Лев Вьюжин
Приглашаем глубже познакомиться с творчеством очень интересного поэта Льва Вьюжина. Здесь вы найдёте интервью со Львом, а также подборку стихотворений, которую составил сам автор.
ИНТЕРВЬЮ
Итак, Лев, позвольте задать первую группу вопросов.
1. Расскажите, откуда Вы родом, кто Ваши родители? Насколько атмосфера дома способствовала тому, что Вы увлечётесь поэзией?
Начну с того, что "Лев Вьюжин" - это псевдоним. Появился он ровно два года назад. Имя его создателя, то есть - мое имя, пусть останется за скобками, хотя в интернете практически невозможно сохранить инкогнито. Но как бы то ни было...
Человек же, пишущий стихи под именем Лев Вьюжин - когда-то простой советский мальчишка из обычной семьи: мама - учитель, отец - шофер. Родился я на Урале, но в четыре года вместе с родителями переехал в Казахстан. В общей сложности за время учебы я поменял десять школ в пяти городах. Способствовало ли это увлеченности поэзией - сказать сложно. Но, так как - "все мы родом из детства", то скорее всего - да. Стоить заметить, что первые стихи были написаны мной в возрасте тридцати восьми лет. Потом в течение десяти лет, с большими перерывами появилось еще десятка два стихотворений. Но все это писалось скорее для себя.
Однажды (два года назад) я натолкнулся в интернете на такое замечательное явление (по крайней мере - для меня), как литературные сайты. Опубликовал некоторые работы (вот тогда и появился "Лев Вьюжин"), получил отзывы. С тех пор пишу почти регулярно, благо есть живой отклик.
2. Хорошо. Давайте чётче обрисуем биографическую канву поэта Льва Вьюжина. Уверен, читатели хотят знать как можно больше подробностей - где учились, направление деятельности, какое увлечение было до поэзии. Лев всё это важно: очень часто восприятие поэзии усиливается, если изучать её сквозь призму биографии.
"Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь..."
Все мои - аттестаты, дипломы, удостоверения, свидетельства, записи в трудовой книжке и военном билете не имеют отношения к поэзии, более того - они далеки от гуманитарных сфер. У меня около десятка строительных специальностей, пожалуй - это основное. Я даже горжусь, про себя, что в разное время поучаствовал в строительстве четырех столиц - Ленинграда, Москвы, Алма-аты, Астаны. В приснопамятные девяностые мой список профессий и специальностей, да и не только мой, пополнился значительно: челнок, портной, закройщик, художник-оформитель, обувщик... Ни работа, ни обстановка в те времена к поэзии не располагали.
Но всегда были - книги, книги, книги... В свое время я учился, служил, жил и работал в четырех республиках, бывших тогда одной страной - России, Казахстане, Молдавии (там родились двое моих детей) и Украине. Достаточно хорошо знал и часто бывал в Узбекистане и Киргизии. Тратил, не смотря на усмешки и, порой, упреки, довольно значительные суммы на книги, благо в местных магазинах можно было найти действительно редкие экземпляры. Книги были всегда, и, конечно же, среди них была - поэзия.
Что из всего вышеперечисленного легло в биографическую канву и питает творчество Льва Вьюжина - кто знает?
3. Итак, Вы были гражданином СССР, как и все мы. А потом вдруг Союза не стало...Что Вы чувствовали в то время? На Ваш взгляд, распад СССР - это драма или в большей степени благо? Насколько Беловежские соглашения были неминуемы, необходимы?
Для меня вопрос стоял по другому - что делать?
