Продавалась бы жизнь в магазине...
Вдоль зазывных витрин побродив,
положил бы в тележку я синий
шёпот моря под сенью олив.
И лавандовый воздух – предгорья
собирали б в витую суму
мне, снегастыми спинами взгорбя
азиатского вечера тьму.
И походку бы ночи парижской
в кружевах от мадам де Эйфель
положил, начитавшийся книжек,
в тот распахнутый миру портфель.
И Биг-Бена вихор, и изгибы,
под вуалью, омнибусных губ.
Я б морями монархий и либерт
в каравеллах их плыл, как Колумб!
А потом бы улыбкою Сфинкса
застилал необъятное дно
(над стараньями солнечной фиксы
в пирамидное вгрызться зерно).
А ещё вожделенье Сахары
и арктический волчий оскал
я б швырял на тележные нары,
где, конвоем застенным – тоска...
И, доставив поклажу до кассы, –
"С вас пятнадцать рублей за квасок!.." –
слушал бы, как сопрано горластым
мне кассирша стреляет в висок.
И побрёл бы, всё бросив как было,
под бренчанье ненужных монет,
за тоску, за Харибду и Сциллу,
за мой чёрным по белому свет!
-
