Взаправдашняя печка оказалась очень большой – до самого потолка, окрашенного светло-голубой краской. Кроме вытертых деревянных приступок, в ней было пять квадратных глубоких норок, из которых торчали мышиные мордочки дедовых носков. Верхняя половина печки была занавешена ситцевой шторкой с набивным рисунком в цветочек. Дождавшись, когда взрослые, накрыв в передней раздвижной навсехродныхисоседейстол, завели свои разговоры о том, где лучше – в городе или в деревне, Алина, ловко взобралась на печь, держась за боковую перекладину и подвинув ногою мышек. Никакого Емели там не было!!! Там спала бабушкина кошка на примятой чьей-то головой подушке. Она вопросительно муркнула, жмуря сонные глаза в золотистых крапинках. Полосатый с рыжими подпалинами живот её был очень большим и дышал часто-часто. Девочка, подогнув под себя ноги, смотрела на это пушистое чудо.
- Где же, моя самая городская внучка? – это дед вышел покурить в заднюю избу. Курил он, не как папа – не сигареты, а такие смешные трубочки, он их долго разминал, усаживаясь на коричневый табурет.
Алинка высунула из-за занавески белокурую голову, держась одной рукой за перекладину:
- Деда, ты мне ещё корову обещал... не железную...
- Корову?... – дед задумался, затянувшись беломориной, – ты погодь до вечера, бабушка Ночку загонит, пойдём с кружкой за молоком. Тебя там, в городе, совсем не кормят, поди... Ничего... к августу тебя папка не узнает. Маруся, знаешь, какие пироги печёт... и хлеб... к ней со всего Русского конца за опарой приходят.
- Деда, а ты тогда, чего такой худющий-то?
Дед надолго замолчал, только рука с папиросой как-то дрогнула, а глаза его показались далёкими-далёкими...
- Я, Малинка, за семь лет на войне так наголодался, меня уже не поправить...
- Ты на войне партизаном был?
Дед рассмеялся:
- Нет, я из пушки стрелял, до сих пор глухой... Слезай, стрекоза, я тебя на речку свожу...
Солнце ласково грело фланелевую, в крупную синюю клетку, рубаху деда и лёгкий оранжевый сарафан Алинки и радовалось – не зря сегодня проснулось, какое чудо увидело – солдата последней войны, дождавшегося свою награду. Не знало тогда солнышко, что война пощадит дедовых сыновей, но окажется не последней... Ему Бог дал внучку и вот эти неспешно летние дни в родном селе с удивительным именем – Новая Тёпловка. За всё...
