(Отрывок из неоконченного романа)
- Да... Барамундыч... – молодёжь начала подхихикивать, похрюкивать, словно обкурилась. - А ты часом лишку не хватил? Орфели-и-ины, блин... Прароди-и-итель...
- Клянусь своей деревянной ногой, геморроем и вставной челюстью! – в волнении я сорвал с себя пенсне и почесал лысину.
- Да, ладно... Гонишь, как всегда... Писа-а-ака, бля, марака!
- Да, нисколечки, болваны! Есть и другая, более правдоподобная история происхождения меня. Но на вашем месте, орёлики, я бы не стал принимать эту глупую байку за истину. Разных официальных и полуофициальных версий вообще ходит по свету немало, много больше, чем вы сможете отыскать среди себя настоящих разумных Барамунд...
***
Я – сын знаменитого лётчика, геройски погибшего на восточном полюсе...
У авиетки, которой доставлялась помощь затёртой средь айсбергов научной экспедиции, вдруг отказал двигатель. Левый. Папа чудом сумел катапультироваться, жёстко приземлился посреди бескрайних ледяных полей, а потом, несмотря на множественные переломы, ещё трое суток голыми руками сражался с бессметными стаями полярных волков, песцов и кровожадных белых медведей. Эх, если б у папочки была исправна рация…
Всю жизнь я носил мамину фамилию. Некоторые глупые дети смеялись. Они отчего-то не верили, что папа мой был не просто особо секретным, но самым главным правительственным лётчиком, а потому даже мама не знала, как его зовут. И бабушка с дедом не знали. Одна лишь тётушка моя, вероятно, догадывалась, но стоически молчала – наверное, боялась предать Родину.
Фотографий папы в семье тоже, увы, не сохранилось. Вернее, есть два или три пожелтевших снимка, где можно разглядеть часть отцовского плеча рядом с маминым, но всё остальное безжалостно вырезал секретный отдел. Ножницами. Разумеется, из соображений государственной безопасности.
***
Я верю маме и не умею плакать.
Поэтому, когда вырос, по примеру отца стал знаменитым лётчиком.
Секретным и главным. Правительственным!
И тоже геройски погиб в паковых льдах Монголии, сражаясь со львами и гиенами.
Я горжусь своим папой. Гордись же и ты мною, сын!
***
Миллионы погибших отцов
Устилают полярные шапки земли,
Сотни тысяч покоятся в тесных расщелинах гор,
Кто-то сгинул навеки в боях неизвестной войны,
Для кого-то могилою стали их корабли,
А другие во имя чего-то взошли на костёр…
Спи, сынок, ведь тебе повезло,
Постарайся уснуть:
Уж четыре зимы
Папа твой бороздит
Млечный Путь…