В девяносто первом году я жил и работал в Молдавии, в городе Кагуле. Город находится на юге страны, где сошлись пути многих народов - молдаван, гагаузов, украинцев, русских (коренных, потомков староверов), болгар, евреев. Разгул национализма, захвативший центральные районы, был здесь менее яростен, но в воздухе пахло ненавистью и чем-то очень грозным, что в последствии и разразилось войной в Приднестровье. Пришлось увозить жену и малолетних детей в Казахстан, к маме. Начинать на новом месте, с нуля. Тем более, что после распада Советского Союза (я считаю данный акт абсолютной трагедией, которая длиться по сию пору, приводя ко все новым жертвам, и будет приводить и дальше, к сожалению) ни одной постсоветской республике не удалось пройти мимо развала экономики и катастрофического падения жизненного уровня.
Были ли Беловежские соглашения необходимы? Однозначно - нет. Неминуемы? В девяносто первом году скорее всего - да, но в восемьдесят пятом еще - нет.
Ах, как я радовался перестройке, гласности... И не я один...
4. Давайте поговорим о книгах. Какая литература Вам ближе? Кто из писателей наиболее любим? Откуда берёт истоки увлечение книгой? Насколько велика Ваша библиотека и есть книги редкие или книги, что называется, с историей? Это я как библиофил библиофила спрашиваю:)
Читать я научился, благодаря маме - учителю начальных классов, довольно рано. В пятилетнем возрасте моей любимой книгой были "Русские народные сказки", которые, я помню это очень отчетливо, брал с собою даже в детский сад. Увлечение книгой, видимо, с тех самых пор.
Наиболее любимый писатель - Ф.М Достоевский. Но, справедливости ради, по настоящему я его открыл лет в двадцать пять. Начав как-то вечером "Братья Карамазовы", с трудом продравшись через первые пятьдесят-шестьдесят страниц, я закрыл последнюю страницу, когда уже наступило утро. Я испытал, как говорится - "культурный шок". И до сих пор очень рад этому потрясению. Впоследствии, в этом же году я прочитал практически всего Достоевского. За ним потянулись и другие русские классики, но он - самый любимый. Близко к нему, по эмоциональному воздействию после прочтения я ставлю, для себя - "Мастера и Маргариту" М.А. Булгакова. Хотя, до сих пор эти эмоции противоречивы и до конца не оформлены сознанием.
Велика ли моя библиотека? На данный момент она вся умещается в небольшом планшете. Что же касается бумажных носителей, то:
"Как говорят инцидент исперчен
любовная лодка разбилась о быт..."
Жизнь - сложная и непредсказуемая штука. Уносить что-либо, кроме воспоминаний, из прошлых времен действо бесполезное да и ненужное.
5. Лев, обрисуйте свои предпочтения в поэзии. Кого из классиков Вы видите в фаворитах? Кто на Вас повлиял более других? Кого из современных поэтов Вы выделяете на общем фоне?
Я задумался - действительно, кто более других повлиял и каковы мои предпочтения?
Я попробую, и для себя в том числе, начать с самого начала и двигаться в хронологическом порядке.
В классе втором или третьем, в очередной раз посмотрев фильм "Сказка о царе Салтане", я достал с маминой книжной полки трехтомник А.С. Пушкина и в одном из томов нашел сказки и поэмы.
Прочитав с огромным интересом все сказки, я заодно прочитал все поэмы, а потом и многие стихотворения из следующего тома. Это был, пожалуй, первый опыт прикосновения именно к Поэзии.
В классе пятом или шестом учительница по литературе предложила мне подготовить стихотворение для вечера поэзии. Почему-то она решила, что мне больше подходит Есенин. Она даже принесла мне томик поэта из своей личной библиотеки. По каким причинам поэтический вечер не состоялся, я сейчас не вспомню, но я прочитал книгу от корки до корки несколько раз.
Потом был Маяковский. Лет с пятнадцати я был втянут в магическое звучание, в то время именно звучание, его строк.
Потом я разглядел и совершенно уникальную форму записи его поэтических мыслей.
Блок, Цветаева, Ахматова, Вознесенский, Евтушенко. Много позже других, так сложилось - Пастернак, Мандельштам. Именно в таком порядке я знакомился с Поэзией. Взглянув на имена, я понимаю, что абсолютно не оригинален в своих предпочтениях, но - факт есть факт. Кто из них повлиял более других, мне судить сложно.
