О творчестве. Очередной очень вредный обзор
(Обзор конкурса «О ТВОРЧЕСТВЕ» на www.svetkidoma.net)
О творчестве?.. Да чтоб – без поучений?..
Без пафоса да без красивых фраз?..
Без описанья «творческих мучений»,
Описанных уже мильоны раз?..
Без рассуждений томных, сквозь «усталость»,
Про вдохновенье да про Божий дар?..
И чтоб стихи – стихами оставались?!.. –
Простите… это – нонсенс, господа!
Это восьмистишие как-то само собой написалось у меня еще до того, как я взялся за прочтение предложенных на конкурс работ, ожидая увидеть в них именно это. И, вы знаете… читая, с каким-то мрачным удовлетворением, понял, что не ошибался. Потому что, хотя вышеназванных «поэтических ингредиентов» на данном конкурсе и меньше, чем на любом из предыдущих, но, тем не менее, они существуют. Возможно, их меньше, потому что и работ на конкурсе значительно меньше, чем обычно? Не знаю. Мне, почему-то, хочется верить, что это сама тема заставила авторов не просто сотрясать воздух, а думать. Потому-то – и это особенно отрадно – здесь почти нет стихотворений, состоящих просто из банального набора зарифмованных «красивостей» = почти в каждом из них, в той или иной степени и в том или ином качестве, присутствует мысль. Поэтому – не буду их «сортировать». Просто прогуляюсь, со свойственными мне вредностью и ехидством, по текстам в той последовательности, как они представлены.
К сожалению, несколько стихотворений не сохранилось на конкурсных страницах. Возможно, они удалены по инциативе их авторов, возможно, причины технические. В любом случае, я не смогу их процитировать, так что, читателям придется ограничиться только моими комментариями.
02 ЭВРИКА!(Текст стихотворения отсутствует).
«Мы знаем, как рождаются открытья…» – уверенно утверждает автор и, со свойственным, разумеется, только ему авторским юмором, пересказывает в 79-и стихотворных строчках целый ряд популярных мифов о великих открытиях… мифов, знакомых нам еще со школьной скамьи. Об Архимеде, Ньютоне, Джеймсе Уатте, Менделееве, Фрейде и т. д… Для чего? А для того, чтобы в финале стихотворения преподнести нам, в качестве откровения, истину о том, что совершённые неизвестно кем гениальные открытия доцивилизованных времен были не менее важны для человечества, чем открытия более позднего периода его развития.
Поэтому мне кажется, что главным достоинством этого стихотворения как раз и является эта его, я бы сказал, информационная насыщенность.
Вы думаете, уважаемые Дамы и Господа, что я иронизирую? Да ничего подобного! Я говорю совершенно серьезно. Ну, вот, скажите, разве пришло бы, вдруг, ни с того ни с сего, в чью-нибудь голову, занятую совершенно другими проблемами, желание уточнить, кто именно придумал «теорию движенья континентов», утверждая, что за период мезозоя суперматерики Гондвана и Лавразия распались на составные части и расползлись в разные стороны? А тут – прочитал стихотворение – и вспомнил (или узнал), что сделал это именно герр Вегенер, а не кто-то другой. Теперь можно смело принимать участие в телевизионных битвах эрудитов: этот вопрос не застанет нас врасплох. Или, взять, к примеру, меня. Я ведь слыхом не слыхивал о том, что «достойный поэт» Сергей Марков озвучил версию о том, что рифмы были изобретены пещерным человеком для лучшего запоминания множества задач на будущий день, которые непременно нужно выполнить. Спасибо автору – теперь я это знаю. Ведь, и в самом деле: записывать он не мог – письменности в те времена еще не существовало, завязывать узелки на память – так ведь забудешь, какой узелок к какому делу относится, а рифму придумал из своего лексикона в двадцать слов – глядишь, и запомнил. Может быть, кстати, именно поэтому автор, обладающий прекрасной памятью, не желая уподобляться троглодиту, рифмовавшему в своей пещере «добыть – убить» и «моя – копья», принципиально пишет белыми, то бишь, нерифмованными пятистопными ямбами.
Когда-то (очень давно) мне пришлось, будучи человеком подневольным, ставить, не помню чью, довольно смешную глуповатую комедию о тунеядцах, волею автора попавших на необитаемый остров и, там, деградируя, прошедших в обратном направлении все общественно исторические формации от сегодняшнего дня до первобытно-общинного строя. Так вот там был в финале такой стишок:
«Глядя на них, трудно поверить,
Что человечество шло – след в след –
Путем эволюции, трудно, но верно,
Более двух миллионов лет.
Приобретало крупицами знания:
Топор, колесо, гончарный круг…
Мы – марксисты! Мы твердо знаем,
Что Человека создал Труд.
А тот, кто работу счел ненормальной
Ненужной блажью, повинностью – тот
Может пройти – почти моментально –
Всю эволюцию… наоборот!»
Слава Богу, что наш автор в своем развивающем нашу эрудицию стихотворении не ссылался на Энгельса, а отнес все великие открытия наших далеких-далеких предков не к сфере повседневного труда, а к сфере творчества.
03 Поэту
1
Что написал поспешно, не кроя,
как в зной безумный утоляя жажду,
подальше спрячь, и вновь достань однажды,
чтоб снять рубцы и подравнять края.
Не торопись их отдавать на суд.
Стихи души подобны винам старым –
им время нужно. И они одарят –
цветами полевыми прорастут.
2
Уходят племена, приходят имена
других племён – движенью нету края.
А ты, поэт, тоскуя и играя,
твори свои, вне сроков, письмена.
