В некотором царстве, в тридевятом государстве, жил был царь. Славился он нравом воинственным, жестоким и алчным. Звали его Мартын. И была у царя того дочь, Марьюшка, девушка кроткая, скромная и добрая. Получилось так, что полюбила она парня бедного Ивана, а он её.
Вот пришёл Иван свататься к царю:
- Знаю я Мартын, что дочь у тебя есть Маьюшка. Влюбился я в красоту девичью, сердце ласковое, да характер легкий. Отдай мне её в жены. Всё сделаю для тебя, и сыном любящим стану если захочешь, и храбрым воином, защищающим живот твой. А хочешь, доблесным охранником сделаюсь? Только не откажи мне в просьбе, разреши зятем твоим быть, дай нам с Забавой своё родительское благословение.
- Зятем мне хочешь быть?! - Топнул ногой рассерженный царь, - Да как ты смеешь жалкий сын нищего отца просить у меня благословения?! Знаешь ли ты, какими богатствами и многочисленными в моем подчнении землями и народами я обладаю? Не у ж то ты думаешь, что я отдам в жёны единнственную и любимую дочь, бедняку? Не для того я кровь своих воинов и детей проливал, что бы в руки неимущего всё своё добро отдавать. Как ты вообще посмел прийти ко мне со своей просьбой?! Не бывать этому! Быстрее день с ночью поменяются, чем я отдам тебе Марью. А теперь уезжай прочь, пока охранники не четвертовали тело твоё.
- Подожди царь, - промолвил Иванушка, - не спеши. Четвертовать ты меня всегда успеешь. Но знай, не вижу я жизни, без дочери твоей. Люблю её искренне, глубоко, да больше чем ты сам, и домой, один не поеду. Либо умру, либо женюсь на ней. Дай мне задание любое, трудное. Не выполню его, делай со мной, что хочешь, а выполню, будь добр, дай нам свое родительское благословение.
- Что ж, - подумал немного Мартын, - впрочем, ты прав. Имеется у меня мечта заветная. Говорят, есть на свете девица прекрасная. Косы, что пшеница золотая. Глаза, что небо огромное глубокое да голубое. Губы, что маки алые. Бровки дугой чернявой. Кожа белая, да румяная.
Если плачет, слёзы в бриллианты превращаются. Если поранится, кровь её рубинами засыхает. Где нога её ступит, там жизнь весной пробуждается. Если песни она весёлые поёт, дух счастьем да праздником захватывает, а если колыбельную, то лучше та песня, чем дурман- трава действует, вмиг засыпаешь. А если вдруг печаль на неё найдет, то лучше ту девицу не слушать, наревешься вдоволь, и жизнь становиться не мила, все уныло и тоскливо становиться.
Сам знаешь, я вдовец, но ещё полон сил и здоровья, и от такой жены бы не отказался. Так вот тебе задание, приведи мне эту девицу, и тогда сыграем мы день в день, свадьбу двойную, я на ней, а ты на Марье, дочери моей единственной.
- Что ж, - поклонился Иванушка, - Слышал я о девице той. Слышал что путь к ней не ведом лежит. Но, раз обещался, выполню твою волю. Жди нас царь вскоре и готовься к свадьбе весёлой. Будут у нас жены.
- Так и быть, - согласился Мартын, - вот, на дорогу длинную, да путь извилистый, я тебе своё благословение даю. Иди с Богоми без девицы той за Марьей не возвращайся.
Поклонился низко Иванушка, вышел из дворца царского, а там Марьюшка его встречает.
- Здравствуй Иванушка, подслушала я разговор твой и отца. Зря ты согласился, всё равно девицы тебе той не заполучить и свадьбу нам не сыграть. Многие пытались найти её, да ещё ни у кого не вышло. Только себя погубишь. Лучше откажись немедля и возвращайся домой.
- Нет Марьюшка, век себе не прощу если даже не попытаюсь этого сделать. Это ты ступай домой, и жди меня с хорошими новостями, с мачехой новой. И готовься к свадьбе двойной да весёлой.
-Что ж, так и быть, - вздохнула Марьюшка, - разыщи девицу, и пока не иссякнет у меня всякая надежда на твоё возвращение, всё у окна ждать тебя буду. Возьми вот: еды немного, рубаху теплую, сапоги неизноски, да сетку-леску, авось всё сгодиться, да в пути пригодиться.