Современных поэтов ( двадцать первого века) знаю недостаточно хорошо. Из тех, кого прочел и для себя отметил на литературных сайтах, два очень интересных автора, две поэтессы (посмею назвать их этим словом, пусть и не всем нравится) - Ксана Василенко и Светлана Ширанкова.
6. Какие творческие задачи Вы перед собой ставите? Если у Пастернака целью творчества была самоотдача, то какая у Вас цель?
Я размышлял над этим и даже попытался сформулировать в виде стихотворных строк. Позволю себе привести два характерных отрывка:
***
"Подаст мне наполненный светом
Напиток и голосом тихим
Вдруг спросит: "Что нужно поэту
В далеких, чужих палестинах?"
И я, удивленный, отвечу:
"Немногого - каждому слову
Вернуть точный образ, от века
Предписанный и непреложный.
Всего лишь - постичь непритворно
Значений сокрытые тайны..."
Утренний город.
***
Юноша:
" Когда я пройду по дороге страданий,
Когда я познаю любви безответность,
Постигну гнетущую карму предательств
И кану в безвестность - я стану поэтом?"
Философ:
" О юная трепетность - нивы словесной
Былинка, листок изнуряющей страсти!
Гонимый по свету божественным ветром,
Подвижник, ты станешь философом странным...
Но... коль улыбнется и место, и время
Тебе отыскать, где целует счастливцев
Господь в родничок, в незаросшее темя
И метит уста благодарной молитвой..."
Юноша:
" Я стану - поэтом?.."
Философ:
" Ты сможешь им стать..."
Путь.
И, конечно, что бы и кто бы не говорил - это поиск своего читателя. Интернет - великое благо для пишущего, как и большое зло, кстати. Коль улыбнется, перефразируя строки из стиха, отыскать своего искреннего, умного, проницательного читателя, то все твои труды окупятся сторицей. Но, чтобы он пришел к тебе, твой читатель, самому нужно научиться быть искренним, проницательным, умным. Немного пафосно и высокопарно звучит, но я действительно так думаю.
СТИХОТВОРЕНИЯ
Не по лжи
Каждый выданный в долг
Новый день, каждый новый восход,
Каждый трепетный вдох,
Каждый выдох над строчкой стихов -
Проживи не по лжи...
Проживи не за страх, не за грош,
Не за хлеб из чужих
Закромов и предательский кров.
За благую печать,
За судьбу называться творцом,
За награду звучать,
Не таясь, в роковое лицо
Откровением слов,
За высокое право молчать
У престола основ
Сокровенных в назначенный час -
Проживи не по лжи...
Проживи в благодарной любви
Богоданную жизнь.
Каждый миг, каждый стих проживи -
Не за страх, не за грош, не по лжи...
***
Весна
В давний рассвет Ленинградской весны
Я возвращаюсь, и снова качает
Бархатный гребень балтийской волны
Память мою, словно белую чайку.
В ранних истоках былой чистоты
Я омываю духовные раны
И неподсудные славлю кресты
Над куполами родительских храмов.
Я восхожу по ступеням в густой
Утренний сумрак огромного зала
И выпиваю забытый восторг
Первой любви из ладоней начала.
Вероотступник, я падаю ниц
Пред алтарем на истертые плиты
Воспоминаний и черпаю в них
Искренность слов покаянной молитвы.
Тает отпущенных сроков свеча.
Тает рассвет... Предо мной сиротливо
Санкт-Петербургская дремлет печаль
Маленькой чайкой на глади залива...
***
Тысяча и одна ночь
Женщина - раскосая княжна
Праздных вечеров, уютных комнат.
Женщина - предснежная жена,
Позднее роскошество покоя.
Женщина - чем жертвую, сложив
Крылья перед зеркалом в прихожей?
