На кладбище — в глубоком мраке,
Где ни одной живой души —
Не душат никого маньяки!
Ты в стан усопших поспеши!
Там при безветренной погоде
Эфир касается земли.
И от могил тепло исходит.
И тишина. Ты ей внемли.
И до конца пройди аллеи,
По пятке палочкой стуча.
Пусть угольки кошачьи тлеют,
Ответный свет тебе луча.
Ступай, ступай. Там будет видно!
И от букетов руки прочь!
Тревожить мёртвых несолидно!
Как хороша глухая ночь!
Резные локоны сирени,
Шары и столбики оград
Везде отбрасывают тени,
И длинный памятников ряд.
И скромный камень. И элитный.
И ангел с чашей над крылом.
И крест цыганский, монолитный.
И подготовленный на слом.
Одним пронизаны покоем.
И ожиданием одним.
И что-то в этом есть такое.
И ты уже сроднился с ним!
Где ни одной живой души —
Не душат никого маньяки!
Ты в стан усопших поспеши!
Там при безветренной погоде
Эфир касается земли.
И от могил тепло исходит.
И тишина. Ты ей внемли.
И до конца пройди аллеи,
По пятке палочкой стуча.
Пусть угольки кошачьи тлеют,
Ответный свет тебе луча.
Ступай, ступай. Там будет видно!
И от букетов руки прочь!
Тревожить мёртвых несолидно!
Как хороша глухая ночь!
Резные локоны сирени,
Шары и столбики оград
Везде отбрасывают тени,
И длинный памятников ряд.
И скромный камень. И элитный.
И ангел с чашей над крылом.
И крест цыганский, монолитный.
И подготовленный на слом.
Одним пронизаны покоем.
И ожиданием одним.
И что-то в этом есть такое.
И ты уже сроднился с ним!
///
