Давайте, коллективно порыдаем!..

Давайте, коллективно порыдаем!..
(Обзор конкурса «Осенний дождь» на сайте www.svetkidoma.net

Давайте, коллективно пострадаем,
В компании с дождями, порыдаем,
Промокших желтых листьев накидаем
В свои – от слез разбухшие стихи…
Наполним поздней осени картину
Тоскою русской и английским сплином… –
Пусть думает читатель наш невинный:
«Да за какие ж это мне грехи?!..».

ОБЗОР «СЕЗОННОЙ» (ОСЕННЕЙ) ЛИРИКИ

(С) Добрый(-ая, -ое) день, вечер, ночь, утро!
Приветствую вас на очередном «СЕЗОННОМ» конкурсе, уважаемые Дамы и Господа!.. (С)

Именно так начинался мой «ВЕСЕННИЙ» обзор этого – 2010 года. Именно так, процитировав почти полностью вступление в него, лишь поменяв местами Весну и Осень, мне хочется начать и нынешний – «ОСЕННИЙ».

(С)…Те, кто за 3 года моего периодического присутствия на сайте успели немного познакомиться со мной, давно уже поняли, как, к примеру, я отношусь к «любовной» лирике, в массовом сетевом ее воплощении. Так вот, должен вам сказать, и к лирике «сезонной» отношение мое мало чем отличается. Особенно – к весенней и осенней, поскольку именно в эти времена года количество словесной воды, выливаемой в Сеть, прямо пропорционально количеству природной (дожди, наводнения, паводки и т.д. и т.п.). Это – как массовый психоз, регулярно, два раза в год, накатывающий на нормальных, вроде бы, людей. И сотня тысяч «поэтов» бросается одновременно в «творческий процесс» и, перепевая друг друга, клиширует (с разной степенью одаренности) одни и те же – общие – образы и мысли. С той лишь разницей, что весной это – дружная массовая эйфорическая радость, а осенью – сплошная тоска-печаль…(С).

Да-да, уважаемые Дамы и Господа: сплошная грусть-тоска-печаль и всенепременные слезы.

«Вместо брызг фонтанов
Тучи часто ПЛАЧУТ…
…По щекам бумажным
СЛЁЗНО дождь струится…»;

«Гонцы зимы – ветра, торопят осень в путь,
И ПЛАКАЛЬЩИКОВ грёз с собой приводят ПЛАКАТЬ,
Что листьев веера растаптывая в слякоть,
Потоки лживых СЛЁЗ над ними шумно льют…»;

«…плывут мимо парков, оград, разговоров,
ЗАПЛАКАННЫХ окон и серых фасадов…»;

«Осень, как обманутая женщина,
ПЛАЧЕТ опадающей листвой…»;

«У каждой Осени своё дыханье
И ПЛАЧ дождя у каждой… свой…
… Признай победу и встречай подругу!
Она СЛЕЗЛИВА, ветрена, … мудра…»;

«…Дождём СЛЕЗА в часы потери…»;

«Осень ОТПЛАКАЛА дождями на площадях и в парках…
…СЛЁЗЫ осени – бриллиантами на нитях паутины…
…Но СЛЁЗЫ этой осени не так горьки …
…СЛЁЗЫ этой осени – терпкого вкуса,
СЛЁЗЫ этой осени, как марочные вина…
…СЛЁЗЫ – единственное лекарство от ожесточения…
…СЛЁЗЫ, СЛЁЗЫ… нет, это дождь моросит…
…И завтра навечно покроется льдом СЛЁЗ этой осени лужица».

«…Осень ПЛАЧЕТ дождём. Попрощаемся с ней…»;

«…осенний водопад
СЛЁЗ, невыплаканных летом…»;

Вот уж, воистину – осенний СЛЕЗОПАД, всё смывающий на своем пути.

Ах, до чего же, извините, скучно, уважаемые Дамы и Господа!

И что, в данном случае, самое тоскливое – так это то, что все это не просто случайные цитаты из непрерывного массового потока осенних стихов, ежедневно – десятками тысяч появляющихся сейчас на всех литсайтах – это цитаты из стихов КОНКУРСНЫХ! Вот и складывается ощущение, что главная задача конкурсантов – решить между собой, чей же «ОСЕННИЙ ПЛАЧ» изящнее, красивее, «многозначительнее» и душещипательнее остальных.

Короче говоря, прочитав все это,
«…Выть охота на луну,
Но она за пеленою…»,
как написал в своем стихотворении один из конкурсантов. А потому, вполне естественно, что разбирать подробно, переливая из пустого в порожнее всю эту соленую от слез осеннюю воду, у меня нет, ровным счетом, никакого желания.

