Наталья Троянцева
В творческом багаже поэта Натальи Троянцевой – сплошные брэнды.
Диплом МВТУ им. Баумана – кто учился, понимает!
Кандидатская диссертация на тему реорганизации управления – ни больше, ни меньше!
Институт повышения квалификации преподавателей в МГУ.
Красный диплом Международного Университета (в Москве) – Высшая Школа Журналистики.
Отдел «Фигуры и Лица» Независимой газеты, интервью с лидерами рубежа веков.
Журнал «Эксперт», отдел компаний и менеджмента.
И – Великая Русская Поэзия, Великая Русская Философия, Великие Переводы Мировой Классики: непрестанное постижение, со-размышление, сопоставление.
Наталья Троянцева публиковала стихи в альманахах, редактируемых настоящими ценителями поэзии и по их инициативе. В альманахе VIP- Premier– большая подборка стихов и иллюстраций в превосходном дизайнерском оформлении, одна из лучших. Несколько стихов в альманахе «Дыхание земли» издательства «Ладомир», поэтический вес которого бесспорен. Ряд публикаций в сборниках издательства «Советский писатель».
«Остров Мусорного Христа» - третья опубликованная книга. До этого – «Стихи и переводы» – 2002 г., «Слово о строгой страсти» – 2006 г. На подходе – четвертая по счету, превосходно иллюстрированная Виктором Захаровым «Сей чудной Адрии устойчивая радость…». Готовятся к публикации стихотворения к живописному циклу Виктора Захарова «Пространство Счастья Времени Любви».
Виктор Захаров – Художник до мозга костей. Вся его жизнь подчинена творчеству, реализована в творениях, усилиями Творца спасена в далекой юности.
«Гения труд в духоте ремесла» – буквальная метафора собственноручного создания уникальной литой скульптуры, где изображение соединено со стихотворным авторским текстом.
Волшебство интерьерной скульптуры из тщательно отобранного дерева, сложносочиненные композиции, приводившие заказчиков в восторг. Два кресла под названием «Дон Кихот и Санчо Панса» являются центральными персонажами в уникальном интерьере Центра групповой и семейной психотерапии в Москве, полностью разработанном и собственноручно осуществленном художником.
Почти утраченные следы многофигурной серии характеров-персонажей: Щукарь, Учительница, Стиляга, Чиновник, Хлыстовская Богородица – скульптурок из дерева.
И – официальный статус «заводского художника» в объединении НПО «Энергия», чьи работы экспонирует за рубежом Исторический музей, хранит и экспонирует Мемориальный Музей Космонавтики, музей ГОНТИ, музей Авиации и Космонавтики и семья С.П.Королева.
8 Всесоюзных выставок и более тридцати региональных.
Многочисленные грамоты, серебряная медаль ВДНХ – советские стандартные награды за бескорыстное служение искусству.
В 2004 – новый творческий взлет. Возвращение к живописи. Две персональные выставки в новом качестве.
Постоянная экспозиция скульптуры в Музее и Общественном центре им. Андрея Сахарова.
Иллюстрации к книге Натальи Троянцевой «Слово о строгой страсти».
Живописный цикл «Пространство Счастья Времени Любви» в 2008 г.
Несколько графических серий, посвященных великим музыкантам и великим танцовщикам.
Серия акварельных рисунков, которые лягут в основу иллюстраций к книге «Сей чудной Адрии устойчивая радость…»
Летом 2012 успешно прошла итоговая персональная выставка «Апология Времени», где мастерство художника было представлено в полном объеме. Куратором и соавтором выступила Наталья Троянцева.
