Жила-была одна страна.
Не маленькая, не большая — в самый раз.
Пела песни на праздниках, пекла хлеб с маком,
носила венки весной и надевала шубы зимой.
У неё были шумные города, добрые села и память —
ох, какая длинная память! —
аж до прадедов, что пахали землю босиком
и крестили детей, глядя в небо.
А прадеды прадедов, может, и море выкопали,
и пирамиды построили — потому что щирые были.
У этой страны было сердце.
И сердце билось: то тревожно, то весело,
но всегда — по-своему.
И вот однажды пришли гости.
Словами сладкими, как халва,
улыбками ровными, как плитка тротуара,
и с обаянием лисы из басни —
те, что сыр выманивают под демократию.
— Страна, ты прекрасна, но не умеешь жить.
Вот тебе список — как быть «правильной».
Выучи, подчинись, перепиши.
Можешь даже с английского не переводить —
мы тебе всё объясним.
А взамен дадим:
поддержку, деньги и… много-много обещаний.
Страна смутилась.
Но подумала:
«Может, и правда пора подправить себя.
Ведь все вокруг такие успешные —
в кружевных трусиках, поголовно!»
И отрезала первый кусочек себя.
Совсем малюсенький:
чуть-чуть традиций, чуть языка.
«Не обеднею», — подумала. —
Даже лучше стало — “современно”.
Прошло время.
Снова пришли гости.
— Молодец, страна!
Но нужно ещё чуть-чуть.
Флаг у тебя слишком яркий,
вера слишком старая,
память — слишком болезненная.
Ты лучше аграрной супердержавой будешь:
вот тебе и флаг подходящий — небо и пшеница.
Правда, пшеница какая-то бледная,
но мы тебе нанотехнологии внедрим — поярче будет!
Дай ещё кусочек. Вот здесь, над душой.
Страна вздохнула — и отдала.
Ведь все так делают.
А кто против — тот враг.
Тут не до нюансов.
???? Так прошло семь лет, восемь, девять...
Каждый год она сжималась.
Как кожа шагреневая.
От каждого нового «должна»,
от каждого «ради победы»,
от каждого «иначе нельзя».
И вот однажды страна встала утром
и поняла:
могилы до горизонта.
Над каждой — флаг яркий,
пшеница и синь небесная.
А нет уже ни языка,
ни песни,
ни хлеба с маком.
Только речь почти посполитая — мова.
Только марш чужой — о близкой кончине.
И кусочек земли,
на котором никто больше не смеётся.
???? А гости хлопали:
— Какая стойкая страна!
— Как борется!
— Как не сдаётся!
А в ней самой… осталась только тихая слеза,
что скатилась по последнему полю
и впиталась в землю,
где когда-то бегали босые дети.
???? И тогда старуха,
что жила на краю этой земли,
вышла в поле,
опустилась на колени,
положила руку на землю и сказала:
— Ты боролась не за себя,
а за чьё-то мнение.
Ты хотела понравиться,
а не остаться.
Но всё ещё можно…
если вспомнить, кто ты.
Шагреневую кожу не вылечить,
но можно засеять её остатки —
зерном правды.
Не лозунгов,
не благодарностей гостей,
а правды, вросшей в корни.
И тогда, может…
вырастет что-нибудь настоящее.
Пусть не сразу.
Но живое.
И своё.