- Спасибо Марьюшка, за подарки ценные. А теперь прощай и не поминай лихом.
Попрощался Иванушка и пошёл куда глаза глядят, потому что пути правильного не знал. Вот вошёл он в лес дремучий. Идёт - идет, а конца тому лесу нет, лишь деревья становятся гуще, чаще да чернее, а тропка все меньше и неразборчивее. Понял Иванушка, что заблудился. Сел он на пенёк и стал думу думать, что ему теперь делать и куда идти.
Вдруг, ветки затрещали, кусты зашевелились, и из них, старуха горбатая и дряхлая выходит: длинный нос крючком до подбородка вырос, глаза маленькие да блеклые, губы тонкие, щеки впалые, а из под серого платка космы седые в разные торчат. В руках же у её корзина плетёная висит. Встала старуха напротив Ивана и давай разглядывать его.
Сначала испугался Иванушка неожиданного появления женщины, а потом, наоборот, обрадовался: будет теперь у кого дорогу спросить, что бы из леса дремучего выйти.
-Зачем милок пришёл ты сюда? - спросила первая старуха, - иль не знаешь, что нельзя смертному человеку здесь находиться? Уходи по добру по здорову, пока жив.
- Здравствуй бабушка, - ответил Иван и встав, поклонился, - заблудился я, не знаю в какую сторону дальше идти. Не хочешь ли присесть на пенёк, авось давно по лесу ходишь, никак грибы в лукошко собираешь?
- Грибы? - усмехнулась старуха. - Впрочем посидеть мне бы не помешало, я правда устала и проголодалась очень.
Уступил Иван место женщине, а сам сел возле на землю, и вытащил из сумы всю еду, что ему Марьюшка приготовила.
- Угощайся бабушка, кушай на здоровье, а у меня всё равно аппетита нет.
- У молодого парня, да нет аппетита? - удивилась старуха и принялась жадно кушать, - Что же случилось у тебя такого, что от еды отказываешься?
- Зачем тебе слышать об этом, все равно ничем мне не поможешь. Лучше скажи как отсюда выбраться?
- Как знать милок, - промямлила женщина, -твое дело рассказать, а мое ответить: смогу я тебе чем помочь, али нет.
Наевшись, она поставила корзину на землю, достала из неё клубок, и стала его в другой перематывать.
- Что ж, - вздохнул Иван, - Понимаешь, вырос бедным сиротой, и надо было так сильно влюбиться в дочь царскую, что жизни без неё не вижу. Отец её Мартын не хочет за меня Марью сватать. Дает своё родителькое благословение, если я только девицу волшебную приведу ему, та, что плачет бриллиантами. А где мне эту девицу искать, никто не подскажет. Наверное, только зря обещание дал Марье и отцу её Мартыну. Видимо, не место мне в царских покоях.
- М-да ... , - подумала немного старуха, - плохо то, что и сама не знаю, если честно, чем тебе помочь. А про плачущую бриллиантами, уже слышала давно, от брата своего, что вечно в пещере прячется. Ты, знаешь что, милок, ступай ка к нему. От меня тебе проку мало, а он, может что и ведает. Попытка не пытка.
- Хорошо бабушка, - согласился Иван, - только как же мне дойти до него? Не поможешь ли ты выйти из леса?
- Из леса я не выхожу никогда. А за то, что едой последней поделился, возьми этот клубок, он и приведёт тебя куда следует. Да не простые это нити, это пути- дорожки странникам я мотаю. Кому путь скатертью - дорожка достанется, а кого и путь - погибель ждет. Но ты не бойся, выведу я тебе из леса, мало того, ещё и к брату приведу. Ещё лукошко возьми, никогда в нем еда не иссякнет. Скажи в нужный момент: "корзинка просыпайся- едой наполняйся", и вмиг наполнится она кушаньем всевозможным. Все дары этого леса в ней будут: и грибы, и ягоды и орехи и дичь вяленая.
Старуха взяла клубок из корзины, бросила его на землю, а тот покатился вдруг сам по себе, путь короткий Иванушке указывает.
Встал Иван с земли взял лукошко старухино, поклонился глубоко и пошёл вслед за клубком тем.
- Спасибо бабушка, - крикнул он на прощанье, - обязательно ещё встретимся.