Чем плачу за милости, скажи,
Женщина? Чем искупаю ложе
Тысячи ночей, даримых мне?
Неужели - той одной, которой
Не было, и, может статься, нет
В этой книге сказочных историй?..
Клонит в сон тягучая истома.
За окном в ночи кружится снег...
***
Ихтис
Человеки ловят рыбу искони,
Ловят рыбу изначала и доселе.
Но, бросая невод, помнят ли они,
Сознают ли, что в расставленные сети
На пространстве двадцати земных веков
Отражением спасительного света
Ловит рыба беспризорных рыбаков,
Ловит рыба бесприютных человеков?..
***
Свет
Блаженство маминой любви я пил по капле.
Пил чистоту её души, пил свет безбрежный,
Разлитый в помыслах, делах, молитве каждой,
Разлитый нежностью в глазах её безгрешных.
Богатством маминой любви была до края
Полна сума моей судьбы. Моих скитаний
Смиренный путь был осенен теплом охранным
Улыбки маминой. Я пил святую тайну
Бездонной маминой любви в начале мира,
В начале жизни... В небесах, пределам сонным
Являя благостную весть, являя милость
Бездомным,немощным сердцам, звездой высокой
Сияла мамина слеза...
***
Виждь и иди
В благостный миг обретения тверди
Неискушенностью немощных ног
К обетованному берегу Веры
Узкой лодчонки приткнувшийся нос -
Мнился мне страхом слепого волчонка,
Жадно прильнувшего к сучьим сосцам,
Глупым испугом от горести черной,
Трепетной чайки в ладони Творца;
Мнился высокой, тревожной надеждой
Лёгшего в чуткую землю зерна...
Здесь, на исходе дороги мятежной,
Мне открывались свои имена
Всякому помыслу, всякому действу.
Здесь, в окончании смутных годин,
Падали шоры незрячего детства,
Внемля напутствию: "Виждь и иди!"
"Виждь и иди! Боль не будет слабее,
Горе - избывней, но - виждь и иди
Тонкой стезей над разверстою бездной
Рядом с Отцом! Согревая в груди
Хрупкий росток обретенной свободы -
Виждь и иди! Да пребудет любовь
В благости слова, хранимого Богом,
В благости слова, звучащего - Бог!"
***
Страстная пятница
Надо идти... Не до края - до срока.
Надо идти - не от страха, но к свету.
Смерть - не итог, обусловленный сметой.
Надо идти - не торгуя дорогу
В лавках заемных, в беспутных лабазах.
Просто идти - не взыскуя удобной
Доли. Идти - не за правдой, но к дому,
К светлому дому. Идти - погибая
Тысячу раз меркантильным рассудком,
Тысячу раз умирая напрасным
Разумом. Большей не будет награды,
Чем полоса проницающей сумрак
Судной тропы. Не по воле - по вере,
В чуткий рассвет, в милосердные дали,
Внемля призыву любви первозданной,
Не под крылом, но за ангелом вербным -
Надо идти...
***
Прости
Прости мне - то, что я родился русским
И православным; то, что неказист
И небогат. Прости за то, что руки -
Грубы, а ноги - в дедовой грязи.
Прости мне то, что прихотью блаженной
Я часто пьян и беспробудно добр.
Прости за то, что лучших в мире женщин
Не охранил от мужеских трудов...
Прости меня - но я родился русским,
И, будь беда, приду в который раз
Я под твои знамена и хоругви
Стоять за кров, за Веру умирать;
И коль судьба мне положить все силы,
А паче жизнь - в бескрайние поля
Я упаду. Прости меня, Россия...
За все, что смог - прости меня, земля...
***
Я к тебе приеду
Я к тебе приеду скоро,
Южным солнцем обожженный,
Привезу медовых яблок
И пригоршню горьких лет.
От вокзала сонный город
Повлечет меня по желтым,
Мягким улочкам в сентябрьский
Зачарованный рассвет.
