РЕКВИЕМ ПО ГЕРОЮ
1. МОЕМУ… И ДРУГИМ ПОКОЛЕНИЯМ
«Жил-был царь.
У царя был двор.
На дворе стоял кол.
На колу висело мочало…
Начинай сказочку сначала!
Жил-был царь… и т. д.»
(российский фольклор)
Из дискуссий и свар кулуарных,
из сонма сомнений и мнений,
Из болота
речей и статеек —
метановых пузырей,
В бесконечной
и вечной, как мир,
борьбе поколений
Снова
вылез вопрос
о герое сегодняшних дней.
И опять
в нашей жизни —
нелепой,
скандальной,
греховной —
Словно в юности давней,
отчетливо слышится мне,
Как отцы
своим детям
вменяют в вину бездуховность…
Поклонение Западу…
потерю российских корней…
Журналисты
из жареных фактов
(и это, наверное — клиника)
Лепят новых «героев»
для «желтых» газетных подвалов:
Сопляка
наряжают
в костюм нигилиста и циника,
Раздевают…
простите, до срама…
интеллектуала…
Коммунисты —
за кепки,
спецовки,
рабочие блузы…
Нацепив на себя их,
читают безусым мораль:
Дескать,
мы для вас всё! —
и театры,
и школы,
и вузы…
Позабыли,
бездельники,
«как закалялась сталь»?!..
Кто-то что-то невнятно бубнит,
катит ржавую бочку на власть,
Черной краскою
наше грядущее
мрачно рисует,
Демонстрируя бездну,
в которую может Россия упасть… —
Словно это
сегодня
кого-то,
действительно, интересует…
Ну, уж, нет, господа!
Эта песня сто раз перепета!
Молодых стариков,
как и старых циничных юнцов —
Тех, что вы
конструируете
в тишине кабинетов —
Нам сегодня,
пожалуйста,
больше не суйте в лицо!
«Наша жизнь, господа,
есть громада немыслимой сложности.
В ней
ничто
не проходит бесследно», —
сказал знаменитый поэт.
Мы не сможем забыть
революций кровавые ножницы,
Искромсавшие
карту страны,
а попутно —
и весь белый свет…
Паренька
из российской деревни,
убитого где-то в Испании,
В год, когда,
рука об руку,
против фашистской чумы
Встали
Генрих и Шарль,
Федерико,
Эрнесто и Ваня…
Может,
будь это нынче —
стояли бы рядом и мы!
Разве можно забыть —
христиане ли мы…
мусульмане… —
Всех,
погибших
на той —
самой главной
Священной войне?..
Тех, кто позже погиб,
неизвестно, за что,
в Афгане…
Кто сейчас погибает,
Бог знает, за что,
в Чечне…
Никогда
с пьедесталов
герои
не могут быть свержены —
Будут вечно стоять,
светлой памятью масс
осияны!
Героизм… —
он, по Далю —
отвага и самоотверженность —
То есть, то,
чем столетия
были сильны россияне.
Но сейчас
нам совсем ни к чему
героическая харизма —
Воля,
трезвый расчет
и умение думать —
важней.
И не нужно
в «ударном труде»
совершать чудеса героизма —
Нужно просто работать!..
на пользу себе… и стране!..
Без нелепых
стахано-гагановских
дутых рекордов,
Без авралов,
без спешки…
настойчиво…
Изо дня в день…
Игнорируя
«желтых» писак окаянные морды,
Обывательский бред
и ораторскую дребедень.
Пусть не врут,
что сегодня
на подвиг способен не каждый!
Если, вдруг,
над Россией
набат загремит вечевой,
Мы поднимемся все! —
это было уже не однажды.
Это было, и будет всегда!.. —
Знать бы только,
во имя чего?!
2. МОИМ КОЛЛЕГАМ-ЛИТЕРАТОРАМ
«…Мы сегодня хороним Героя
Не как личность, а как понятие…»
Игорь Бахарев «Баллада о Герое», 1994 г.