- Тебе спасибо, милый человек, - помахала ему вслед хозяйка леса, - скатертью - дорожка, Ваня. И не вздумай про меня другому смертному рассказывать.
Вскоре вывел клубочек из леса Ивана. Вот видит он, гора перед ним огромная стоит, ни начала, ни конца той горе нет, а так, стена сплошная каменная. "Наверное в ней, брат старухи прячется", - подумал Иванушка.
Стал он гору ту осматривать, вход во внутрь искать, а когда нашёл , то взял клубок, размотал его маленько, прикрепил конец верёвочки у пещеры, и стал углублятся в неё, разматывая нитку постепенно, что бы не заблудиться, и что бы можно было обратно вернуться. Пещера глубокая, а вокруг, всё видать, словно её невидимые светлячки освещают.
Но вот, закончилась нитка, весь клубочек размотался, и понял Ваня, что пришёл в самое сердце пещеры, в самую её глубь, а куда дальше идти, не знает.
Вдруг со стены, с самого верха, тварь к нему пауком спускаться стала: сама белая, невеличка и плоская, а лысая голова и глаза, большие. Ногти как у кошки, за стены легко цепляются, зрачки красным огнем светятся. Испугался его Ваня, но быстро понял, что пришёл, куда нужно.
- Здравствуй человек, - зашипела змеей пещерная тварь, - зачем проник ты ко мне, разве не знаешь, что нельзя здесь смертному человеку находиться?
- Здравствуй, - поклонился ему Иван, - меня сюда сестрица твоя направила, хозяйка леса, путь дорогу указала. Сказала что сможешь помочь.
- Чем же я помогу тебе Ваня? - удивилась тварь пещерная, - я отсюда уж много лет не выхожу. Уходи по добру, по здорову, пока жив.
- Жаль, - опечалился Иван и поёжился, - нет, так нет. Что то прохладно здесь, зябко, я смотрю. А не хочешь ли ты, рубаху теплую одеть? Мне все равно теперь где замерзать. Видать зря Марьюшка старалась мне помочь.
- И то правда, холодно мне нагому, не уютно, никак согреться не могу, и неоткуда одежды взять.
Вытащил Ваня рубаху теплую и отдал её хозяину пещеры.
- Что ж, - обрадовалась тварь пещерная, - рубаха, наверное, мне не помешает. Только что тебе такому молодцу замерзать?
- Зачем спрашиваешь? Все равно ведь ничем не поможешь.
- Моё дело спросить, твоё ответить, авось что и знаю.
- Понимаешь, влюбился я дочь царскую, а отец, за наше блаословение хочет, что бы я привёл ему ту, что бриллиантами плачет. Видел я сестру твою старшую, хозяйку леса, а она меня к тебе послала, мол может знаешь что.
- У царя "губа не дура". Ишь что захотел. Но нет, Иван, не знаю. Сам слышал про девицу эту у сестры что высоко в горах живёт. Ты ступай ка к ней, от меня тебе проку мало, а она может, что и ведает. А за рубаху твою, вот тебе мой подарок. Возьми лучинку, да не смотри, что она маленькая. Скажи в нужный момент: "лучинка свети- ярким пламенем гори". Вспыхнет она как костёр огненный. В какой бы темноте ты не находился, будет освещать, словно солнце днём. У меня таких лучинок много, кого выведу из владений своих, а кто и здесь навеки остаётся. А теперь возвращайся обратно по нитке своей, и не вздумай про меня другому смертному рассказывать.
- Спасибо, тебе, хозяин пещеры, - поклонился Иван, - век буду помнить нашу встречу, обязательно ещё встретимся.
- Это тебе, спасибо, милый человек, - помахал ему вслед хозяин пещеры, - скатерью - дорожка, Ваня.
Идет Иван по пещере обратно, и нить в клубок мотает. Вот вышел он наружу и снова опечалился: к какой горе идти, у пещерной твари, спросить и забыл.
Думал, думал, и решил, клубок смотанный старухин бросить, авось снова путь -дорогу подскажет. Покатился клубочек снова, а Иван за ним бежит без устали.
Вот вышел он в город. Идет, идет, видит, мужик черную кошечку мучает, за хвост её поднимает, и словно тряпку вокруг руки вертит.