ФРАГМЕНТЫ ВСТУПЛЕНИЯ К КНИГЕ НАТАЛЬИ ТРОЯНЦЕВОЙ "ОСТРОВ МУСОРНОГО ХРИСТА"
Мы говорим от имени тех, кто констатировал утрату духовной целостности и стремится ее обрести. Логика обретения очевидна: каждый вычленяет из сонма явлений, смыслов и судеб то или тех, в чем или в ком видит, понимает, ощущает сейчас поддержку собственным неимоверным усилиям. Духовный
источник, которым питается воображение — наши интуитивные прозрения: именно они удостоверяют существование явлений, смыслов и судеб как в качестве импульса высшего вдохновения, так и в аспекте вероятной ипостаси наших «эго».
Неслучайное столкновение во времени и пространстве свидетельствует о гипотетическом согласии соединиться в духовных исканиях чужого умозрительного «эго» и внутренней сущности каждого из нас, всякий раз заново идентифицируемой.
…Ощущение исключительности словно дьявольский соблазн сопровождало авторов многие годы. Амбивалентное, точнее, двусмысленное в своей основе, оно вынуждало метаться между высокомерием и униженностью. Национальная трагедия двадцатого века в нашем понимании никак не соотносилась с ходом мировой истории. Мы, с нашим чувством униженного превосходства, были как бы выброшены из ее пространства. Это была исключительность бессилия. Для нас оказалось важным понять сильные стороны исключительности и утратить, наконец, ощущение себя как исторических аутсайдеров. И оказалось, что систематическое совершенствование мысли, ее одухотворенная концентрация растворяет предрассудки, устраняет страх. И бестолковое беспощадное чувство исключительности исчезает. А возникает соучастие равных высотою духа.
И пришло понимание, что личностная концентрация тоталитаризма, преодоленная всей совокупностью мысли, духа и души, суть уникальный иммунитет против всякого рода пропаганды любой разновидности общественного или государственного давления как такового. Неимоверное число ложных в своей основе клише мы приравняли к нулю.
… Название книги «Остров Мусорного Христа» вполне обосновывает изложенное выше. Остров как объективация субъективного самоотчуждения. Мусор как нагромождение многократно искаженных виноватым сознанием смыслов — нечто непригодное для целостного «эго», и в то же время — инициирующее стремление докопаться до сути. Своего рода метаморфозы мусора, происходящие по воле воображения и порождающие интуитивные прозрения. И, наконец, до неузнаваемости искаженный, утрированный образ Христа, едва касающийся языческого сознания, но — обвинительно догматичный, суеверно размытый, размноженный в служебных ипостасях святых.
…Надо сказать, что идея метафоры «Мусорный Христос» принадлежит Сальвадору Дали, величайшему художнику двадцатого столетия. Рассуждая о воплощении Бога в Сущем и в его главной ипостаси — Сыне, Христе, Дали выводит, что Бог мог бы воплотиться и в мусор, следовательно, мусор потенциально эквивалентен Христу. Софизм с точки зрения философии, парадокс по существу. Вообще — следствие естественного хода вещей, состояния умов или масштаба осмысления, отводящего Христу определенное место во всемирном пантеоне ипостасей Высшего Духа.
…Поэт и художник — аутсайдеры по отношению к любому социуму, поскольку суть одно из сонма воплощений души Вселенной. Но их не тяготят гражданские обязанности здесь и сейчас, поскольку они лишены бойцовского тщеславия и хорошо понимают не столько законы истории, сколько относи-
тельность движения мысли во времени.
… Наши родители заключили в нас тот свет Истины, который не сумели раскрыть в самих себе. Мы им глубоко признательны. Нашим родителям посвящаем мы этот труд.
Наталья Троянцева,
Виктор Захаров
СТИХОТВОРЕНИЯ НАТАЛЬИ ТРОЯНЦЕВОЙ
ЖИЛ-БЫЛ Я...
Вздыхая, гаснет осени заря.
Часов соцветье кружится и вянет
В шуршании широком сентября.
А день, примкнув к минувшему, настанет
Так нехотя, терпение собрав
Горстями в нише штапельного страха
Младенчества, творца печальных прав —
Мгновения вплетать в основу праха.