Уважаемые литераторы! —
драматурги, поэты, прозаики,
графоманы-акселераты,
поэтессы — пушистые заиньки,
сценаристы и публицисты,
юмористы и мемуаристы,
желчью брызжущие сатирики,
пародисты и томные лирики,
начинающие и маститые,
голодающие и сытые,
доброхоты и злобные критики,
оптимисты, зануды и нытики,
очень важные и культурные
дамы окололитературные,
переписчики гимнов и прочие
сочинители од и элегий…
Я, пожалуй, скажу короче:
Дорогие мои коллеги!
Приношу вам свои извинения
за возможные инсинуации,
но… хочу предложить к рассмотрению
любопытнейшую ситуацию:
Вся Россия проблемой беременна
(озабочены все… повально):
«Кто — Герои нашего времени?
В чем — Идея национальная?».
Как ни странно, но обнаружилось —
хоть рожать все равно придется —
сколько б мы, господа, ни тужились,
разрешиться не удается.
Кто ответит на эти вопросы?
Кто поможет нам в этой беде?
Где же вы, господа философы —
генераторы новых идей?
Где вы, будущего провозвестники —
«Альбатросы» и «Буревестники»?
Где вы, вечные наши советчики —
«Инженеры душ человеческих»?
Где вы — те… (чтоб вам было пусто!)…
прежней школьной программе близкие,
теоретики от искусства —
Добролюбовы и Белинские?
Где вы, пламенные ораторы —
огнедышащие красавцы?..
Что ж молчим мы, друзья-литераторы,
словно это нас не касается?!
Напрягая мозги свои куричьи,
мы вздыхаем: «Вопрос не прост!..
Со времен Михаила Юрьича
задают нам этот вопрос.
Наши лидеры — те, которые
нас, черт знает, куда, ведут —
в сотый раз перепишут историю,
и опять нам его зададут.
Ну, а мы, как шуты и «халдеи»,
от усердия, землю роя,
превратим героев в злодеев…
возведем злодеев в герои!..
Ах, как, в прежнее время, верно-то
был распутан мнений клубок!
Для читающей публики — Лермонтов.
Для неграмотных — русский лубок.
А в лубке — герой!.. да на все времена!..
порубавший мильён голов!
Сапоги гармошкою — в стременах!
Шашка вострая — наголо!
На него и буденовку можно надеть —
будет красный герой-командир,
а для ярых сторонников белых идей —
можно выбрать казачий мундир…
Бурку на плечи брось — и, в вихре атак,
дворянин-золотопогонник…
Та же бурка, но позже — и мчится… на танк…
генерала Доватора конник…
Можно дать вместо шашки ему кирку
и отправить в забой — тогда,
если вымазать углем лицо лайдаку,
выйдет славный Герой Труда…
Героизм, господа, во все времена,
был продуктом идеологии,
и какая сегодня ему цена,
понимают, наверное, многие:
Наши славные лидеры — что бы они
нам с трибуны ни тарабарили —
ценность каждого подвига, в наши дни,
в нефтяных измеряют баррелях.
Так что вам, уважаемый Лермонтов,
нас сегодня понять было б сложно:
нынче даже погоны вермахта
на героя напялить можно!
Раздавай, кому хочешь, почести!
За кого угодно радей!
Что поделаешь, если в обществе
полный вакуум в сфере идей?!
А когда-то наш «Вождь и Отец» —
теоретик языкознания —
воспитанию юных сердец
уделял большое внимание.
Защищал их от инакомыслия
очень действенный механизм —
для «строителей коммунизма»
был придуман соцреализм.
Тяжела идейная палица…
Лес валили — в одной тайге —
уголовник, с мозгами в полпальца,
и мыслитель-интеллигент.
Нас ломали, ссылали, сажали,
Вынуждали коллег предавать…
Но тогда мы, хотя бы, знали,
Как… про что… и о ком писать!..».
Я добавлю: давным-давно —
(у вождей были разные вкусы) —
Ленин как-то назвал кино
архиважным видом искусства.