- За что животное мучаешь, - рассердился Иван, - разве не понимаешь, что ей очень больно?
- Тебе то что, - ответил мужик, - она у меня еду своровала, голодным оставила. Не у ж то не видишь, что она как смоль- черная. Одно горе - несчастье приносит. Сейчас к речке спущюсь, утоплю.
- Постой, - остановил мужика Иван, - отдай мне кошечку, не мучай, а я тебе за это лукошко подарю, волшебное. В нем еда никогда не иссякнет. Просто скажи ему: " корзинка просыпайся- едой наполняйся". И получишь, всё, чем лес богат, и грибы, и ягоды и дичь вяленая.
- Хорошо, - обрадовался мужик, - забирай кошку, а мне, корзинку отдай.
Разошлись они в разные стороны. Отошёл подальше Ваня, отпустил он кошечку, и наказывает ей:
- Беги несчастная, да не попадайся в руки человеческие, больше никогда.
Вдруг, заговорила чёрная кошка человеческим голосом:
- Зря Ваня прощаешься со мной, я тебе ещё пригожусь.
- Вот те на, - удивился Иван, - кошка говорит! Только как ты мне можешь пригодиться? Мне хозяева леса, да пещеры не смогли помочь, как сможешь ты?
- А ты поверь мне Ванюша. Я не простая кошка. Вот, ты пока меня спасал, клубочек и укатился восвояси, и не догнать тебе его уже никогда.
- И правда, - опечалился Иван, стал смотреть в разные стороны, - нет клубка, что же мне теперь делать, ведь дороги я к горе не знаю?
- Я знаю, и уж со мной ты точно не пропадешь, а зовут меня Чернышка
- Показывай.
Вот вышли они из города, идут полем, а мимо родничок бежит. Вдруг Иван говорит:
- Корзину отдал, я сам проголодался и тебя накормить нечем.
-Ничего Ваня, - ответила Чернушка, - я же говорила тебе, что со мной не пропадёшь.
Забралась кошка на самое высокое дерево, что в близи находилось, и закричала:
- Эй, мыши полевые, быстро тащите сюда еду. А не то спущусь, и вами угощюсь.
И сразу прибежали отвовсюду мышки серенькие, несут они в лапках, кто зерна, кто ягоды, кто грибы, кто зерна, кто орехи, кто горох и свалювают все перед Иваном в кучу.
Обрадовался Иван, наелся вдоволь, напился из родничка, сытый довольный сделался.
- Ну вот, можно и путь продолжить.
И пошли они дальше, пока не настал вечер глубокий. Зашли в рощу берёзовую.
Зазевал Иван, его ноги усталые непослушные сделались, отдохнуть хотят. Вот он снова говорит.
- Рубаху теплую отдал, а сам мерзнуть стал, где бы нам с тобой согреться да отоспаться?
- Ничего Ваня, - ответила Чернушка, - я же говорила тебе, что со мной не пропадёшь.
Забралась кошка на самую высокую берёзу, что вблизи находилась, и закричала:
- Эй, букашки-таракашки, паучки, бабочки да стрекозы. Тащите ка сюда постель теплую и мягкую, а не то спущюсь и вами угощюсь.
И сразу прибежали отовсюду, жучки-паучки, букашки-таракашки, муравьи, а за ними летят бабочки, стрекозы да муки. Несут они в лапках, кто паутинку, кто соломенку магкую, кто липесток, кто мох тащит. Скидали все это перед Иваном, и получилась постель магкая, не хуже чем в царской опочевальне. Лег он на неё, зевнул пару раз, и заснул крепким сном. А Чернышка, набралась на него, свернулась калачиком, так до утра и грела хозяина.
Проснулся с первыми лучами солнца Иван, выспавшийся, довольный.
- Ну вот, можно и путь продолжить.
Вот пришли они к месту болотистому. Говорит Иван: была б речка, переплыл, а в болоте завязнем оба. Что же делать?
-Ничего Ваня, - ответила Чернушка, - я же говорила тебе, что со мной не пропадёшь.
Залезла кошка, на самую высокую кочку, что в близи находилась и крикнула:
- Эй, птички-невелички, делайте нам мост, а не то поднимусь и вами угощусь.
И сразу слетелись откуда не возьми птиц стая, а в клюве каждая прутик упругий держит и на землю умело бросает, так, что один за другой крепко цепляется, и получается, как мостик дорожкой стелится.