Рожденье, как заём, - всё на себе везём,
поскольку долг, не замыкая в башне.
Чтоб заработать горб на странной пашне,
где белый лист важней, чем чернозём,
живи среди лугов – там человечий кров,
иди в леса – там птицы строят гнёзда.
Покуда жив ты, никогда не поздно
учиться рифмам ритмов и цветов.
Услышь их, рассмотри, смеясь, не раздари –
переводи их на язык привычный,
ни знака, ни мгновения не вычтя
из розового пения зари,
из памяти планет, из бесконечных бед,
которые к ногам твоим сложили,
чтоб строки сердца, словно сухожилья,
звенели от прикосновенья лет.
Чтоб найденный причал космических начал
светил во тьме сигнальными кострами,
и ветер жизни нашими костями
о колокол бессмертия стучал.
Да-а!.. Давненько мне не доводилось встречаться с дидактической поэзией. Я почему-то думал, что этот поэтический жанр давным-давно уже канул в Лету. Что ж… Честь и хвала автору, сделавшему попытку реанимировать его на этом конкурсе. Причем, довольно удачную, с моей точки зрения, попытку.
Так что, уважаемые сетевые авторы, если вы хотите писать для вечности, а не для сиюминутной славы – всенепременно прислушайтесь к рекомендациям автора. Он, в отличие от многих, знает, о чем говорит. А потому – вечность этому стихотворению, я думаю, обеспечена.
Несколько слов непосредственно автору:
Весь диптих предельно понятен от начала до конца, несмотря на довольно сложные образные построения. «Спотыкают» восприятие лишь две строки:
«Рожденье, как заём, - всё на себе везём,
поскольку долг, не замыкая в башне».
Мне думается, здесь использована не слишком удачная инверсия, и поэтому приходится напрягаться, для того, чтобы разобраться в логике и смысле фразы. Впрочем, это мое сугубо личное мнение.
04 Какое голубиное крыло…
Вот, хоть убейте меня, уважаемые Дамы и Господа, но читал я это стихотворение и так, и этак… и с начала, и с конца, и с середины… – и ничего, кроме бесконечного количества вопросов к автору это мое чтение не принесло. Ну, не доходит оно до меня, хоть тресни! Причем, я не только не понимаю, причем тут творчество – я вообще не понимаю его смысла. Попробовал включить ассоциативное мышление, но кроме «свечи на столе», повернувшей меня лицом к Пастернаку, и пудреных париков, мгновенно развернувших меня в XVII век, никаких других ассоциаций у меня не возникло, а эти две возникших ни капельки не помогли. Поэтому я не нашел ничего лучше, чем задать в этом обзоре вопросы автору, так сказать, напрямую:
«Какое голубиное крыло (А, в самом деле, какое голубиное крыло?)
Над головой горячей и усталой, (Усталой отчего? По какой причине?)
Какое непослушное начало... (Начало чего?)
Давай уйдем, пока не рассвело. (Уйдем откуда? И куда?)
Свеча не догорала на столе (А почему она должна была бы догорать? И была ли она, вообще – свеча?)
И пудра с париков не осыпалась... (С чьих париков? И почему она должна была бы осыпаться?)
Текучая блаженная усталость. (Чья усталость? Лирической героини? Я угадал?)
Нецарственная поступь по Земле. (И поступь ее же? Или чья-то другая?)
Давай исчезнем, нет, не навсегда – (А зачем?)
На миг, пока лицом не обернутся (Еще раз – зачем? тем более – если только на миг?)
Все те, к кому обязанна вернуться, (А кто они – эти «ТЕ», и почему они, в настоящий момент, отвернумшись? И почему ЛГ обязана вернуться к ним?)
Какая бы ни падала звезда, (А что: при падении одного типа звезд – возвращаться необходимо, а если другого – то уже необязательно?)
О чем бы ни шептали вразнобой
Лиловые, лимонные, тугие... (Бог мой! Да кто же они – эти лиловые, лимонные, тугие?).
Прости, что мы немножечко другие, (Другие, чем кто?)
Я двери прикрываю за собой ( И что? Так и ушла? И оставила того, с кем вместе сначала уходить, а потом и исчезать собиралась?)
Единственная более или менее осмысленная версия, мелькнувшая в моей голове «горячей и усталой» – речь идет об адюльтере. Ну, что ж… и адюльтер может быть творческим, если партнеры открывают друг другу что-то новое. Знать бы только, что они, усталые, в конце концов, друг другу открыли?
Кстати: слово «ОБЯЗАНА» пишется с одним Н.
05 В ТЕМПЕ ВАЛЬСА
Про разлуку пел седой маэстро,
А у нас не так – все впереди!..
Знал бы, на всю жизнь бы насмотрелся
На лицо и линию груди.
В черном чане рыжий плов варился,
Май плескался в розовом вине...
Знал бы, на всю жизнь наговорился
Под густой чинарой в чайхане.
Буруны белели в темпе вальса,
Вечер камнем падал на корму...
Знал бы, на всю жизнь нацеловался
На исходе августа в Крыму.
Наша жизнь – события и фазы,
Мелочи и смертные грехи...
«Знал бы, знал бы...» – это только фразы,
Из которых делают стихи.
Очень долго и безуспешно пытался уложить предложенную ритмическую структуру в вальсовые три четверти. Потом, поняв, что название совершенно случайно, а потому не несет никакой смысловой нагрузки, с облегчением, бросил это занятие, так и не поняв, как это можно «белеть в темпе вальса». Потом представил себе падающий вечером на корму камень и, ужаснувшись, понял ТО. ЧЕГО НЕ ЗНАЛ лирический герой этого трагического стихотворения, наивно полагавший, что «все еще впереди», а потому не успевший перед несчастным случаем наговориться с любимой, нацеловаться с ней и насмотреться на линию ее груди. Да, уважаемые Дамы и Господа: конечно же, наша жизнь – это, сплошь, события и фазы, состоящие из мелочей, перемежаемых смертными грехами!
