Сонеты Аркадия Сучевяну

Империя песка, Сахара

Сахара поглотила нас живьём,
Пропахли мы Помпеями и лавой.
Песок, песок в зубах - сухой отравой,
Песок глотаем и верёвки вьём.

Но Апокалипсиса пыль-песок
Растёт, как плотоядная лиана
И душит нас, и пожирает рьяно,
И целит пастью без лица в висок.

Песок течёт струёю без конца,
Рождая миражи в глухой пустыне,
Творя Сахары образ на картине...

Как будто бы эмблема для венца,
Маячит маской монстра-мертвеца
Та Башня Вавилонская доныне.


Корабль Себастиана

Куда плывём - вперёд ли? Иль двигаем назад?
А горизонт закрыт  туманных туч затвором,
Мышей рожает палуба и вёсла брешут хором,
В каюте - пир, и карты, и пьяный шумный ад.

Погасли угли в топке, поломана буссоль,
И некто, словно бриз, подул на квёлый парус,
Но хлынула волна, нацелясь в верхний ярус,
И кризис наступил... вот в чём сей басни соль.

Кораблик занедужил, и в ритме разудалом,
То вверх, то вниз - но тонет в ухабистой волне,
А наверху - обстрел - шампанского навалом,
Мужи толкают речи, серьёзные вполне.

И невдомёк убогим, что крыс уносит валом -
Те покидают судно в ужасной толкотне.


Морская рыба

Без чешуи, унижен полной мерой,
Надеялись, что от болота тоже
Не отличу морей...  на жёстком ложе
Почистили живьём, рукой умелой.

И в водах мутных, с горем и холерой,
Надеялись - без гордости и кожи -
Воскликну, обезумев напрочь: "Боже!
Я вижу твой алтарь под мутью серой!"

Но я был жив! Кричал, что пахнет серой,
Гнилой бесовской догмой на рогоже,
А боги в этот грязный пруд не вхожи.

Кричал, что я не ящер, не химера -
Чешуйки серебристые, похоже
Растут, ухожены мечтой и верой...


Библейский хоспис

Неблагодарная работа - не причуда,
Нас облучать обязан неспроста...
Глаз строит оттиск, предают уста,
Всегда в трудах, усердный наш Иуда.

Он хочет чтоб, души раскрыв заслонку,
Под объективом ощущали боль...
От чувств, идей и мыслей дать пароль:
Затвор открыт, всё заснято на плёнку.

Клиентов хоспису хватает - тщетны споры,
И нет таких, что вовсе без изъяна -
Найдётся опухоль, пятно иль рана...

Веками долгими мы слышим из-за шторы,
Елейно-ржавый голосок притворы:
Очередной... Крест пуст и под охраной!