Я не флажок на крыше и могу поспорить
с величием зарвавшихся величий,
Варшава – не гаремы на Босфоре,
где учат двоедушию двуличий.
Не научилась сердца закрывать,
мне маска – только символ карнавала,
Отечество меня короновало,
и польская воинственная знать,
Потребовав в объятьях умирать
земного божества и солдафона,
«Не сняв меча» – туда же – танцевать…
повадки хищные орла, но не грифона.
До обморока натиск напугал,
наш корсиканец – пылкий и упрямый,
и замер от хмельной интриги зал –
приму ли приглашенье наглеца я.
Величие мне ваше не с руки –
а вдруг да уроню, да не на шутку…
«Мы Франции сегодня не враги,
смирись, Марыля, лучшая минутка…»
Каприз минуты? Это не по мне,
я прикипаю к сердцу до окалин,
претит мне холод королевских спален,
Любовь, Отчизна, Честь – всегда в цене.
Но он задел своею прямотой
и славой покорителя Вселенной,
я стала для него военнопленной,
пленив его отказа простотой…
а там, где двое – долго ль до беды
или до счастья, пусть – от битвы к битве,
он стал моею утренней молитвой,
а я его пристанищем святым.
Но так задумано – историю писать
берутся царедворцы и поэты,
в покои царственные им дороги нет, но
нравится им прошлое листать.
Там страсть и тайна, верность и разлука,
и обозначенные Веной острова...
история – ты тоже не права,
по мемуарному изложенная сухо…
а мы там ходим вместе по траве...
и роща стала нам гостиной, спальной...
там не избытой нежностью азалий –
Мужчина, Женщина и счастья тихий свет.
А время? – его не было... и нет.