Песочные часы наоборот:
Возникновенья узенькая струйка,
Мажорный раструб зрелости и — сход,
Исхода прогоревшая кастрюлька
С овсянкой быстрорастворимых лет.
Пытаюсь разложить воспоминанья
По полочкам, но яркий винегрет
Никак не поддается нарицаньям.
Что ни сравненье — ясная еда:
Аллюзии испуганного чрева
С голодным детством, раз и навсегда
Счет отчужденья от добра и древа,
От смысла в целом. Загнанный изгой,
Страны советской робкий аутсайдер,
Такой, как остальные, не такой —
Отдельного ничтожества провайдер;
Не «враг», не «сын врага и ЧеСеИР»,
А попросту — «пособник оккупантов»,
Собою осквернивший град и мир,
(И — жертва партизанских диверсантов,
Но это — тайна). Сын крестьянки, брат
Трех братьев и сестры… Отец семейства.
Амбициозный, цепкий. Ренегат,
При случае не чуждый фарисейства —
Как все. Всему основа — корм и кров.
Я жертвовал собой семейства ради;
Как мог, растил и пестовал птенцов,
Трудился, не дерзая о награде.
…Как Пушкину и К* — Наполеон,
Нам — Циолковский, Королев, Гагарин,
Соблазн свободы… Шансов — легион
И — ни одной попытки. Участь твари!
Изъяв из лексикона слово «зло»
Отсутствием весомым антипода,
Мучительно мечтал, чтобы пришло
Бытье иного качества и рода.
Воспрянув «перестройкой», вновь поник,
Поскольку снова оказался лишним.
И к церкви как к источнику приник.
Зачисли в свод рабов своих, Всевышний!
…Уходит жизнь. Почти ушла. Зачем
Вся эта канитель Тобой тянулась?!
— Чтоб боль твоя, перечертив Эдем,
Несбывшейся мечтою в мир вернулась.
ТЕНЬ ТЕРТУЛЛИАНА
Уличивши веру заслугой,
Растроится Святая Троица;
Божий Сын, оказав услугу,
За чужими лицами скроется.
Как тут быть? Одно остается —
До конца ощутить однажды:
Добираясь до дна колодца,
Видишь звезды и множишь жажду.
Из наитий сплетешь потери,
Чтоб войти в уму неподвластное.
Сопрягая движенье двери
И ребро разящего заступа,
Достоверности вскроешь корни…
И — проси у Бога напутствия
На скачок из чаемой нормы
В невозможность ее отсутствия!
ШУМ ШЕКСПИРА
Как только время, взвешенное верой,
Свой стоптанный башмак нечаянно поставит
На наступивший час, то спустится тихонько
Посланец, чей неповторимый облик
Словам не описать — он словно соткан снами
Расчисленного сонма поколений.
И имя новое он простодушно примет,
Поскольку старое утратил безвозвратно.
Он твёрдость подтвердит, стопой земли коснувшись;
Опустит крылья — и, спустя мгновенье —
Отбросит, ощутив смешной помехой.
Качнется карусель метаморфозы.
Из крыльев выйдут вогнутые чаши
Весов; и тот посланец, или ангел,
Иль резвый Ариэль — при чем тут имя, —
На полусферу легкой левой чаши
Беспечность, ярость, зависть, самолюбье,
Корысть, и нерешительность, и трусость —
Все малые или большие страсти
Соединив недрогнувшей рукою, —
Нет, не уложит, а, скорей, навьючит.
Затем устало отойдет в сторонку
И станет ждать. И, наконец, дождется:
Появится случайный очевидец,
Какой-то человек, в молчании несущий
Тюк полной тишины. И тяжело провиснет
Свободное пространство правой чаши.
А человек, вес собственный утратив,
Привыкнет к бесконечному полету.
ИСКЛЮЧЕНИЕ
Странно, что станешь не столько известным,
Сколько насущным — кому-то, когда-то,
Лично кого-то касаясь телесным
Кончиком стрелки в кольце циферблата.
