Я был инструктором обкома комсомола в Казахстане. В этой республике полторы сотни национальностей.
Посреди площади перед обкомом был круг голой земли. Предполагалось, что когда-нибудь он станет клумбой. Мальчишки пристроились там играть в ножички.
Первый секретарь обкома увидел их в окно и сказал третьему секретарю:
– Прогони их. Нашли место ножиком тыкать!
Третий отвечал за агитацию и пропаганду. Кому, как не ему, найти убедительные слова для мальчишек. Но, глянув в окно, он отвёл глаза: послушаются ли…
Я и третий секретарь вышли из кабинета. Я направился к себе, а он свернул в дверь четвёртого секретаря. Ну понятно, четвёртый занимался учащейся молодёжью. А третий был хохол – он да не найдёт, на кого свалить!
Через минуту к нам в школьный отдел зашла невзрачная казашка, четвёртый секретарь. Тыча в окно пальцем, она бестолково объяснила:
– Вон хулиганы какие-то. Чего они? У нас обком!
И удалилась с видом исполненного долга.
Заведующая отделом, немка, поглядела в окно. Её красивое лицо стало неуверенным. С мальчишек она перевела взгляд на меня и распорядилась:
– Отправь их отсюда.
Я был инструктором, должности ниже в обкоме нет. Свалить не на кого. И вообще я русский Ваня. Я поплёлся на улицу.
Ещё издали мальчишки насторожились. Сам отчаянно труся, я произнёс то ли просительно, то ли враждебно:
– Ребята, вот это – обком комсомола. А вы с такой игрой… Шли бы, а?
Они без слов снялись с клумбы.
Вернувшись в здание, я увидел хохла, казашку и немку, наблюдавших сквозь стеклянную дверь за моим отважным походом. У всех были квадратные от удивления глаза. Немка прошептала:
– Что ты им сказал? Как ветром сдуло!
…В этой истории остался не упомянутым второй секретарь, русский. Через несколько лет я встретился с ним в Москве: в Казахстане я не прижился, а он приехал в столицу на курсы. Побывав у меня дома, он спёр книгу. Сказал бы, что нужна, я дал бы другой экземпляр. А тот был с дарственной надписью автора.