И, тем не менее… положение обязывает. А потому, я, пожалуй, все же немного поговорю… но только о тех стихах, в которых, на мой взгляд, отсутствует (или, если и присутствует, то в терпимом количестве) это «…круговращенье поэтического сплина…», как выразился в другом стихотворении другой автор. Ну, и, возможно (в чем вовсе не уверен), слегка зацеплю попутно те, о которых, мне думается, стоило бы чуток поговорить, поскольку увидел я в них энное количество симптомов общего порядка.

Обычно я в своих обзорах, первым делом, начинаю методично долбать всех, кого только можно, а добрые слова приберегаю напоследок, но на сей раз поступлю в точности до «наоборот», и начну с единственного, пожалуй, по-настоящему приглянувшегося мне стихотворения «Осенины» – лучшего, на мой взгляд, стихотворения конкурса. Начну, потому что мне хочется, в меру моего разумения, защитить его от того (пусть даже и не слишком большого) количества претензий, которые прозвучали в комментариях. Защитить, хотя я прекрасно понимаю, что автор совершенно в этой моей защите не нуждается.

ОСЕНИНЫ

Чередили осенины, то погоже, то негоже,
Заплетали в одну пряжу и снега и бусенец,
Расписные листобойцы мягкую постель стелили,
Наливное бабье лето провожая под венец.

Отпевали красно солнце за покосом и за жнивой,
С Богородицей встречали осенины по ручьям,
Ульи в погреб убирали, да ходили по рябину,
Кисти спелые делили с зимней птицей пополам.

Заводили хороводы, посиделки, и застолья,
Песней русской продирали до мурашек по костям,
Гнали гончих чернотропом за косыми беляками,
И ходили нарядившись по капустенским гостям.

Провожали осенины лето знойное ненастьем,
Да из ясени поили непогодой на весь год,
Зазывали осенины, то на пляски, то на жатву,
Чередили осенины, двор рядили в семь погод.

И первое, что мне хочется сказать – эти стихи не стилизация. Они по-настоящему фольклорны, самобытны и, если угодно, достоверны. И по содержанию (спасибо, Эндрю!), и по форме (совершенно прав Евгений), и по лексическому наполнению (умница Наташа, пополнившая свой словарный запас).

Вот и начнем, пожалуй, с лексического наполнения.

В качестве одного из типичных примеров стилизации, хочу предложить вашему вниманию, уважаемые Дамы и Господа, цитату из третьей части романа Зиновия Бедакина «Угодья и половодья» (это, если помните, персонаж из замечательного рассказа Аркадия Бухова «Рождение языка»):

"Игнатий задрюкал по меже. Кругом карагачило. Сунявые жаворонки пидрукали в зукаме. Хабындряли гуки. Лопыдряли суки. Вдали мельтепело"…

Если взять в руки диалектологический словарь – в нем можно будет найти практически любое слово, использованное знаменитым советским писателем Бедакиным. Но если перевести эти диалектизмы на обычный, литературный русский язык получится, извините, бред сивой кобылы:

"Игнатий прыгал на одной ноге по меже и ловил рыбу. Небогатые жаворонки запрягали лошадей и били сапогами простоквашу. Свистели колёса, вбивали гвозди суки. Вдали было весело".

Так вот, если большинство авторов, пытающихся писать стилизации, имеет, как и Бедакин, весьма приблизительное представление о материале, на котором они их застраивают, то автор этого стихотворения знает материал досконально, и каждый диалектизм существует в его стихах на своем месте, и именно в том значении, которое ему действительно присуще.
Поэтому я просто пойду по порядку.

«Чередили осенины, то погоже, то негоже,
Заплетали в одну пряжу и снега и бусенец,
Расписные листобойцы мягкую постель стелили,
Наливное бабье лето провожая под венец…»

Со словом «ОСЕНИНЫ» я – сугубо городской питерский житель – впервые в жизни столкнулся лет, этак, 35 назад, услышав на одной из наших кухонных посиделок песню Виктора Берковского (Царство ему небесное) на стихи Дмитрия Сухарева, которая так и называлась: «Осенины». И очень уж меня, помнится, тогда это слово заинтересовало. А потому я полез в библиотеку (Интернета тогда еще не было), прочел все, что только мог найти по этому вопросу, и выяснил для себя, что «осенины» – это целый ряд обрядов и праздников, существовавших на Руси, еще в дохристианские ее времена, когда и календаря-то люди не знали, и праздновали по погоде и урожаю. Это уже потом, по причине неизбывности этих проявлений язычества, Осенины, так же, как и Масленица, были привязаны к датам праздников христианских, а потому «первые осенины» привязаны ко дню Симеона (Семёна) Столпника, прозванного в народе Летопроводцем, то бишь к 14 сентября, «вторые осенины» постепенно слились с образом Богородицы, и отмечаются 21 сентября – в праздник Рождества Пресвятой Богородицы, ну, а «третьи осенины» – к празднику Воздвижения Креста Господня – 27 сентября. А вообще-то, в разных областях осенины празднуют в разное время, начиная с августа – от второго, даже, кое-где от первого Спаса, вплоть до Покрова, и даже еще чуть позже, поскольку языческие осенины вообще приходятся на 4-е число месяца ЛИСТОПАДА, т.е. на 17 октября по новому стилю. Ну, а мы – восточные славяне – со времен крещения Руси и по сей день – живем по двоеверческой традиции, в которой христианство мирно уживается с язычеством, и которая так не понятна людям западным.

