Сергей просит формулировать точнее. Мои формулировки исчепывающе точны. Я - русская, и я несу историческую ответственность за все, что происходило на моей родине. Я хорошо знаю масштаб ответственности моей личной - и ни на кого эту ответственность не перекладываю. Если бы я была Президентом или министром культуры - масштаб ответственности был бы другой. Меня устраивает мой собственный и у меня хватает мужества никогда не пенять на обстоятельства. Но оценивать бессмыслицу вечно воздвигаемых преград приходится.
Давать оценку поступкам тех или иных исторических личностей - мое право. Война всегда чудовищна, а количество бессмысленных жертв Великой Отечественной давно подсчитали без меня. Общеизвестно, что из новобранцев призыва 1941 уцелела десятая часть. Что немцы приходили в ужас от самоубийственной тактики русских подо Ржевом. Заградотряды. Штрафные батальоны. Моего деда как врага народа, к счастью, не взяли на фронт, хватило пяти лет ГУЛАГа. Его арестовали, когда бабушка донашивала мою маму. Трижды семью - в двадцать четыре часа - вышвыривали с обжитого места. Но хотя бы один дед у меня был. У многих не было. По отцовской линии всю семью выкинули на мороз в Сибирь, только бабушка, старшая дочь, успела выйти за бедняка и уцелела, чтобы в войну опухнуть от голода. Муж-железнодорожник умер сразу после войны.ЭТО НАША ЧУДОВИЩНАЯ ИСТОРИЯ, НАША. Можно гордиться этим сюрреалистическим апокалипсисом повседневности, нести его, как знамя. Но на это способен только безумец. Сейчас о патриотизме треплются не безумцы, а беспамятные глупцы.
Моя задача - никогда не лгать на родном языке. И всегда констатировать чужую ложь, даже если она безотчетна. Это и есть патриотизм.
Любить власть, любить страну, любить народ... Власть должен любить тот, кто сам - власть. Потому и власть, что - любит. Любить страну - об этом рассуждать глупо, раз ты в ней живешь. Но анализировать то, что происходит и негодовать по поводу преступлений власти - естественно. Любить народ - пустая фраза. Есть масса людей, вызывающих настоящее уважение. Есть близкие, друзья. В каждом из нас живет энергия места обитания и она привязывает нас вечно. Одна из главных ее ипостасей - язык. Бродский: знаешь, все, кто - далече, по ком голосит тоска, - жертвы законов речи, запятых, языка.
И, наконец... До тех пор, пока хочется обличать других, будь то сосед по дому или по континенту, твоя самооценка близка к нулю. Когда досконально поймешь самого себя - как человека, как гражданина, как творческую личность и т.д. - точно так же будешь понимать американца или датчанина. И не во множественном обезличенном числе потенциальных врагов, а в индивидуальном многообразии возможного друга.