На пляже вовсе не ночном,
Народ в купальниках пугая,
Подобно амфоре с вином
Стоит прелестная нагая.
Поверив в чудо, подойди –
Пеннорожденная воскресла.
К ее божественной груди
Идут божественные чресла.
Их перекатам, их игре
Подобны разве что качели.
Ее короткое каре
Не по канону Боттичелли!
И, несомненно, в горле ком
От банки «Львовского» и мидий.
При впечатлении таком,
Пожалуй, был и некто Фидий.
А также Фидиев сосед,
Кувшинных дел безвестный дока,
Что весь в морщинах, стар и сед –
Во власти странного потока.
И был он – плеск ночных чернил.
В час вязкой глины полуправды
Нагую каждый расчленил
На неизбежные квадраты.
И лунный плат, как тот покров,
Слетел на жаркую обитель,
И выходил из мастеров
Наивно-радостный любитель…