Так что, речь в стихотворении отнюдь не о начале осени, а вовсе даже о весьма продолжительном ее периоде. Но это вовсе не означает, что автор поставил перед собой задачу описать в хронологическом порядке эти праздники. Дело в том, что глагол «ЧЕРЕДИТЬ» означает не только «устанавливать очередь, упорядочивать», не только «перемежаться поочередно», когда, к примеру, дождь или бусенец (снежная морось или самый мелкий, как туман, дождь) чередит со снегом, но еще и «приводить в порядок, прибирать, обихаживать, подготавливать загодя». Вот и подготавливают осенины бабье лето к встрече с первым зазимьем, когда к Покрову на приготовленную заранее мягкую постель из листьев, сбитых с деревьев "ветрами-листобоями", ляжет снег, как головной платок (покров), которым покрывается невеста во время свадебного обряда.

Ну, дальше, по-моему, все, что автор рассказывает и показывает нам, предельно понятно и просто:

«…Отпевали красно солнце за покосом и за жнивой,
С Богородицей встречали осенины по ручьям,
Ульи в погреб убирали, да ходили по рябину,
Кисти спелые делили с зимней птицей пополам.

Заводили хороводы, посиделки, и застолья,
Песней русской продирали до мурашек по костям,
Гнали гончих чернотропом за косыми беляками,
И ходили нарядившись по капустенским гостям…», –

вот только мне, как когда-то незабвенному Зяме Высоковскому в роли пана Зюзи, очень хочется немножко поговорить «О ЗАЙЦАХ». Потому что меня настолько поразил один из комментариев, что я не поленился скопировать из него «заячий» абзац.

(С) « - в начале осени зайцы-беляки?..». (С)

Уважаемая комментатор! А что, по-вашему, зайцы-беляки существуют только зимой, а в другое время года их называют как-то иначе?.. может быть, «русаками»? Уверяю Вас, заяц-беляк и зимой, и весной, и летом, и осенью, короче – всегда так и называется: «БЕЛЯК». Разновидность зайца такая. И летом его почти невозможно отличить от русака. И линяют они оба два раза в год. Просто русак, линяя осенью, остается серым, а беляк постепенно белеет. Причем, линять беляк начинает в августе, а заканчивает в середине ноября. Осенью первыми вылинивают задние ноги, круп, затем передние лапы и бока. Вот и бегают по чернотропу этакие пегие зайцы. Дольше всего летний мех остается на спине и около глаз. Весной линька идет в обратном порядке – со спины. Это я вам, как бывший охотник говорю.
А об охоте с гончими по «ЧЕРНОТРОПУ» очень хорошо писал Бунин в рассказе «Антоновские яблоки»: «Зверь теперь в поле, на взметах, на чернотропе, а в лесу он боится, потому что в лесу ветер шуршит листвою».
Ну, а «чернотроп» – это осенние холода до выпадения снега, а также дорога, путь, да и просто промерзшая земля, не покрытые еще снегом.
А вот еще одна цитата: «В этом году до января чернотроп был. Земля застыла, звенит, даже с дубков лист опал, а в лесу хоть бы снежинка». Арамилев, «Заколдованная лиса». (Это все я из словаря содрал).

По поводу «мурашек по костям». Лично я воспринимаю это выражение как вполне допустимую гиперболу. Вот, к примеру, что писалось в прессе о Пелагее Хановой: (С) «Когда слушаешь пение Пелагеи Хановой, мурашки бегут по телу – и кажется, что они, вместе со звуком, как рентген проходят сквозь кожу и мясо, начиная гулять уже по костям». (С)

Ну, и, наконец, мне хотелось бы заострить ваше внимание, уважаемые Дамы и Господа, на том, что все, что существует в этих стихах – это реалии СЕВЕРА. А северная погода очень своевольна и непостоянна, а потому может меняться по семи раз на дню. Ну, а что до народных примет и прочих подробностей - все желающие спокойно могут погулять по интернету с поисковиком.

Провожали осенины лето знойное ненастьем,
Да из ясени поили непогодой на весь год,
Зазывали осенины, то на пляски, то на жатву
Чередили осенины, двор рядили в семь погод.

Но вот на что мне хотелось бы обратить авторское внимание – так это на финал. Мне кажется, он несколько расплывчат. И если бы автор подумал над тем, как завершить стихотворение, поставив в нем сильную, жирную точку – цены бы стихам не было. Вот, пожалуй, моя единственная серьезная претензия к этой работе.