Ну, а особенно порадовали меня финальные строки, разъясняющие мне, что все написанное (а в написанном «знал бы» – это, как мне казалось, должно быть главным, тем более – оно проходит рефреном) – всего лишь «фразы, из которых делают стихи». А потому и какой-то, пусть даже неглубокий смысл искать в этих стихах – совершенно бесполезное занятие. О творчестве я уж и не говорю. Хотя… если подумать – маэстро все же пел…
06 Сольфеджио. (экспромт)
Суть всякого творенья – боль.
Николо плачет. Юный Паганини.
Не зря назвали эту ноту соль,
Ее постичь не хватит сотни жизней.
Не солоно хлебнули и ушли
В безвестные, беспамятные дали
Слепленные из сотен тысяч глин,
Замерзшие на краешках проталин,
Убитые внезапною грозой,
Уставшие на грани ожиданья,
Согбенные постом и уразой,
Прощенные смиреньем мирозданья…
Две ноты до ступени божества,
И душу стиснут дьявольские пальцы,
Двуликая и алчная паства
Свершит свой суд, и станет бог скитальцем.
И выдох восхищения свечу
Погасит перед роженицей Сына,
Иридий даст минуту палачу,
Продлив свои страдания мирские
На целое мгновенье - навсегда…
Не слышен никому твой плач, Николо!
Чу, вырвалась из гвалта нота ля –
Еще на шаг ты ближе от забора –
Границы той кладбищенской земли,
Где прахом общепризнанные ноты,
Где все, кто не успели, не смогли,
Не вырвались из выделенной квоты...
И вот уже ты властен. Их сердца
У ног твоих катаются деньгами…
И ты прощаешь Бога, и отца,
И небо, что истоптано ногами,
И эту неподвластную струну,
Что кровью упивается твоею…
Все это лишь за ноту…За одну…
Ты хочешь. Ты сумеешь. Ты успеешь…
*
Откуда знать все слабому юнцу
О будущем, о славе, о бессмертье…
Ему бы прикоснуться к леденцу,
Ему бы подарить слюну конфете…
А он стоит во мраке естества
Безгрешен, беззащитен, слаб и болен.
Ни черточки еще от божества,
Но дьявол знает все. И он доволен.
Безмолвен Сущий, что « на небеси…»,
И все молчат, и внемлют…Боль земная…
И вынес мальчик к людям ноту си
Соринкой из неискреннего рая…
За это ли мы мстили, как могли,
Прошедшему сквозь боли к созиданью?
*
Мы слеплены с тобой из разных глин…
Мне в землю – ты в бессмертье. До свиданья!
«Не подумайте, уважаемые читатели, что это законченное стихотворение, – весьма предусмотрительно предупреждает нас хитрый автор, – это пока всего лишь экспромт».
Что ж, будем разбирать экспромт, и начнем, пожалуй, с названия. Цитирую словарную статью:
«СОЛЬФЕДЖИО (сольфеджо) (итал . solfeggio, от названия нот соль и фа), вокальные упражнения для развития слуха и навыков чтения нот; при пении сольфеджио произносятся названия исполняемых нот».
«Суть всякого творенья – боль.
Николо плачет. Юный Паганини.
Не зря назвали эту ноту соль,
Ее постичь не хватит сотни жизней…».
Пытаюсь постичь: в чем же проблема юного Паганини? Судя по названию «экспромта», он, занимается вокалом и, имея абсолютный слух, либо не может пропеть эту ноту, либо не может в нотных записях отличить ее от других. Если же речь идет о том, что он не может пока извлечь ноту Соль третьей или четвертой (я не музыкант) октавы из своей скрипки, то при чем тут, простите, сольфеджио. Кроме того, глагол «постичь» означает «понять», и говорить «постичь ноту» – элементарно не по-русски.
»…Не солоно хлебнули и ушли
В безвестные, беспамятные дали
СлеплЁнные из сотен тысяч глин,
Замерзшие на краешках проталин,
Убитые внезапною грозой,
Уставшие на грани ожиданья,
Согбенные постом и уразой,
Прощенные смиреньем мирозданья…».
Бог мой! К чему вся эта заумь? Что означает весь этот – совершенно невероятно слеплЁнный, вывернутый – словесный набор?
Надо полагать, ушли в безвестность те, кто так и не сумел справиться с этой непосильной задачей. И их было множество. Но неужели все это нельзя было сказать человеческим языком. Почему они должны обязательно быть замерзшими и убитыми грозой, и как понимать «смиренье мирозданья», которое их простило? К тому же, пост и ураза – это одно и то же, только на разных языках. Может быть, автор имел в виду скрипачей как христианского, так и мусульманского вероисповедания?
«…Две ноты до ступени божества,
И душу стиснут дьявольские пальцы,
Двуликая и алчная паствА
Свершит свой суд, и станет бог скитальцем.
И выдох восхищения свечу
Погасит перед роженицей Сына,
Иридий даст минуту палачу,
Продлив свои страдания мирские
На целое мгновенье - навсегда…».
Нет, вы меня извините, уважаемые Дамы и господа, но «паствА», с ударением на последнем слоге, вкупе с «Иридием», кажется, окончательно меня доконают. Дорогой мой автор! Объясните мне, пожалуйста, кто такой этот самый Иридий, продлевающий свои страдания? Ириду – богиню радуги – знаю, иридий – химический элемент, название которого есть производная от имени этой самой богини – знаю тоже. Но Иридий, дающий минуту палачу для меня, простите, темный лес.
