно, в корне не согласным с классиком, сознательно опустил в своем рассказе его вторую половину, позволяя роботу быть пассивным свидетелем зверррского убийства своей любимой хозяйки.
Сюжет снабжен подробным технологическим описанием устройства робота, данным читателю в форме легкого и, в то же время, познавательного диалога в жанре научно-популярной литературы, предшествующего самому робочеловеческому эропроцессу, описанному в дальнейшем именно теми словами, которые я за период чтения конкурсных работ успел, несмотря на внутреннее сопротивление, выучить наизусть.

Не смотрите ТК «Дискавери», дамы и господа, не верьте интернетовской рекламе штучек похлеще, а главное – никогда не соглашайтесь рецензировать конкурсные работы – чревато!

P.S. Вопрос ко всем: а почему, собственно, сия нескладная страшилка находится в юмористической номинации? Может, это пародия? Тогда беру свои слова обратно и попытаюсь найти в ней иронию или юмор автора.

Э4 – 13. НЕ ССЫТЕ, ПАЦАНЫ!!!
(Открытие седьмое – экология должна быть с кулаками (можно с жалами).

Довожу до вашего сведения, господа, что, после прочтения этого рассказа, все мои соображения об экологии сводятся к цитате, не помню, из кого и откуда:
«Береги природу, мать твою!». Добавлю только: «…и литературу тоже».

Э5 – 5. ГЛАД.
(открытие восьмое – лично мое).

Автор данной работы сумел познакомить меня с новым, неизвестным мне доселе, очень простым и удобным принципом написания эротических юморесок.
В случае необходимости, ну, скажем, для трех разных эротических журналов, автор, по этому принципу, в любой момент может написать дополнительно рассказы «Хлад» и «Мрак». Думается, они были бы даже более реалистичными, поскольку на стоимость «розового веника и бутылки чилийской» вполне можно купить хороший сочный кусок уже приготовленного мяса, а вот с системами отопления и энергоснабжения в наше время шутки плохи. И в любом из них наш герой успешно сочетал бы приятное с полезным. Приятное – поесть, согреться и, к примеру, посмотреть телевизор или почитать газету; полезное – то, что для всех теплокровных особей обоего пола необходимо «для здоровья». В «классике жанра» сие произведение оказалось, очевидно, в связи с тем, что автор уже использовал смешную номинацию, хотя единственная фраза в тексте, которая показалась мне забавной – это «Альмагель с цукатами!», очевидно потому, что мне, язвеннику, очень близко это красивое слово.

Э1 – 10. ЛЕТНЯЯ КОЛЛЕКЦИЯ.

Ну, наконец-то!.. Почти на самом финише конкурса – литература! Причем, хорошая литература, настоящая. Свой, сугубо индивидуальный способ видеть мир, замечательная способность ощущать то, что я считаю самым важным в эротике – атмосферу, а главное – умение воссоздать ее, эту эротическую атмосферу, на листе бумаги или, точнее, на страничке WORDa, давая возможность ощутить ее и нам, читателям, причем, именно теми литературными средствами, которые в данном случае необходимы. Три совершенно разножанровых мининовеллы абсолютно органично объединены классическим литературным приемом – созданием рассказа-путешествия, в котором персонажи сменяют друг друга по ходу неспешного движения троллейбуса, наполненного жарким летним южным августовским воздухом, будоражащим несколько лениво-созерцательную, а в связи с этим, не чуждую сантиментов фантазию автора, и такого же неспешного движения самого рассказа. Так что этот рассказ я, ни минуты не сомневаясь, поставил бы в классическую номинацию. Единственное, что показалось лишним, это реальное письмо, забытое или сознательно оставленное героиней одной из новелл на сидении троллейбуса, поскольку оно сразу выводит меня из прекрасного мира авторской фантазии, в котором и рождаются сюжеты этих трех новелл, в мир реальный. Подумайте, уважаемый Автор, так ли уж оно необходимо это письмо, ведь бутылка «Smirnoff» и вино «Улыбка» уже куплены.
И совершенно замечательно, что автор, отказываясь от соблазна продолжить повествование рассказом от первого лица, завершает его на такой сентиментально-фантастической, светлой и оптимистичной ноте.

Вот и я хочу завершить свой обзор такой же сентиментально-фантастической, светлой и оптимистичной нотой, самым наглым образом украв ее у Автора:
И настало 23 сентября, и завершился конкурс, и авторы возлюбили критиков, а критики возлюбили авторов, и вместе, подобно океанскому лайнеру, поплыли они дальше по бескрайнему Морю Литературы.
И раскинулась над ними огромная интернетовская радуга.

Критик N.