И так как это единственное, к сожалению, стихотворение, которое меня на этом конкурсе согрело, я, пожалуй, отдам ему все свои разрешенные 15 баллов, а оставшиеся 21 поделю между остальными стихами, в зависимости от их версификационно-смыслового уровня.
А всем остальным своим коллегам-конкурсантам хотел бы сказать, что понятие «Поэзия» и понятие «версификация» это далеко не всегда одно и то же.

Если кто-то из еще не голосовавших со мной не согласен – голосуйте, пока еще есть время!

На этом позвольте мне временно прерваться (дела). Остальную – очень короткую часть этого, с позволения сказать, «обзора», а также и оценки .вывешу чуть позже. Надеюсь, не заставлю вас долго ждать.

* * *

Нет, ну, ведь это ж надо, уважаемые Дамы и Господа!
Вернулся это, значит, я домой, сел за ПК, открыл папочку с конкурсными стихами, выкинул из нее «Осенины», собственную рифмованную поделку, а также – те стихи, что показались мне откровенно слабыми… подсчитал оставшиеся… и обомлел: точненько 21 осенний опус – ровно столько, сколько баллов у меня осталось в загашнике. Вот ведь везуха какая! Не надо голову ломать, кому дать два балла, а кому – один. Всех скопом – под одну гребенку!
Так что, и подробно писать еще о каких-то отдельных работах, вроде бы, нет необходимости. Да и невежливо было бы по отношению к другим равнооцененным. Так что я уж лучше сразу – про обещанные симптомы. Причем, на конкретных примерах. Остальные - те, кто не будет упомянут, пусть не обижаются и знают, что к ним это тоже, в какой-то степени, относится.
Итак…

НУ-С… ЧЕМ УДИВЛЯТЬ БУДЕТЕ, УВАЖАЕМЫЕ КОНКУРСАНТЫ? – запросто мог бы я озаглавить свой обзор.

«Эх, что бы мне этакое… необычное загнуть?», – думает, наверное, почти каждый автор, решивший принять участие в конкурсе и познакомившийся с темой. И каждый решает эту проблему по-своему. Ну, а поскольку времени на то, чтобы семь раз отмерить, прежде, чем один – отрезать, у авторов нет, вот у них эти самые симптомы в стихах и проявляются.

Симптом первый: МЫ НЕ ВИДИМ ТО, О ЧЕМ ПИШЕМ.

Ярчайший пример – стихотворение «Военное».

В сером небе бушлаты –
Тучи строятся взводом,
Капли, будто солдаты,
Выступают походом;

Переходят в атаку –
Штык к штыку: плотным строем.
Море ввяжется в драку,
Быть крещению боем:

Шторм, как залпом, по скалам,
Пулей — галькой гостинец,
Стонут падубы* в алом:
Ранен лес – пехотинец…

Мокнут дни – партизаны,
Жду прогноза солдаткой,
Сводки пишут: «Туманы»,
Как шифровка, украдкой,

Дождь морзянкой за рамой:
«Солнце пленное где-то…»,
Желтый лист — телеграммой:
« =Год не жди меня =
= Лето= »**

————
дерево с вечнозелеными листьями и
красными (кровавыми) ягодами.
**Выделение слов текста как в старой
телеграмме.

Вот ведь какая штука: решил, значит, автор удивить нас неожиданными – «военными» образами и метафорами, напридумывал их, бог знает, какое количество, собрал в одну кучу, да и выложил перед нашими изумленными глазами. А вот о том, в какую же они РЕАЛЬНУЮ картину складываются, как-то не подумал. А зря! Иначе бы он понял всю абсурдность написанного. Взвод черных бушлатов – не иначе, как десант морской пехоты, и из этого взвода, из этих черных бушлатов, плотным строем выступают походом солдаты. С кем они идут воевать – непонятно. Скорее всего, с одним одиноко стоящим пехотинцем (лесом), поскольку море ввязывается в драку (заметьте, не в бой, а в драку), очевидно, когда та уже началась. Ввязывается, и ну пулять галькой по скалам! Наверное, чтобы и те проснулись и маленько кулаками помахали. Причем, в каком времени и в каком пространстве вся эта битва происходит, понять уже совершенно невозможно, поскольку Дни затаились, как партизаны, и мокнут. А где-то под табличкой «ПЛЕН», как в любимой мною с детства «Швамбрании», сидит с кляпом во рту, плененное солнце. Бред!

Я привел, в качестве примера, лишь одно стихотворение, но пусть не думают остальные авторы, что в их стихах все благополучно: очень многим было бы невредно перечитать написанное и представить его себе, создав воображаемую ленту вИдения.

Симптом второй: МЫ ПЛОХО СЛЫШИМ ТО, О ЧЕМ ПИШЕМ.

К этому моему утверждению можно еще добавить: «Мы плохо слышим то, о чем читаем». Это я в адрес тех, кто, прочитав стихи и сделав восторженное лицо, восклицает: «Ну, надо же! Вот я прочел, и теперь слышу то же самое, уважаемый автор!».