Я к тебе приеду ранним
Ранним утром непослушным,
Неухоженным мальчишкой,
Опаленным добела
Азиатскими ветрами.
Я приеду и по лужам
Побегу туда, где чистый
Свет рождают купола.
Побегу туда - где клены
Осыпают позолоту,
Где над Боговой делянкой
Православные кресты.
Обожженный, опаленный
На приступочек холодный
Положу медовых яблок -
Их всегда любила ты...
И скажу: "Ну, здравствуй, мама..."
***
Он входил
Он входил. Он садился за стол,
Чай цедил и отщипывал хлеб
От осьмушки. На вечном пальто
Снег блокадный привычно белел
И не таял. Полуночный гость
Из окна на эпический град,
Заметенный январской пургой,
Напряженно смотрел до утра
И молчал. Заклиная войну,
Над моим искупительным сном
В тишине исповедных минут
До рассвета стучал метроном
Ровным гневом. Звучала во мне
Пониманием истин земных,
Точной правдой отпущенных дней
Осажденная совесть страны…
Я вставал, гнал подложечный страх,
Чай цедил и отщипывал хлеб
От осьмушки. Стелились ветра
По земле. По великой Земле
Шли снега, белой лентой бинтов
Мириады разрывов и ран
Покрывая. В извечном пальто
Я опять шёл в несломленный град.
Я опять шёл к тебе, Ленинград...
***
Воскресное утро
Шорты, сандалии, майка -
Или без майки?.. Из кухни:
"Майку надень!" Это мама.
Все-таки - в майке... Как вкусно
Пахнет воскресное утро!
Время героям - на Сивке-
Бурке, на вещей каурке
В сказочный мир магазина,
В булочно-хлебное царство
Мчаться пора. "Торопыжка,
Папе напомни про завтрак!"
Мама, я слышу... я слышу...
В cумрак гаражного замка
Полный чудес и сокровищ,
В тайное чрево Сезама
Я захожу осторожно...
Нежно подхваченный папой
Тычусь в плечо - так мазутно
И так бензиново пахнет
Счастье воскресного утра!
Время поступкам, потехе
Миг - на ковре-самолете
Я поднимаюсь над темой,
Давностью не умаленной.
Я поднимаюсь над детством -
Светлым, пронзительным, чистым.
Я поднимаюсь над дедом,
В баню шагающим чинно
К первому пару. Все выше
Я поднимаюсь. Все дальше
Я удаляюсь и слышу
Без искажений и фальши
Стих благодарной молитвы,
Бабушкой молвленный тихо...
Гаснут экранные лица,
В траурных рамочках титры
Бегло скользят... "Торопыжка,
Майку надень!" Мимо деда
Мчится за хлебом вприпрыжку
Новое детство...
***
Кто знает о боли
Кто знает о боли больше
Бесправной цепной собаки,
К рукам палача с любовью
Разбитыми в кровь губами
Припавшей?.. Кто знает больше
О боли?..
Чье горе сравнимо с горем
Бездомного пса, бесцельно
Бредущего вдоль погоста
С обрывком хозяйской цепи
На горле?.. Больней и горче
Чье горе?..
***
Осеннее
Я вдыхаю тебя - до озноба,
До предсмертного спазма… До взрыва,
До оргазма, до рвущего нёбо
Молодого звериного рыка –
Я вдыхаю тебя… Языками
Откровенных, бесстыдных пожарищ
Ты ласкаешь презренную память,
Лижешь прошлое трепетно, жадно,
Жарко… Грешным, живым отголоском
Я сгораю в тебе. Рыжим пеклом
Опаляя охриплую глотку,
Ты сгораешь во мне… Нашим пеплом,
Чистым пеплом беременно небо –
Белизной опростается к сроку
И прохладой…
***
Дели на два
Дели на два, дели на двадцать,
Дели на сто - и будешь прав.
И не единожды, не дважды -
Семижды семь наглядных раз
Ты будешь прав. И будешь вправе,
Собрав, собравшись, изыскав,
Не отступив при прочих равных -
Себя не числить в дураках.