Обрадовался Иван, перешёл по мостику, и видит гора перед ним встала.
- Ну, вот,- сказала Чернышка, - это и есть та гора про которую тебе тварь пещерная говорила. Нужно тебе забраться на самую высоту, там и живет хозяйка горная. Ты Ваня иди, а я здесь подожду. Нельзя мне туда да и лапки мои маленькие, не поднятся так высоко.
- Хорошо, - согласился Иван, - как скажешь.
Видит: путь на самый верх, трудным будет, вспомнил он про сапоги неизноски, достал их из сумы, одел и стал карабкаться наверх. Весь день поднимался, а горе, ни конца, ни края нет. Вот настал вечер, за ним и ночь. Темно сделалось, так, что не видит Иван, ни дороги назад, ни вперёд. Вспомнил он тогда про лучинку, и прознёс вслух:
- Лучинка свети- ярким пламенем гори.
И сделалось сразу светло, да уютно, словно день настал. Карабкался Иван всю ночь, пока утро не настало. Погасил он лучинку, а та исчезла, снял сапоги и увидел, что находится на самой высоте, да такой, что не видно ни земли ни неба, всё как в сером тумане вокруг. Представилась перед ним площадка камнями обсыпанная, и щель в самую верхушку горы ведущая. Вдруг, из щели женщина выходит: сама статная, точеная, высокая и худая. Глаза строгие, губы тонкие, а кожа как мрамор, словно женщину ту из камня высекали.
- Зачем пожаловал человек, - спросила женщина, - не уж то не знаешь, что нельзя здесь обычному смертному находиться? Уходи по добру по здорову, пока жив.
- Подожди, хозяйка горы, меня к тебе родственники прислали, велели подарок передать и низкий поклон.
Поклонился Иван и отдал женщине сапоги - нейзноски, что Марьюшка ему подарила.
- Да велели спросить, не слыхала ли ты чего нибудь о той, что бриллиантами плачет?
- Х-м ..., - задумалась хозяйка горы, - за сапоги и "привет" спасибо, но о девице этой сама только по наслышке узнала от брата нашего младшего, что в речке илистой живёт. Ты ступай к нему, может он чего знает, а здесь тебе делать нечего, и не смей про меня другому смертному рассказывать.
- До свидания хозяйка горы, - поклонился Иван, - обязательно ещё встретимся.
Но женщина ничего не ответила, а только забрала сапоги и исчезла в пещере, словно её и не бывало вовсе. Повернулся Иван, и видит сани перед стоят, будто сами просят его с горы на них скатиться.
Как только спустился Иван обратно на землю, сани исчезли. А Чернышка его поджидает.
- Что печальный ты такой Ваня, - спросила она у него, - не уж то снова зря сходил?
- Так оно и есть. Сказала хозяйка горы, что брат её младший, водяной знает, а где его искать, не поведала.
- М-да ..., - тоже огорчилась Чернышка, - плохо Ваня то, что и я дороги не знаю.
- Эх, Чернышка, была не была... Все подарки, что что были у меня, я либо подарил, либо потерял. Видимо конец пути нашему настал. Видимо права была Марьюшка, не быть нам с ней вместе. Одна сетка - леска осталась, не пойти ли к речке, рыбки наловить, да ухи наварить. Наедимся, отдохнём, а там может и ответ сам по себе появится.
- Что ж,- облизнулась обрадованная кошка, - рыбка речная моё самое любимое лакомство, и я знаю, где такая водится. Пошли, покажу.
Вот вскоре пришли они к реке широкой. А вода в ней словно кипяток пузирится, бурлит, шипит на берег брызгами бросается.
- Кидай сети Ваня - говорит Чернышка, - сейчас самый улов будет.
Забросил Иван сеть, а в ней и правда, рыбы всякой, видимо невидимо выудилось. Выбросил он её на берег, и снова сеть закидывает.
- Не лови Ваня больше рыбы, - стала просить его кошка, - нам и эту с тобой не съесть.
- Ничего, - не послушал её Иван, - что сможем съедим, что не сможем, закоптим, завялим, путь домой не близкий лежит.