В качестве запоздалых эпиграфов:

«Любите ли вы Брамса?»
(Роман Франсуазы Саган).

– Любите ли вы Брамса?
– Брамса?.. А это – куда?
(Из сетевого диалога).

Если прошерстить последние вывешенные на любом литсайте «осенние» стихи – в каждом, если не третьем, то в десятом-то уж точно – всенепременно будут обнаружены музыкальные ассоциации, поскольку музыка и поэзия испокон веков шагают рука об руку. Недаром античное «Лирика» происходит от лиры, извлекая из которой сладостные звуки Нерон, к примеру, декламировал свои стихи.
Вот и в нашем конкурсе музыка затесалась аж в 4 стихотворения из 29-и

«…А дождь впечатал шаг на струнах наших душ,
На деках наших тел сыграв прощальный туш…»;

«…Заводили хороводы, посиделки, и застолья,
Песней русской продирали до мурашек по костям…»;

«Дышу уходящим осенним забвением.
Ноябрь, понедельник, каприс Паганини…»;

«…Сердце – неприкаянный листок
Медленно кружит
Под звуки Брамса».

Ну, о бредовой абсурдности первого примера кем-то было уже сказано, что до второго – повторюсь: эти строчки полностью в содержательной и смысловой структуре стихотворения, а вот о следующих двух сказать нужно.

«А дай-ка, я привяжу свои «осенние» амфибрахии к Паганини! Вот уж такого – точно – ни у кого не было! К тому же, и слово «каприс» (да еще и, как полагается, через букву «С») – это так красиво!», – решил(ла) автор, и принялся(лась) за дело.

СЛУШАЯ ПАГАНИНИ

«Дышу уходящим осенним забвением.
Ноябрь, понедельник, каприс Паганини.
И тучи – бескрайний обоз в наступлении –
скользят в бесконечной небесной пустыне,
летят, покрывая простуженный город,
грозя непролазной дождливой осадой,
плывут мимо парков, оград, разговоров,
заплаканных окон и серых фасадов —
тяжелые капли с набрякших повозок
стекают на землю… То стихнет, то хлынет.
Предчувствие скорых грядущих морозов,

ноябрь, понедельник, каприс Паганини».

А теперь скажите мне, уважаемый автор: в котором из двадцати четырех «Каприсов» Паганини умудрились Вы услышать ритм идущего по пустыне ОБОЗА, состоящего из НАБРЯКШИХ ПОВОЗОК, С КОТОРЫХ СТЕКАЮТ НА ЗЕМЛЮ ТЯЖЕЛЫЕ КАПЛИ? Может, в четвертом – суровом и величавом? Или – в девятом, который принято считать музыкальным выражением охоты? А осень – это как раз охотничий сезон. Или, что наиболее вероятно, - в знаменитом двадцать четвертом? Других-то народные массы попросту не знают, а этот даже Зинчук на электрогитаре шпарит. Так ведь двадцать четвертый весь застроен на ритмах тарантеллы. А у вас… «Обоз набрякших повозок!» – это у Паганини-то?! Кошмар!

Ну, а теперь скажите мне вы, уважаемые Дамы и Господа: а что если бы в этих стихах на месте Паганини оказался бы, к примеру, Лист… или тот же Брамс? Что бы изменилось в стихах и в вашем к ним отношении?

«Дышу уходящим осенним забвением.
Ноябрь, понедельник, рапсодия Листа.
И тучи – обозом – идут в наступленье,
и гонит куда-то их ветер, со свистом.
Летят, покрывая простуженный город,
грозя непролазной дождливой осадой,
плывут мимо парков, оград, разговоров,
заплаканных окон и серых фасадов —
тяжелые капли с набрякших повозок
стекают на землю… и ветер неистов…
Предчувствие скорых грядущих морозов,

ноябрь, понедельник, рапсодия Листа».

Или так:

«Дышу уходящим осенним забвением.
Ноябрь, понедельник, симфония Брамса.
И тучи – бескрайний обоз в наступлении –
скользят в бесконечном небесном пространстве,
летят, покрывая простуженный город,
грозя непролазной дождливой осадой,
плывут мимо парков, оград, разговоров,
заплаканных окон и серых фасадов —
тяжелые капли с набрякших повозок
стекают на землю, которая в трансе.
Предчувствие скорых грядущих морозов,

ноябрь, понедельник, симфония Брамса».

Нет, мне, конечно, могут возразить: «А как же взмах смычка, который равносилен грому?», на что я отвечу: «Точно так же, как мощный аккорд пианиста, или фортиссимо дирижерской палочки».

Как-то однажды Шуман поспорил с Листом, что напишет для него произведение, которое виртуоз Лист сыграть с листА не сможет. И написал. С финальным аккордом в 11 нот. И Лист пари выиграл. Когда он дошел до коды и увидел аккорд, на который ему не хватало пальцев, он сыграл одиннадцатую ноту своим орлиным носом! Вот так-то. А то «Каприс Паганини», понимаешь ли!..