«…Не слышен никому твой плач, Николо!
Чу, вырвалась из гвалта нота ля –
Еще на шаг ты ближе от забора…».
Нет, возможно, это я разучился говорить по-русски, но мне всегда казалось, что можно быть ДАЛЬШЕ ОТ чего-то и БЛИЖЕ К чему-то, но уж никак не «БЛИЖЕ ОТ» чего бы то ни было…
Я приношу вам свои извинения, уважаемые Дамы и Господа, но сил продолжать, у меня уже больше нет. Дальше – заумных вывертов и стилистических перлов – еще вдвое больше. Но вы не волнуйтесь. Юный Паганини постоит-постоит «во мраке естества», а потом вынесет-таки к людям ноту Си, «соринкой из неискреннего рая», и будет слава, и будет бессмертие, и сердца тех, кто «не вырвался из выделенной квоты», будут «деньгами кататься у его ног».
Дорогой мой автор! Давайте сначала научимся говорить по-русски, научимся связно, не сумбурно выражать свои мысли, ну, а потом уже будем писать стихи. Тем более, стихи, посвященные творчеству гения и раскрывающие всю божественную и дьявольскую сущность его гениальности. Потому что из всего Вашего «экспромта» я могу принять лишь две последние строчки, да и то с оговоркой, касающейся правил согласования:
»…Мы слеплены с тобой из разных глин…
Мне в землю – ты в бессмертье. До свиданья!».
07 Не вечность
Разлетаются дни,
закрывая собою страницы.
Всех неизданных книг
из нелепых, не вечных стихов.
Оставляя свой след,
где мечтою небес насладится
Могут тысячи слов
неизменной поэмы - "Любовь".
Рассекая волну
незнакомого внешнего моря.
Сквозь шторма из разлук,
сквозь туманы забытых дорог.
Ты ведёшь свой корабль
из каприза божественной доли.
Отдавая мечте
всё что в жизни достигнуть не смог.
И ни встать, ни уйти,
ни забыться в объятьях удачи.
Лишь нести на себе
этот крест из надежд и потерь.
Неудачником слыть,
где везениям счёт не оплачен.
Где открыта душе
для скитания старая дверь.
Но найдёт ль свой приют
и покой от земного проклятья.
Чтобы мир изменить
хоть на строчку желанью сродни...
Эта вечность любви,
словно ветром поднятое платье,
обнажённого сердца
закрытого в пленники - дни.
Так успей рассказать
для чего ты назвался поэтом.
Почему к небесам
улетают все мысли твои
И зачем нас опять
согревают полуночным светом.
Твои строчки стихов
о далёкой не нашей любви.
И проснётся душа,
замирая в пульсации сердца.
Поднимая свой крест,
обрамлённый терновым венцом...
Это есть твоя жизнь,
от звучанья надрывного скерцо.
до рожденья поэмы
согретой скрипящим пером.
Ну, вот оно – то, чего я так недолго ждал! Вот оно – то самое, о чем я говорил в начале обзора. Вот он – тот самый набор зарифмованных банальных «красивостей», собирая которые в стихотворение, автор гораздо меньше озабочен был смыслом написанного, чем тем, как бы сделать свой текст позначительней, повесомее, покрасивее и «попоэтичнее». И, наверное, автор был абсолютно уверен в том, что для этого необходимы не обычные – простые, а какие-то особенные – «поэтические» слова и речевые обороты.
«Разлетаются дни,
закрывая собою страницы.
Всех неизданных книг
из нелепых, не вечных стихов…»
Похоже, речь идет о том, что жизнь проходит, а стихи – множество стихов, которые могли бы быть собраны в книги, так никогда и не будут изданы. Метафора? Допустим. Но каждая метафора должна быть ЗРИМОЙ. А теперь давайте попробуем представить себе энное количество этих дней, не поочередно, а единовременно РАЗЛЕТАЮЩИХСЯ в разные стороны. Причем, разлетаясь, они, в то же самое время, даже не успев упасть, еще и закрывают собою страницы неизданных книг – то есть, то, чего еще нет и, скорее всего, никогда не будет. Да и эти самые воображаемые страницы, похоже, разбросаны где попало, поскольку дни-то разлетаются. Ну, да ладно! С этим еще как-то можно примириться, но дальше…
«…Оставляя свой след,
где мечтою небес насладится
Могут тысячи слов
неизменной поэмы - "Любовь"…»
Что это, уважаемые Дамы и Господа? Где эти дни оставляют свой след? Да не просто след, а такой след, на котором ТЫСЯЧИ СЛОВ могут насладиться МЕЧТОЮ НЕБЕС. Как прикажете это понимать? Что такое вообще – «МЕЧТА НЕБЕС»? И каким образом СЛОВА могут ею НАСЛАЖДАТЬСЯ? К тому же, это не просто слова, а слова из «неизменной поэмы – “Любовь”». Ну, а как же могло быть иначе! Разумеется – Любовь. Какой же конкурс, да без Любви! (Попутно: глагол НАСЛАДИТЬСЯ, в данном случае, нужно писать с мягким знаком).
»…Рассекая волну
незнакомого внешнего моря.
Сквозь шторма из разлук,
сквозь туманы забытых дорог.
Ты ведёшь свой корабль
из каприза божественной доли.
Отдавая мечте
всё что в жизни достигнуть не смог…».
