Моресьев отчаянно маятно полз по (о)г(о)роду нежности,
Руки мучительно медленно сгибая в локтях чел-овечности.
Морошка, нечаянно мятая промежностью... Достоинство, зацепившееся за сук…
«Ого, род-то продолжается!» - подумал в Моресьеве Штирлиц.
«Ничоси! Наморосил-то!» - воскликнул в промежности жук.
И не сука дрожащая, но жук навозный, право имеющий, глаголил Моросею:
- Прими данность с достоинством летчика-разведчика, не мори легенду, но доверься бреду!
- Сам прими мое Достоинство, жучара ссучившийся! Я «имею» твое право! Слава «Идиоту» - Герою слава! Мене смешно – тебе обидно! Тебе – гумно, а мне повидло! Ты – Михалыч (Федор), а я - (Федорино) горе! Ты - «моменто», а я – «Море»! – и пропорол разведчик-летчик своим Достоинством жуч.комплекс. В раз-лет, моментом, пропорол! И дальше в степи упорол…
«Двадцать первый!» - подумал Штирлиц...
«Прямо в очко!» - подумал Мюллер…
«Михалы-ыч!» - улыбнулся Моресьев.