Про Брамса я уже написал в эпиграфе.

Ну, и еще чуть-чуть – чуть-чуть попозже. Но обещаю – сегодня.

* * *

К сожалению, вчера, как обещал, не успел. Вывешиваю сегодня, когда уже «сняты маски», но, смею вас уверить, я, дописывая, на ту страничку не заглядывал. Просто за это время я, пожалуй уже половину авторов могу легко определить «по почерку».
Итак, несмотря на то, что уже получил очередную, весьма суровую отповедь, продолжаю, точнее – завершаю свой «обзор», уважаемые Дамы и Господа. Продолжаю, потому что чувства раскаяния никоим образом не испытываю – я же всегда предупреждал и предупреждаю: шибко обидчивым и ранимым мои зловредные комментарии читать вообще не рекомендуется.

Ну, что Вы, Яша! «Кошмар» – это не к качеству стихов. «Кошмар» – это исключительно мой кошмар и ничей больше. Вон – народные массы в восторге! И правильно: Ваши амфибрахии безупречны, и я отчетливо слышу в них медленно ползущий, тяжелый, разбухший обоз. Вот только Паганини, увы, я в них не слышу. Ну, не синхронизируются они как-то у меня. А ведь Ваша задача, как поэта, не проинформировать меня: мол, «я так слышу», а заставить меня услышать то же, что и Вы.

В связи с этим, в очередной раз, рекомендую всем найти и внимательно почитать работы профессора Тарановского, в которых он пишет о необходимости полнейшего соответствия стихотворного размера и содержательной части стихов.

Однако, двигаемся дальше.

Еще о парочке симптомов. Правда, попрошу меня извинить, но из-за нехватки времени, а еще и из своего старческого садизма, я выдерну, дабы не писать ничего нового, длиннющую цитату из той – старой своей статейки, которая до сих пор висит на форуме, и вставлю ее сюда, поскольку в ней как раз и говорится об этих самых симптомах.

(С) «Если тебе нечего сказать – молчи!», – гласит вековая восточная мудрость. Очень, я бы сказал, мудрая мудрость. И все, вроде бы, с этим согласны. Согласны-то согласны… а поговорить-то – хочется! Ну, что ты будешь делать, если очень хочется, хоть что-нибудь сказать?!.. Ну, хочется, вот – и все тут!.. Не важно, что… не важно, о чем…не важно, как… не важно, зачем и для чего. Важно – именно сказать! СВОЕ «веское» слово!.. Самовыразиться!.. Застолбить, как во времена золотой лихорадки, очередной участочек в бурно развивающемся сетевом литературном процессе. Потому что, уж что-что, а посамовыражаться мы, страсть, как любим. Нас – хлебом не корми, дай только посамовыражаться!.. Вот и говорим, повторяя, в разных вариациях, друг друга, практически одно и то же – в прозе, в стихах, в «рецензиях» и «отзывах». А чтобы наши «умные мысли» и поэтические «откровения» не казались банальностями (чем они, чаще всего, в сущности, и являются), стараемся, по возможности, придать им неординарный товарный «внешний вид». И каждый демонстрирует собственную неординарность и уникальность своего творчества по-своему. Одни используют для этого пышные и помпезные речевые обороты, полагая, что стихи «простыми» словами не пишутся. Другие до такой степени «набивают» свои стихи метафорами, олицетворениями, аллитерациями, синкретизмами и прочими выразительными средствами, полагая, очевидно, главным в поэзии именно их количество, что за этим изобилием литературных ИНСТРУМЕНТОВ совершенно пропадает мысль. Третьи изощряются в «поисках новых форм». Четвертые просто играют в слова, предлагая читателям «кроксворды и регбусы», и называют свои игры красивыми и непонятными «…измами», к примеру – «концептуализм», «постмодернизм», и так далее... Пятые категорически не желают использовать в своих опусах заглавные буквы и знаки препинания, и не поймешь, то ли они, и в самом деле, считают, что так – без знаков – значительно красивее, выразительнее и понятнее, то ли просто прикрывают формой свое неумение этими знаками пользоваться. Шестые… продолжать можно до бесконечности. В принципе, собственно, да и Бог бы с нами… но ведь мы еще и пытаемся убедить наивных и менее опытных собратьев по перу в том, что все это – творческие поиски и прорыв в литературу будущего. А наши «младшие братья и сестры» благоговейно внимают нам, говоря про себя, как когда-то говорила моя младшая сестренка, слушая хорошо зарифмованные, но совершенно абстрактные и бессмысленные стихи одного из моих приятелей: «Ух, ты!.. Вот это да!.. Непонятно, но здорово!». И что самое страшное – мы сами верим, что наши поиски – это те самые поиски КАЧЕСТВЕННО НОВОГО ЭСТЕТИЧЕСКОГО РЕШЕНИЯ, о которых говорил все тот же Бродский, забывая о том, что все это, называясь совершенно другими «…измами», было уже задолго до нас, причем, было неоднократно». (С)

Первая половина этой цитаты посвящена третьему синдрому: МЫ ПИШЕМ ДАЖЕ ТОГДА, КОГДА НАМ НЕЧЕГО СКАЗАТЬ.

