"Ученый — я надругался над наукой; дворянин — я опозорил свое имя; священнослужитель — я превратил требник в подушку для похотливых грез;
я плюнул в лицо своему богу!" [Виктор Гюго. Собор Парижской Богоматери]
***
Вассал всей «Галереи королей»,
покорность перечтёшь по сантиметру,
допьёшь из колоколен злой елей,
молитву отошлёшь с попутным ветром,
и мнишь себя алхимиком бессмертным,
что золото, сквозь сито витражей
просеивая, превращает в блики?
Но женщина…
Подвластно только ей:
святыни превращать в пустые лики,
глупцами выставлять мужей великих…
***
O, «Pater noster, qui es in caelis»*
Я – дурень, выходящий на карниз,
с булыжником обещанного рая.
Мне б вверх лететь,
но сердце тянет ниц,
пред ней, не пред тобой…
Я умоляю «еt ne nos inducas in tentationem…»**
О, если б даже глух я был и нем,
я бы молол мычаньем это имя,-
перетирал на жерновах фонем,
чтобы оно не пачкалось другими…
***
Средь паутин добавилось седин.
Под солнцем пыль кипит в оконных рамах.
С ней Квазимодо?
Мой приёмный сын.
Уродливое сердце Нотр-дама.
Горгулий местных славный пастушок,
похожий на хранителя и вора.
Она чиста.
Я сам себя прожог.
Ей впору и испанский сапожок,
и каменное кружево собора.
На три веревки
звонких дам монет.
Простое колдовство - была и нет.
***
В небе светлая полынья зарастёт колокольным звоном.
К смерти смерть – и опять ничья, - вечный двигатель воронья
в общем небе над Монфоконом…
*[пАтер нОстер, кви эс ин чЕлис]Отец наш, пребывающий на небесах.
**[ет не нос индУкас ин тентациОнем]и не введи нас в искушение.