Мои изломанные грубо,
Не то что крыльев, но пера
Нести не могущие руки
Тому пример - ты будешь прав,
Неотвратимо, неизбежно...
Дели наитие на страх,
Дели безумие на бездну -
И будешь прав... И будешь прав...
Дели любовь... Ну, что в ней, право?
***
Если бы
Я бы тешил тоску аккордами,
Я бы грусть угощал вином;
Изводил бы себя укорами,
Изъедал бы себя виной;
Я бы вслух в опустелой горнице
Запретил бы ногам плясать,
Я бы в горе, на горло гордости
Наступив, уступил слезам;
Я бы плакал, как плачет иволга,
Я бы впрок не копил обид:
Кабы ты - да меня покинула,
Кабы я – да тебя любил.
***
Фантасмагория
«Враг огромен и грозен,
Многоглав, многозуб.
Он приходит без спросу
И, роняя слезу
Крокодилью над жертвой,
Сладострастно и в хруст
Ест беременных женщин
И бессильных старух.
Враг хитер и коварен,
Лицемерен и лжив.
Он прожорливой тварью
Возле дома кружит.
Подбирая недужных
Стариков и детей
Несмышленых, он души
Выгрызает из тел!»
Над заказанным текстом
Записной сценарист
Эго смрадное тешил
До рассветной зари.
Строчки выпачкав бредом
И кровавой слюной,
Забывался на время
Лихорадочным сном
Патентованный бездарь…
В золотистом дыму -
Зубы скалила белка
И грозила ему
Изумрудным орехом,
Утка с женским лицом,
Задыхаясь от смеха,
Разрешалась яйцом
Раскаленным, в расплаве
Колыхалась игла,
Смертной требуя платы,
И всевидящий глаз
Вожделенной банкноты
На абсурдный предел,
На паноптикум Ноя
Затаенно глядел…
Жалкий червь анфиладой
Бесконечных зеркал
Полз по сонному аду,
И змеилась тоска
Ледяная во взоре,
А навстречу текло
Неизбывное горе,
Абсолютное зло
Мириадами черных
Отражений души
Сценариста… О чем-то
Дребезжали гроши
В испоганенном чреве
Сокровенной сумы.
По гниющему древу
Оскопленная мысль
Разливалась, манила
В мягкий обруч петли:
И не виделась - Милость,
И не виделся - Лик,
Во спасение данный,
И не виделось черт
Сквозь обличье путаны
От газетных харчей,
Сквозь нутро проститутки
От журнальных хлебов
Той божественной сути,
Что зовется – Любовь
Милосердная… Новый
День чеканил шаги.
Предначертанным словом
Назначались враги.
Гнев нещадных сражений,
Гром великих побед,
Грешность, праведность, жертвы,
Перебитый хребет
Сценариста и пламя
Исступленных костров -
Назначались согласно
Праву пагубных строк:
«Враг огромен и грозен,
Многоглав, многозуб…»
Перезрелые гроздья
Прогибали лозу,
В бесполезности праздной
Замыкали свой круг,
Ожидая напрасно
Виноградарских рук….
***
Кадавр
Кадавр зловонный тулово
Влачил по скудной пустоши.
Он брёл, терзая голову -
Тоской о сочных пастбищах,
Тоской о тучных, праздничных
Полях, делами бранными
Усеянных до призрачных
Небес телами бренными.
Он брёл налиться хлёбовом
Из зёрен жатвы адовой
И напитаться хлябями
Кровей людских до одури.
Он вожделел бездонную
Утробу, волочимую
По опустелой данности,
Насытить человечиной...
На бой сбираясь праведный,
Запомни слёзы матери,
Почти отца и Родине
Клянись до одра смертного.
Но в ярости духовного
Подъёма против иродов
Кадавровым дыханием
Не опогань отверстые
Святилища души...