Примером проявления этого синдрома является, с моей (да и не только с моей) точки зрения стихотворение « Слезы этой осени».

СЛЁЗЫ ЭТОЙ ОСЕНИ

Осень отплакала дождями на площадях и в парках,
Отмыла парапеты, паперти и лестницы,
Ещё вчера повсюду была запарка,
А сегодня тишь и на небе – рожденье месяца.
Пора подвести некоторые итоги:
Слёзы осени — бриллиантами на нитях паутины,
Деревья сбросили свои тоги,
Кусты — узорные цветные палантины.
Но слёзы этой осени не так горьки –
Случались передряги и покруче –
Это прошлой осенью, нас ожидая, в печке тлели угольки,
А ветер хлестал плетью стволы берёз, как самый заправский кучер.
Слёзы этой осени — терпкого вкуса,
Слёзы этой осени, как марочные вина…
Если это роман – то он обязательно «аля руссо»,
А если выстрел, то не всегда в упор, а чаще – в спину.
Но это давно уже не имеет никакого значения.
Ведь если охотишься, то и сам можешь стать целью,
Слёзы – единственное лекарство от ожесточения,
Но только в сердце мы находим эту панацею.
Слёзы, слёзы… нет, это дождь моросит,
Стекает со щёк и с прочих рельефов местности…
И крутится земля вокруг своей оси,
Не ища ни с какою звездой совместности.
Что ж, и каждый осенний лист одинок,
Отрываясь, летит, кружится…
Может, это последний осенний денёк,
И завтра навечно покроется льдом слёз этой осени лужица.

Вот тут я полностью солидарен с Эндрю, написавшим: «…Образы все ну только что молью не изъедены (те, которые более-менее удачны – осень отплакала, выстрел в спину, нити паутины) или совсем нелепы (запарка, подведение итогов, щеки=рельеф местности!!!)…». Я бы сказал еще жестче: «В этом эклектическом наборе чужих клишированных мыслей и образов мысли авторской, при всей видимой тесноте слов, весьма просторно, а потому она, с легкостью необычайной, «растекается по древу». Вот тот самый случай, когда за кажущейся, а в действительности - ложной многозначительностью скрывается (да даже и не скрывается, стоит лишь посмотреть внимательно) пустота. Как когда-то, во времена моей далекой юности, прочитав мои стихи, сказал мне большой поэт Сергей Орлов: «Вам, молодой человек, к сожалению, пока еще нечего сказать читателю».

Что до четвертого синдрома, то я назвал ба его так: ЖЕЛАНИЕ, ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО, БЫТЬ НЕ ПОХОЖИМ НА ДРУГИХ, и ему посвящена вторая половина цитаты.

Пример – «Пингвин и дождь».

ПИНГВИН И ДОЖДЬ

Столице шведских королей
Грозя с небес расправой –
Дождь, из вчерашних «Новостей»,
Грохочет над Полтавой.
Подрастеряв в пути задор –
Он приступает к действу…
Чтобы испортить «коленкор»
«Пингвиньему семейству»!

«Пингвин» похож на букву «ять»
И знает достословно,
Что между капель путь искать –
Не значит жить духовно.
Когда стучит по крыше дождь
И сердце в ритме джаза –
Приличных «птиц» бросает в дрожь
Холодного «экстаза».

… Пусть ты не Герда, я не Кай –
Давай поверим чуду!
Цейлонский слон зовет на чай,
Чихая на простуду.
Туманным образом в окне
Приказов ждет дворецкий…
Хоть, согласись, тебе и мне
Привычней завтрак шведский.

Возможно истина в воде…
И в такт дождям сезонным –
Танцует Осень па-де-де,
Кружась виденьем томным.
И я легко могу понять
Дам, одержимых сплином…
Не надо, дамы, назначать
Свидание «пингвинам»!