Вот ведь он как! Море НЕЗНАКОМОЕ, но дороги, которыми, сквозь «шторма из разлук» и туманы, ведет Поэт свой корабль, просто ЗАБЫТЫ, а это явно свидетельствует о том, что в этом море ЛГ уже когда-то успел побывать. И ведет он корабль не откуда-нибудь, а, судя по тексту и знакам препинания, из пункта отправления, под названием «Каприз божественной доли», отдавая, при этом, мечте то, чего у него нет – «все, что в жизни достигнуть не смог». И как понимать этот самый «каприз божественной доли»? Кто капризен-то? Доля? Или же кто-то еще?
Дальше следуют еще 32 строки такого же алогичного, до абсурда, текста, «ловить тараканов» в котором я не стану, несмотря на то, что и там их множество: полагаю, читатели уже устали, а автор, если ему захочется подробного разбора, пусть отправит эту работу в «разделочную». Отмечу (ну просто не могу иначе) лишь один момент:
«…Эта вечность любви,
словно ветром поднЯтое платье
обнажённого сердца
закрытого в пленники – дни».
Если зримо представить себе это – поднЯтое ветром платье обнаженного сердца – офигеть можно! Не правда ли, уважаемые Дамы и Господа? Да еще, если сердце «закрыто в пленники-дни», которые, как утверждал автор в начале стихотворения, разлетаются.
Ну, и закончить мне хотелось бы, процитировав еще две строки:
«…Так успей рассказать
для чего ты НАЗВАЛСЯ поэтом…».
Автор предлагает сделать это Лирическому Герою. Я предлагаю сделать это автору.
08 * * *
«Меня измучил этот стих.
Он, то скользил змеёй холодной,
то крался. Не давал проходу.
Не знал патронов холостых
и бил в упор. То, как собака,
лежал, свернувшийся у ног.
То женщиною на порог,
ведомой верной силой знака,
входил в тот миг, когда внутри
такой же холод, как снаружи,
чтоб разогреть застывший ужин
и засидеться до зари.
Меня измучил этот стих –
он требовал, чтоб я постиг
звучанье мысли, форму звука,
метафор тонкую канву
и миг, в котором я живу,
летящий, как стрела из лука».
Хорошее стихотворение. С удовольствием, цитирую его полностью. Одна беда: оно, к сожалению, неграмотно, с точки зрения ПОЭТИЧЕСКОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ.
СТИХ – это ОДНА ритмически организованная строка. Две сроки, и более – это уже СТИХИ, стихотворение или, в крайнем случае, шутливо-пренебрежительное – стишок.
Впрочем, для Сети, в которой уже давно образовался свой, во многом отличный от «бумажного», язык, оно, может быть и ничего. А вот для бумаги?..
Нет, можно, конечно, предположить, что автора измучила одна-единственная упрямая строка (один стих), но, в таком случае, мне очень хотелось бы знать, какая именно строка настолько привередлива.
Рекомендую, попутно, всем, кто этого еще не сделал, найти в Сети по любому поисковику «Учебник стихосложения», скачать его (он совсем небольшой) и немножечко почитать. Право же, это полезно. В нем много любопытного.
09 В детсадовской спальне…
Сон приходит на порог.
Крепко-крепко спи ты.
Сто путей, сто дорог
Для тебя открыты.
Лебедев-Кумач
На стену гляжу… Где-то СОН заблудился…
Я думал, он прячется там – за окном
На ветке-качалке, где сонная птица…
Я звал, я ему говорил шепотком:
«Не бойся, слезай, только будь осторожен!..
И мне было страшно – страшнее, чем
влезть!..»
А тут МарИванна: «Кто прячется?.. Боже!..
К стене отвернись!..» - видно, сон где-то
здесь!
Когда он приходит? Берется откуда?..
Какие-то дырочки и бугорки…
Вперед! – по неровностям лунного грунта
Землянин уже совершает прыжки…
Он первый! Он ловок, силен и отважен,
Он верит в удачу – иначе нельзя!
Он должен найти не простую пропажу!..
Пусть даже немножко устал и озяб…
Луна необъятна! Пути километры…
Теперь-то я знаю, где прячется СОН!
На желтой стене еле-еле заметный –
Прищурился – ух ты! – стал красочным он!
Все-все рассмотрю, а-а-ахх… потом нарисую…
Скажу МарИванне, что я… на Луну…
Что скоро… летать на-а-ахх… планету
любую…
И некогда спать…
И нельзя мне усну…
………………
В детсадовской спальне в обычных кроватях
Обычные дети, но каждый из них
Мудрец, живописец, поэт и ваятель…
Уснул сладко-сладко и наш озорник.
Куда сон-затейник его ни поманит –
В готовности краски, альбом!.. А пока
Под щечкой две ручки – корабль и землянин,
А значит, не так уж Луна далека!
Очень доброе и светлое стихотворение. И мне совершенно не хочется искать в нем какие бы то ни было недостатки, потому что я, несмотря на всю мою желчность и резкость, человек сентиментальный, и все, что касается детей, вызывает у меня ощущение комка в горле. Разве что, МарИванну я бы тоже порекомендовал автору, если это возможно, заменить каким-нибудь другим именем.
10 За стенкой бара
В узор ночных светил
Впивались грани крыш,..
Не струганный настил,
Замызганный малыш…
Притих за стенкой бар
И, детская рука
Из глины лепит шар,
Приплюснутый слегка…
Намял цепочки гор,
Прорезал русла рек,
Вот тут морской простор –
Волна ласкает брег,..
Здесь зашумят леса
И, набирая сок,
Вонзятся в небеса,..