Правда, те, кто, по сей момент —
зачастую, совсем некстати —
повторяют, как аргумент,
эту ленинскую цитату,
как токующие глухари,
забывают ее продолжение —
то, где мудрый вождь говорил
о «безграмотности населения».
Впрочем,… даже по скромной оценке,
мы ее умножаем в разы:
полстраны говорит на сленге,
забывая родной язык.
Так что, можно смело признать,
что «важнейшим искусством», видимо,
раз уж мы разучились читать,
нынче нужно считать телевиденье.
И, поскольку сегодня — рынок,
а писателю нужен хлеб,
выдается в эфир — непрерывно —
литераторский ширпотреб.
И вползают к нам с телеэкранов,
от «творцов», позабывших стыд,
героические бандюганы,
опереточные менты…
А за ними — вторая смена,
благо выбор у нас большой:
благородные бизнесмены,
проститутки с ранимой душой…
Отклонированы стократно
литераторские клише.
Сколько ж можно?!.. Уже обратно
вылезают из глаз и ушей!
Так что… истинного героя
я увидеть уже и не чаю…
и задумываюсь, порою:
отчего же мы так мельчаем?!..
Почему мы не сохранили
свежесть детского восприятия,
и Героя похоронили…
«не как личность… а как понятие»?!
В том, что я написал, безусловно,
слишком много ненужных слов…
Извините за многословие!
Что поделаешь — понесло!..
Потому что и я — не скрою —
на заре двадцать первого века,
не хотел бы писать «Героя»…
Я хочу писать… Человека!
3. МОЕМУ ДРУГУ
Памяти Игоря Бахарева —
замечательного поэта,
настоящего гражданина,
не Героя — просто очень хорошего человека.
Провожая товарищей старых,
покидавших наш мир суеты,
разве мог я себе представить,
что однажды уйдешь и ты —
по-английски… совсем незаметно —
на последний в жизни вокзал
в полный пятен слепящего света
и унылых потемок зал?
Взяв с собою совсем немного, —
только личное, только свое, —
ты решил, собираясь в дорогу,
что навек оставляешь Её…
что тебя успокоит — верил —
долгожданная тишина…
но, открыв тяжелые двери,
понял: там, как и здесь, — Она:
холодна, голодна, больна,
словно в первые дни создания, —
неприкаянная Страна —
бесконечный «Зал ожидания».
И, из стадного чувства долга,
в череде монотонных дней,
то у кассы стоят подолгу,
то бесцельно бродят по Ней
пассажиры со скарбом скудным,
ожидающие, как всегда,
поезд, мчащийся из Ниоткуда,
и, скорее всего, — в Никуда.
От Нее никуда не деться —
понимаешь ты, все ясней:
вместе с Ней прошло твое детство…
юность, зрелость и старость — с Ней…
вместе с Ней ты жил торопливо…
вместе с Ней росли (до поры)
вера детская в справедливость,
страстный юношеский порыв…
эйфория шестидесятых
и похмелье пришедших вслед
трех мучительно долгих десятков
проведенных под прессом лет…
вместе с Ней, одолев катаклизмы,
растерялся, как цуцик, ты
в век жестокого прагматизма,
меркантильности и суеты…
вместе с Нею вы пережили
и падения, и подъем,
потому что твоими были
все победы и беды Её,
потому что общими стали
и мечты, и любовь, и боль…
Разве можешь ты их оставить?
Разве можешь не взять их с собой?
И к последней неведомой станции,
в первый раз осознав, что богат,
ты везешь, взяв билет и квитанцию,
неподъемный душевный багаж.
Потому что я очень надеюсь,
что на ней ожидает нас
не тоскливый покой безделья,
не ленивая тишина,
что и в Вечности будут мгновенья —
как и в годы земной судьбы —
упоительного Вдохновенья,
Страсти, Творчества и Борьбы.
©Владимир Безладнов, 2000 г. Саров.