Сладкую славу любви и свободы
Так воспоешь, что стеснится дыханье,
Чье — прояснится, случится — анодом,
Звуком в цинично иссохшей гортани…
ГАМЛЕТ
В темноте, в пустоте я ищу ощущение горя —
Нестерпимой потери, теснины восставших часов.
А на фоне песка допустимо условного моря
Отчужденно качаются чаши ничейных весов.
Частота унижений внезапно влечение множит,
Приводя в исступленье сознание, руша дотла…
Время наших отцов приросло к нашей женственной коже
И безволия пламенем пышет жестокая мгла.
До рождения сломан хребет, обескровлены жилы,
И завидною кажется участь простого червя —
Он беспечно правдив, обживая пространство могилы,
Пища птиц или рыб; я с ним рядом — творения тля.
Не настанет тот день — воздаянья, раскаянья, скорби,
Не случится судья, чей бы я различил приговор…
Я ведь, в сущности, призрак, пустивший истлевшие корни
В прежде-надцатый век; я — души своей девственной вор.
КОЛЕСО
Смерь смерти — рознь. Вступая в этот мир,
Мы принимаем словно эстафету
Возможность воплощения в Любовь.
Наш дух открыт великому, а разум
Ликует, предвкушая бесконечность
Попыток постижения всей лжи
С одной лишь целью — счесть караты правды
В крупицах искренности, добавляя
Достоинства и смысла в постулаты
Служенья Истине.
И каждый новый век
Все изощренней дух наш искушает.
А нынешний — трикраты беспощаден,
Обузой непосильной высшей тайны
Нас оделяя как предназначеньем.
А нашу память мучает дилемма
Метаморфозы в первозданный хаос
Иль комы повседневных впечатлений
И поминутных действий в рамках мига.
Как видишь, жить сейчас настолько сложно,
Что, если строго вычислить и взвесить,
То смерть уравновесит упрощенье.
Тому же, кто ответственен за сложность,
Дано, удостоверив разрушенье,
Его же пропустив сквозь выдох смерти,
Умножить убежденье созиданья.
ЛОЛИТА. ОПРАВДАНИЕ
Памяти Андрея Белого
Но я же не чувствительный Руссо,
Чтоб исповедь писать; не сноб — эстет
Par excellence, и чувственный озноб
Пою как романтический поэт.
Парчовый Бунин, гениальный Пруст
Мне помогли. Картинка удалась —
Достойный джентльмен, смятенье чувств,
План крупный, план помельче, Фрейд и страсть.
Избыток эпатажа? Вы — глупцы.
Роману гарантируя успех,
Вы на его страницах как скопцы
Танцуете все ночи без помех.
...Я — русский дворянин, несчастный сын
Политика и светской львицы. Честь
Я смолоду берег, за всех — один,
По слабости, из принципа — бог весть,
Теперь уж все равно. Я был любим
Всего однажды, но зато — навек.
Нас разлучила смерть ее. За сим,
Четырнадцатилетний человек
Состарился. И сразу перешел
В иное измерение, как Дант —
Эгоцентризм на пьедестал возвел
И утолял, как голод, свой талант.
Я в липком сладострастии топил,
Как в патоке, неистовую боль.
Себя в конце, естественно, убил
И все же спас, сумел спасти Любовь.
Ведь это я немыслимо страдал
От неприязни матери. Меня
Отец как человека отторгал,
Иронией все чувства подменя.
Гигантский ум, масштабный интеллект,
Родительских эмоций водопад
Любой ребенок, скажем, имярек,
Воспринимает как постылый ад.
Насилие имеет много лиц.
А тело быстро забывает боль,
В то время как душа, простерта ниц,
Уже не в силах снова стать собой.
Прости, Лолита, alter еgo, мать,
Мой произвол. Прости меня, отец,
За то, как я стремился наверстать
Свою никчемность детскую.
Конец.