Здесь зашуршит песок…
Ваял до мелочей,
Забыв про все дела:
Вот зазвенел ручей,
Одета в мох скала,
Цветной ковер полян,
Сережки у берез,
В бескрайний океан
Добавил горечь слез…
Создал зверей и птиц,
Припомнив старый сон,
Без вечно хмурых лиц
Людей таких, как он…
Укутал в облака,
Избавил от ночИ,
Отправив греть бока,
Парить вокруг свечи…
И дух вдохнуть живой
Успел в последний миг,
Когда над головой
Раздался грозный крик…
Выказывая нрав,
Бармен привычно строг:
«Поставь кастрюли в шкаф
И вытри стойку, Бог!..»
Сандалий перестук –
Бежит, не чуя ног,..
А шар без добрых рук
Нелепо одинок…
Браво, Автор!
В Вашем стихотворении есть все: и замечательный, неожиданный, яркий образ, последовательно пронесенный от начала до конца стихотворения, и конфликт, и действие, а, следовательно – и драматургия. Т.е. то, чего мне, как человеку театра, постоянно не хватает в других стихах. И, если смотреть с моей – режиссерской колокольни, Ваше стихотворение – это, одновременно, и уже полностью готовый синопсис для написания покадрового сценария анимационного фильма, и полностью готовый текст для его озвучания.. Непременно отправлю это стихотворение своему доброму знакомому – режиссеру-мультипликатору Федору Разгону, работающему автономно в своей независимой студии. Не знаю его планов, но, думаю, этот материал его, как говорят в нашей среде, «озадачит».
11 "Жизнь висит на тонком волоске..."
«...в сонных рыбах, в камышах, в песке
прячутся таинственные фразы...»
Игорь Алексеев
Жизнь висит на тонком волоске –
это сознавать не хочет разум,
в сонных рыбах, в камышах, в песке
ищет и отыскивает фразы.
Зашифрована надёжно суть
в череде ритмичной слов невнятных –
тайны разгадать когда-нибудь
повезёт кому-то, вероятно...
повезёт, быть может, а пока
всё никак не удаётся слово
отыскать – не строится строка,
я к началу возвращаюсь снова,
к жизни, что висит на волоске,
слишком ненадёжном, слишком тонком.
Проступают фразы на песке –
песней, я пою её негромко...
Должен признаться, я несколько раз принимался за медленное, внимательное, углубленное чтение и анализ этого стихотворения, и каждый раз что-то в нем у меня не состыковывалось. Я никак не мог понять, почему, в качестве эпиграфа, автором использована именно эта цитата… не мог понять, почему именно «…в сонных рыбах, в камышах, в песке…» ищет и находит автор ответы на мучающие его вопросы о жизни и смерти. К стыду своему, я не был знаком с творчеством Игоря Алексеева, поэтому отправился искать в Интернете стихотворение, строки из которого был взяты в качестве эпиграфа. Я нашел его и еще множество других стихов этого замечательного поэта на сайте «Литсовет», и там же узнал, что совсем недавно – в апреле этого года – после тяжелой, мучительной болезни Игорь Алексеев ушел из жизни, в совсем еще молодом возрасте – 49 лет. И когда я почитал стихи Игоря… когда я понял, что предложенное на конкурс стихотворение – не просто версификация на заданную тему, что оно написано в память об ушедшем от нас навсегда Поэте – всё в нем, для меня, встало на свои места.
Не знаю, возможно, автору стоило бы, дабы облегчить восприятие и понимание стихотворения, каким-то образом отметить, что эти стихи – дань памяти Поэту, изменив название или добавив подзаголовок… Впрочем, ему виднее.
12 Выбор
В час печали непонятной
(Как всегда, от ерунды!)
Вдруг запахнет свежей мятой
От подхлоренной воды,
И смешается со снегом
Тополиный теплый пух,
И душа вздохнет под пледом:
«Выбирай одно из двух:
Или вечер на диване
В мягкой куртке из вельвета,
Или без гроша в кармане
Колесить по белу свету.
Весь багаж – одна гитара,
Да и та легка на редкость!
Не жалей, что нет загара,
Горы тоже любят бледность.
Накупи опять бумаги,
Чтобы было, где прибиться
Твоим песням, твоим сагам –
Разноцветным добрым птицам…»
Промолчу, с душой не споря,
И забыться постараюсь…
Но во сне над Беломорьем
Пролетает синий аист…
А под ним ветра сквозные,
А над ним звезда Алхиба…
Прогоняю выходные,
Говорю душе спасибо…
Ключик ржавый запирает
Дерматиновую дверцу,
И дорогу выбирает
Вдрызг изношенное сердце…
Чтобы завтра прозвучала
В каждом доме, в каждой юрте
Моя песня, что молчала
Мягкой сдавленная курткой:
« Милая моя, солнышко лесное…»
Странно, что до сегодняшнего дня, никто из авторов и членов жюри не обратил внимания на это – очень легкое, светлое, безукоризненное технически стихотворение, название которого – «Выбор» так удачно рифмуется с фамилией лирического героя – Визбор.
Спасибо автору за память об этом удивительном, разносторонне одаренном, талантливейшем творческом человеке – неисправимом романтике, говоря о котором, мы, в первую очередь, вспоминаем бессчетное количество написанных им замечательных песен.
PS. Несколько смутило слово «САГИ», не слишком, с моей точки зрения, подходящее к его творчеству.
13 Яд и мёд
Смятенье в душе, в голове шумный улей,
и мысли толкутся, невнятно жужжат,
роятся и жалят, как пчёлы в июле,
и гонят по жилам мучительный яд.
Но яд обратится сладчайшим нектаром,
и то, что губило когда-то, спасёт:
прозренье нагрянет нечаянным даром –
и мёдом янтарным прольётся из сот.