Закинул второй раз сеть, тянет на берег, да с трудом великим. Обрадовался, подумав, что рыбы ещё больше попалось, только вдруг выкатилось на берег, непонятно что: человек не человек, рыба не рыба, а так, чудище непонятное: зелёное, чешуйчатое, всю водрослями обросшее с глазами навыкате, да прозрачными.
- Вот так рыбка мне попалась, - присвиснул Иван, - как и готовить её не знаю, ни в одну посудину не влезет, придётся на кусочки порезать.
- Так вот кто подопечных моих и детей вылавливает, - пробурлила чудо -рыба, - как ты попал сюда Иван, неужели не знаешь, что нельзя здесь простому смертному находиться?
- Рыба говорящая! - обрадовался Иван, - есть у меня кошка, что человеческим языком со мной разговаривает, теперь ещё рыба будет.
- Я не рыба, Ваня, - обиделось чудо речное, - я Водяной. Отпусти меня обратно в реку, да уходи по добру по здорову.
- Водяной! - только крепче стал путать Иван его в сеть, - вот ты то мне и нужен. Отвечай ка быстро где мне найти ту, что бриллиантами плачет? Или иссушу тебя и скормлю тебя кошке своей.
- Та что бриллиантами плачет? - задумался хозяин реки, - Х-м ..., да слышал о такой. Слышал, что спецально её от людей спрятали, в "черноте" держат. А вот где эта "чернота" находится, не известно ни одному живому существу на свете. Мой тебе совет Иван, не ищи ты её, ничего хорошего из того не выйдет.
- Не могу не искать Водяной, - поник головой Иван, - слово невесте дал.
- Как знаешь, Ваня, как знаешь. Отпусти ты меня с рыбами обратно в реку.
Сел Иван на берег, а кошка присела рядом и давай ему нашёптывать:
- Ваня, не уж то так Марью любишь? Неужели будешь продолжать искать ту, что бриллиантами плачет?
- До последнего вздоха моего, до конца жизни моей. А ты, иди своей дорогой, Чернышка, нечего тебе со мной по дорогам маяться.
- Что ж, - взохнула кошка, - если так, то долг платежом красен. Прав был Водяной. Была такая, что бриллиантами плачет. Только спрятали её от жадности людской, что б те не ранили постоянно, добывая кровь рубиновую. Что б не доводили её до слёз, добывая бриллианты. Что б не пела он и днём и ночью, ублажая народ ненасытный. Спрятали в тело чёрное, тело кошачье. Знай, это я, та что бриллиантами плачет. Если хочешь, стану я снова девицей красной. Если и правда, твоя любовь к Забаве настолько сильна и искренна, то стоят мои слёзы счастья вашего.
Обрадовался Иван, словам кошкиным, что вот вот вернётся он с обещанным и что состоится всё же свадьба долгожданная, но ... призадумался:
- Нет, Чернышка, чужим несчастьем, счастлив не будешь. Знаю я Мартына, слышал о его алчности и жестокости. Не стоят твои страдания этого. Эх ..., Чернышка, жаль что так всё получилось, да делать нечего, придётся от Марьи отказаться.
- Подожди, Ваня, - возразила кошка, - рано от счастья отказываешься. Если действительно любит тебя она, будет у вас свадьба, я же говорила тебе, что со мной не пропадёшь. Подойти к Водяному, и попроси взамен свободы его, отнести меня по руслу реки к лесу, там до дворца рукой подать, а сам жди новостей здесь.
Договорился Иван с Водяным, выпусти его из сетей, а тот посадил на себя Чернышку и поплыли они быстро-быстро.
Ждет Иван сутки, ждёт двое, а на третьи видит, конь к нему несётся, а на коне том Марьюшка сидит, а на коленях у неё Чернышка.
Поравнялся конь с Иваном, спрыгнула Марьюшка и заговорила:
- Рассказала мне всё кошка. Сбежала я от отца. Может когда и простит он нас. И не надо никаких нам богатсв с тобой. Буду я Ваня с тобой до конца, и в беде и в радости.
Обрадовалась Чернышка концу счастливому, заплакала от счастья. Хотели Иван да Марья поблагодарить кошечку за всё, повернулись, а её и след простыл, разве кошку догонишь? Только горстка бриллиантов от наплаканных слёз осталась, подарок молодожёнам на свадьбу.
Чисанова Анна Александровна
Москва/ ноябрь/ 2015 год
