ГРОЗА
Первые капли ударили в пыль тротуара,
Серые шарики прыснули влево и вправо
И разбежались – внезапным узором муара,
Тут же размытым – для дождика это – забава:
Бить по земле, по траве, по кустам и по крышам,
Россыпью дроби кидаться с порывами бури.
Буйство воды – это нечто – даровано свыше,
Богом языческим, скрывшемся в облачной хмури.
Кисти сирени намокли и клонятся низко,
Сразу утратив дурман своего аромата.
Скачем по лужам с известною долею риска –
Всё-таки спрятаться надо хотя бы куда-то.
Из-под навеса, признаться, глядеть веселее
На полновесные струи. А грома раскаты
Ближе и ближе, и ливень пока не слабеет –
Кажется сверху: воды всё ещё маловато.
Треснуло небо по швам от сверкающих бликов,
Словно фотограф небесный готовит альбомы
И собирает партфолио мокнущих ликов
Города, улиц, машин и людей незнакомых.
Не огорчает изменчивость нашей погоды,
Это внезапное лето нуждалось в поливе.
Город умоют шумяще-журчащие воды –
И убедимся, что стал он светлей и красивей.
* * *
ПОВТОРЕНЬЕ
Ну, до чего же в жизни надо мало!
Вода и воздух, хлеб и солнца свет,
Да в перспективе зданий и канала –
Спас-на-Крови – знакомый силуэт.
Увидеть, как Нева своё теченье
Свершает под десницею Петра,
Оно прекрасно – это повторенье
Того, что было прежде и вчера.
И будет завтра! Надо верить, надо,
Что город, как его ни назови:
Петра твореньем или Ленинградом –
Купается в цветенье и любви.
Ещё прошу – совсем-совсем немного,
Чтоб взглядом я встречала каждый раз,
Дарованный судьбою или Богом –
Незаменимый свет любимых глаз!
* * *
ВОПЛОЩЕНИЕ
Я иду на Петроградскую.
Предо мной – волшебной сценою:
Петербургско-Ленинградские
Силуэты драгоценные.
И душа моя волнуется
От желанья – просто дикого:
Как мне хочется по улицам
Провести Петра Великого…
Ненадолго возвращённого
Из далёка невозвратного,
Чтоб увидел воплощённые
Чудеса невероятные.
Суть, казалось, нереальную
Всех его мечтаний пламенных,
Перспективу матерьяльную
Этих набережных каменных.
Словно символы бессмертия –
Эти улицы и здания,
Что, пускай через столетия,
Стали гимном созидания.
* * *
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
С классикой сплетённого барокко
Внешне эклектичные черты…
Нитями свинцового потока
Скованные лики красоты.
В ткань кварталов вписанные храмы,
Набережных сумрачный гранит:
Фарсы, и трагедии, и драмы –
Петербург в чертах своих хранит.
Город красоты и эпатажа,
С виду предстающий нежилым.
Классиков российских персонажи
Дышат этим воздухом гнилым.
И, как прежде, трётся у окраин,
В спальные кварталы заселён,
Настоящий мастер и хозяин,
Тот, кем город движим и силён.
Корень всех дворцов и монументов –
Ленинградский пролетариат,
Грубо низведённый с постамента,
Вновь своим цепям привычно рад.
Числимый рабочею скотиной,
Истинный создатель-демиург –
Это он, свои подставив спины,
Держит на себе Санкт-Петербург!
* * *
ИСААКИЕВСКАЯ ПЛОЩАДЬ
За внезапно распахнувшимся просветом,
Удивляюсь гармоничности и стати,
Узнаю на фоне неба, силуэтом:
"Исаакий" в камуфляжном маскхалате.
Окружённая коринфской колоннадой,
Неожиданно, на севере, уместной,
Нас не давит неохватная громада,
А парит. И над Невой ему не тесно.
Между парой медно-бронзовых кумиров,
В незначительном, столетнем интервале…
Да куда уж мне – такие, право, лиры
Петербуржские красоты воспевали.
* * *