Яркий и убедительный образ. Есть в медицине такое направление: «Апитерапия». Иначе говоря – «лечение пчелами». Лечение, в котором используют не продукты деятельности пчел, а «нативный», то есть «живой» пчелиный яд. Правда, к сожалению, это лечение показано далеко не всем и требует непременного предварительного тестирования. И если представить себе непреодолимую жажду творчества, как своего рода болезнь (поскольку жажда творчества, в массовом сознании закоснелого общества – аномалия), то путь через творческие мучения и боль к подлинной радости созидания доступен далеко не каждому. В большинстве случаев, эта сладкая радость является самообманом. Возникают осложнения, и элементарная жажда творчества превращается в страшную и неизлечимую болезнь – графоманию. В связи с этим, у меня возникают сомнения относительно авторского утверждения: «…прозренье нагрянет нечаянным даром…». Мне думается, для человека с подлинным творческим потенциалом, прозрение – не неожиданность, а закономерность.
14 *** Не выплыть мне...
Не выплыть мне...
Пытаюсь - " по - собачьи"
Из сил последних финиша достичь...
А если?..
Нет.
Ведь это только значит:
Уйти на дно и не решить задачи -
О чём пишу -
Не более, чем китч...
Хочу сказать,
Но все слова - шаблоны,
Что "перепеты" многие века,
Всё те же рифмы, термины, жаргоны,
Каких, считай, по свету
Миллионы,
Но чую я: есть скрытые...
Пока...
А может, бред?
Поверить бабке древней:
"Найти погибель иль вернуть секрет,
("Мокнувшись" в озерке, что за деревней),
Истока слов, из филиграни, зерни,
Тех "петушиных"
От далёких Вед..."
Чтоб мир читать
Душою, а не зреньем,
Седьмое чувство отпустив
В полёт,
Изведав птицей
Вольности паренья,
(Отчаянье рискованной мишени),
Но не покинуть
Избранных высот...
Узнать
По млечным нитям судеб тайны
И волховать по рунам и тарО,
Вдруг,
Выделив прозреньем знак случайный
АлЕфом, Альфой,
Азмом изначальным,
Как суть Любви,
Несущую Добро...
И эхо -
Из грядущего,
Былого
Услышать, обращаясь к небесам...
Творить свою поэзию -
(Не слоган) -
От чистоты печали
И от Бога,
Глас Вещий
Разложив по голосам...
Пока борюсь,
На выдохе и вздохе,
Глотая с тиной водяную пыль.
Я вижу берег...
Плыть осталось крохи...
Ещё жива...
(Не так дела и плохи)...
Как плюс:
"Собачий" выучила стиль...
Мне очень симпатично это стихотворение. Мне импонируют и стремление автора «…творить свою поэзию…», а не слоганы, и опасения, что результатом творческого процесса может быть кич (слово «КИЧ», кстати, в русской транскрипции пишется без буквы «Т»), и совершенно замечательная авторская самоирония. И я уверен, что автор, уже научившись плавать «по-собачьи», не только освоит кроль, брасс и баттерфляй, но и, вполне возможно, изобретет свой, собственный стиль, не похожий ни на какой другой.
15 Бегство
16 Признаюсь, только ищущий поэт…
(Тексты стихов отсутствуют).
Ставлю два этих стихотворения рядом, не потому, что их номера следуют одно за другим, а потому что, мне думается, их объединяет один – общий конфликт, а именно – конфликт между творческой личностью и обществом, не способным, по мнению этой самой личности, понять ее. Подобное отношение к обществу и миру… отношение, характеризующееся чрезмерной сосредоточенностью на своем, индивидуальном «Я», называется эгоцентризмом. Эта весьма распространенная болезнь свойственна, в основном, юношескому возрасту (в свое время, и я переболел ею), правда, бывают и исключения, когда болезнь затягивается на долгие годы, и человек уже в достаточно зрелом возрасте остается все тем же мальчишкой-эгоцентриком. (Это я к тому, что в одном из стихотворений промелькнула цифра 35).
Так вот: оба эти стихотворения и являются, как мне кажется, явным выражением авторского эгоцентризма. Правда, преподносят нам этот эгоцентрический конфликт авторы по-разному. Потому что эгоцентризм бывает двух сортов: воинствующий и страдающий. И если автор первого стихотворения агрессивно и даже, в какой-то степени эпатажно, сознательно плюя на все правила и законы стихосложения, обличает общество во всех смертных грехах и клеймит его позором, а затем рекомендует всем творческим людям, если они хотят создать что-то мало-мальски путное, бежать от него, в поисках «своей terra incognita», на необитаемые острова, то автор второго – откровенно «страдает»:
– Ах! Я здесь никто!..
– Ах! Я – отшельник-анахорет!..
– Ах! Мой безответный крик потонет в небе!..
– Ах! В моих глазах – растоптанные грезы!.. и так далее.
Все вышесказанное относится к содержательной части стихов. В связи с этим мне хочется напомнить, что времена битников и хиппи давно прошли, и если мы что-то творим (в какой бы то ни было сфере творчества) мы все равно, в результате, делаем это не для себя, а для общества.
Что же касается литературно-художественного уровня предложенных работ – то в первом стихотворении, несмотря на безобразные рифмы и полнейшую ритмическую неорганизованность, все же ощущается, благодаря целому ряду неожиданных и достаточно ярких лексических построений, определенный творческий потенциал. Во втором же, к сожалению, я увидел только «…Слова… слова… слова…». Причем, не свои слова, а расхожие клише. Правда, автор в самом начале стихотворения предупредил меня: дескать, «я не волшебник, я только учусь»… дескать, я пока «…только ищущий поэт…». Так вот, и учитесь, уважаемый автор! И ищите! Забудьте, напрочь, все, что существовало в поэзии до вас, и ищите СВОИ, только Ваши слова, выражающие только Ваши, СОБСТВЕННЫЕ мысли.
