-Обожди.-сказал дед в 1985-ом.-Обожди.
До сих пор жду, дедушка.
Дед грустил глазами полными неба.
«Труд» читал, вертел цигарки из «Правды».
уголь возил через палисад в тележке,
предпочитал старый китель прочей одежке,
про сестер отзывался «грустные бабы».
В июле бабушка звала его в церковь-
говорил «некогда», ложился «дрыхнуть».
в газете писали про гектар и про центнер,
левая рука начинала сохнуть,
но пока ещё «наши» забивали «ихним».
в пруду чекист* водился, но совсем дохлый.
дед в начале лета мастерит нам качели,
мы ещё не знаем, мы – приедем позже.
топора звук сердечный веселит улицу,
дед светлеет ликом, становится божьим,
бабушка решает слечь в больницу,
но сосед явился и наладил телек.
корова издохла, но дед косит сено.
говорили «на кой?», соглашался беспечно.
доставал брусок, удалялся к речке-
там точил косу, возвращался затемно.
вздыхал: «скоро август», на крыльцо садился.
млечному пути внутрь умилялся.
где теперь ты, дед? на какой версте рая?
что ж ты не нашёл мой мяч в палисаднике?
у нас всё хорошо, но никак не светает,
наших не осталось, всюду только ихние.
«Правды» больше нет, рука вывихнута.
я никак не найду детства мяч в палисаднике**
*чекист - так в некоторых селениях Тамбовской области в середине-конце 80-х годов называли рыбу уклейку.
** 28 августа 1988 года в сумерках мы играли с мячом в палисаднике. Сестра неудачно отбила мяч - он укатился в темноту и крапиву. В 5 утра на следующий день мы уезжали. Дед сказал, что отыщет мяч и сохранит до следующего лета. Поискам он посвятил несколько дней. Мяч таинственным образом исчез.