Любые стихи этого автора ни с кем не перепутаешь. Автор очень любит загадывать нам «загадки», а потом, получая, скорее всего, от этого огромное удовольствие, весьма пространно разъясняет нам – темным, что же он в своем интеллектуальном стёбе, который он называет красивым античным термином «Меннипеи», имел в виду. Вот и в этом стихотворном ребусе, запихав Стокгольм в Полтаву, он, хихикая и потирая руки, спрашивает нас: «Ну, как? Сообразили?». Ну что ж… исходя из того, что автор в своих объяснениях очень часто ссылается на психиатрию, я мог бы предположить, что в данном случае он имел в виду так называемый «Стокгольмский синдром». Так в популярной психологии называется защитно-подсознательная травматическая связь. Иначе говоря – взаимная или односторонняя симпатия, возникающая между жертвой и агрессором в процессе захвата и применения (или угрозы применения) насилия. Не так давно, Владимир Вятрович в одном из интервью заявил: «Украинцы страдают «стокгольмским синдромом»... Речь шла о взаимоотношениях России и Украины и пресловутом «Голодоморе». Ну, а по поводу взаимоотношений пингвинов и дам – тот же Стокгольмский синдром может быть применен в бытовом плане. Наверное, при желании, я мог бы найти и другие варианты расшифровки авторских загадок. Беда в том, что мне просто некогда, да и незачем заниматься этой бесполезной работой. С античных времен существовали два вида смешного – юмор и сатира, с их разновидностями. В конце прошлого века появилось такое заметное явление, как стёб. Юмор никогда ни на что не претендовал, сатира, как средство борьбы, всегда была, по сути своей, конструктивна. Стёб же изначально деструктивен. Оборжать можно все, что угодно, не предлагая ничего взамен. И если стеб в конце прошлого века, в условиях разваливающегося «социализма» можно было, с большой натяжкой, считать явлением прогрессивным, то сегодня это, право же, уже анахронизм.

Ну, вот, на этом я, пожалуй и закончу о симптомах. Но, прежде чем поставлю последнюю точку, хочу сказать несколько слов еще о двух стихотворениях.

ОСЕННИЙ ДОЖДЬ

Дождь весенний, помнишь, милый, как тобою не могла никак насытиться земля?
Жадно впитывая влагу, оживала новой зеленью, блестела и сияла в каждой капле…
Дождь июльский, помнишь, ливень, силой струй твоих упругих первобытно восхищалась детвора,
Лихо прыгая по лужам, в диком танце оголтело проявляя свой восторг…
Дождь осенний… Ты ли это? Где величие былое? Что осталось от могучего дождя?
Листья сброшенные блёкнут в твоей сырости несносной… Хрипло кашляешь и хлюпаешь… Простужен?
Монотонно тарабанишь, неразборчиво бормочешь, грязь и слякоть ты разводишь, проходя..
Болен старостью… от мысли, что не даришь больше жизнь, и потому-то стал земле своей не нужен.

Странная, однако, ситуация. Мне трудно определить, что эта работа представляет собой по форме, поскольку это и не белые стихи (те должны быть точно организованы ритмически), и не верлибр (в верлибре каждая строка представляет собой определенную ритмическую цитату, а здесь этого нет), и не стихи в прозе, поскольку разбито на строки. Больше всего это похоже на подстрочный перевод с другого языка.
Уважаемый автор! Мне было интересно все это прочесть. Мне интересны Ваши мысли. Вот теперь присесть бы Вам, да уложить бы эти ваши замечательные мысли в не менее замечательную форму. Ведь очень хорошие стихи в результате могут получиться!

Ну, и, наконец – последнее, что мне хотелось бы сказать:

Уважаемые конкурсанты и просто читатели! Приношу вам свои глубочайшие извинения. Стихи без названия под номером 28 «Все мы счастья ждем…» не мои. Это стихи Агнессы Валавиной – персонажа из моей пьесы «Курортный блюз» - питерской поэтессы бальзаковского возраста, отдыхающей в Коктебели.

* * *

Все мы счастья ждем:
Вот бы – поровну!..
Проливным дождем
Небо прорвано…

На душе с утра
Так ноябрево!..
Отошла пора
Лета бабьего –

Бабьей зрелости…
Зрелой спелости…
Спелой сладости…
Сладкой радости…

И хотела б я
Жить, блаженствуя –
Не в любви моя
Доля женская.

Праздник? – вот еще!
Что мне праздновать?
Осень – общая,
Судьбы – разные.

Дашь душе простор –
И она поет!
Есть судьба-восторг
И судьба-полет.

В них и сена стог,
И счастливый стон,
И прощанья крик
В этот дивный миг…

А судьба-печаль –
Как осенний дождь:
Не смахнешь с плеча,
Не стряхнешь с подошв…

И печать ее
Не сотрешь с лица -
От зачатия
Не смывается.

Дай тебя обнять,
Запоздалый дождь!
Успокой меня,
Раз уж ты идешь,

Помоги принять,
Со смирением,
И судьбы печать,
И сомнения.

А послал эти ее стихи на конкурс я исключительно из хулиганства и любопытства. Очень уж мне любопытно было, как же их воспримут не простые зрители (в спектакле), а собратья и сосестрия поэтессы по перу. Удовольствия, в связи с этим, я получил море. Еще раз прошу меня извинить, А Танечку – исключить их из публикации в книжке, поскольку, разумеется, под своим именем я их публиковать никогда не стану.

А теперь позвольте откланяться и пожелать вам – как следует, и как можно дольше – отдохнуть и от меня, и от моих пропитанных ядом обзоров.

Искренне любящий и уважающий вас В. Безладнов.