Вспомнились почему-то (впрочем, почему «почему-то»?) строчки из Андрея Андреевича Вознесенского:
«Бегите — в себя, на Гаити, в костелы, в клозеты,
в Египты —
Бегите!..».
И еще:
«...Душа моя, мой звереныш,
Меж городских кулис
Щенком с обрывком веревки
Ты носишься и скулишь!..»
Перечитал еще раз предложенные авторами стихи, и знаете ли, как-то грустно мне стало…
17 КАЛИГУЛА
«…Так давно это было, что хвастливые вороны даже,
Сколько ни вспоминали – не вспомнили с точностью дату…»
Виктор Соснора.
Как давно это было! – почти невозможно представить…
Отложив «на потом» всю сегодняшнюю дребедень,
Я, из старости в юность минувшие годы листая,
Вспоминаю свой первый – счастливейший – творческий день.
Ленинград… Тишина в переполненном зрительном зале…
(Впрочем… «зал» – это громко… – всего лишь, холодный подвал)…
Мы играли Камю… Ах, как мы вдохновенно играли!..
Зритель плакал, смеялся, сочувствовал, негодовал…
И неважно нам было, что вместо портала и рампы
Между «залом» и «сценой» протянут был шнур бельевой…
Что светили нам в лица лишь две самодельные лампы,
И что зрители стулья, в тот день, приносили с собой…–
Ведь под Брубека с Монком, ревущих из магнитофона –
Под джазменов, в которых мы были тогда влюблены,
Да под собственный скрежет и лязг шумовых какофоний,
Мы творили Искусство!.. на фоне кирпичной стены.
И не важно, что не было «звезд» в нашем братстве студийном –
Каждый мог засиять, как начищенный медный пятак!
Потому что, в тот день, мы и зрители были едины,
Создавая, как радостный праздник, наш общий спектакль!
В нем был бунт!.. был протест, прорывающийся сквозь завесу;
Он был неосязаем… невнятен… незрим… невесом…
Мы играли Камю!.. и его запрещенная пьеса
Заставляла, в тот день, наши души звучать в унисон.
И на «сцене»… из ночи… рассветное солнце вставало!..
И мы жили на ней!.. ненавидя… страдая… любя…
И метался Калигула в тесном пространстве подвала,
Разрушая!.. вконец опостылевший мир… и себя!..
И кордон добровольцев – а их было множество, к счастью –
Плотной группой стоял у подъезда, мешая жильцам,
И в подвал не пускал представителей власти мордастых,
Чтобы дать нам возможность спектакль доиграть до конца.
Вот уж скоро полвека, со дня этой нашей премьеры.
Сколько было потом их – за длинную-длинную жизнь!.. –
Поражений… побед… компромиссов... халтуры, к примеру…
Признаюсь, очень трудно по полочкам всё разложить.
Меркантильность и пошлость растут и растут, год от года.
Жизнь, как прежде, груба. А актерская гордость – слаба…
Я сегодня тоскую по тем «временам несвободы»,
Когда «Творчество» было синонимом слова «Борьба».
Разумеется, уже давно ни для кого не является секретом авторство этого, еще достаточно сырого стихотворения. Сырого – потому что права уважаемая Светлана Злобина: написано оно было 20 июня (в последний день) и послано, без всякой правки, на конкурс исключительно для того, чтобы увеличить его количественную составляющую. Мне очень неприятно, что эти стихи послужили поводом для никому не нужной ссоры. Знал бы, что такое может произойти – ни за что не стал бы их посылать. Но, раз уж это произошло, и стихотворение вызвало определенную дискуссию, хочу сказать Светлане спасибо за корпоративную, а также – литературно-критическую поддержку. Она в своих постах сказала почти все, что мог бы, дискутируя, сказать и я сам. Поэтому, думаю, мне нет необходимости эту дискуссию продолжать. Что касается стихотворения – полагаю, у меня еще будет достаточно времени для того, чтобы «довести его до ума».
В качестве небольшого разъяснения Виктору относительно «шумовых какофоний»: в спектаклях, зачастую, наряду с музыкальным их оформлением, используется и так называемое «шумовое оформление» (дождь, ветер, приближающийся стук копыт, звяканье кандалов и т.д.); для этого в стационарных театрах существуют специальные приспособления и машины, создающие, в отличие от фонограммы, живой, объемный звук; разумеется, у участников описанного спектакля этих приспособлений не было и актеры, не занятые в той или иной сцене, создавали, в определенные моменты, необходимые, по замыслу режиссера, шумовые эффекты при помощи самых разнообразных подручных средств.
Впрочем, раз это не понятно, значит, тоже требует чистки и уточнения.
В заключение, хотел бы, в очередной раз, сказать тем из авторов, которые еще не успели познакомиться со мной и с моей точкой зрения на то, какой должна быть критика: я убежден, что задача критика не гладить по голове, поощряя посредственность, а как можно более жестко (и даже, порой, жестоко) указывать автору на недостатки в его работах – это гораздо полезнее. В то же время, хочу подчеркнуть, что высказываемые мною претензии – это исключительно мое мнение, никоим образом не претендующее на абсолютную истину, и принимать или не принимать эти претензии – личное дело каждого. Что же касается авторитарности – увы, это издержки моей основной профессии, которой я отдал бОльшую часть сознательной жизни.
© Владимир Безладнов, 2008 г. Саров.
