Трофей

Когда Ким проснулся, было уже ближе к обеду. Он бы лежал ещё дольше, но неприятно ноющие боли в желудке, напомнили ему, что он не ел со вчерашнего вечера, и они же не давали ему дальше валяться в роскошной постели, со снежно-былыми многочисленными, словно снежные лавины перинами подушками и одеялами.
Ким глубоко зевнул, посмотрел на куполообразный, со сложным непонятным рисунком, выполненным золотыми красками потолок, и открыл было рот, что бы зевнуть снова, но в это время где-то внизу живота неприлично и громко заурчало. Зевать расхотелось, Ким резко и испуганно повернул голову, переживая за то, что этот некрасивый звук могли услышать. Его взгляд упал на лицо довольно молодой белокурой женщины. Она спала, или делала вид, что спала. Дыхание её было глубоким и ровным. Больше в комнате никого не было. «Спит, - подумал парень, - ещё бы, столько за ночь мужчин перебрать …, - выставив вперёд свой породистый узкий, горбатый нос, и сощурив чёрные, как маслины глаза, он ещё раз вгляделся в неё. - Точно, спит …».
Кима всегда поражал белый цвет кожи хозяйки, такую бледность он созерцал впервые. И когда его привели к ней, даже ужаснулся её, подумав, что она тяжело - больна, и даже может скоро умрёт. А глаза и волосы, вначале, вовсе показались ему, пугающе бесцветны. Так же его поражали маленький носик госпожи, узкие нежно розовые губы, низкий лоб и плоское лицо, совсем не похожее на всех остальных. Он очень долго и с трудом привыкал к неестественно белой и от этого немного, какой то неоформленной, расплывчатой в теле шахини, но, в конце концов, всё же смирился с участью, и даже стал находить в этом некую прелесть. А один раз, когда они оба достаточно были пьяны, откровенная и розовощёкая от вина хозяйка рассказала ему, что и мать и отец её, которых она никогда не видела, тоже якобы были такие же. Что приехали они из очень далёкой, белой как цвет их кожи, страны, где всё люди как один бледны и плосколицы. Что выкормила её темнокожая кормилица, и она же оберегала белую девочку, словно свое дитя. Растила её до двенадцати лет, но потом бесследно исчезла. А что стало с родителями, которые непонятным образом оставили её ещё в младенчестве с не счисленным богатством, ей было даже не интересно.
Ким сделал глубокий вдох, как можно тихо поднялся с ложа и хотел незаметно выскользнуть из помещения, пока не проснулась хозяйка, но его взгляд само собой остановился на её большом, светло бежевом тюрбане. Он лежал прямо на голом полу, рядом с воздушной, словно пух кроватью. Он поднял убор, и немного покачав его на руке, оценивая на тяжесть, надел себе на голову, после чего подошёл к огромному, отражающему всю комнату, в том числе и спящую госпожу, зеркалу.
Несколько раз, повернув отяжелевшей ношей головой в разные стороны, парень не столько рассматривал роскошный, обшитый бесчисленными драгоценными камнями тюрбан, сколько себя в нём. Шапка совсем не шла к его продолговатому и смуглому лицу, она смотрелась на нём глупо и смешно, словно светлая каска на чёрной палке.
-Не надо, Ким ….
Глухой, немного скрипучий ото сна голос госпожи заставил его вздрогнуть так, что тюрбан упал на пол. Послышалось цоканье камней о гладкий каменный пол. Парень не посмел повернуть голову, и, затаив дыхание смотрел на хозяйку через зеркало, на её отражение в нём. Женщина, глубоко вздохнула, открыла голубые глаза и медленно повернулась к рабу. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, затем она приподнялась, подняла тюрбан и небрежно бросила его на то место, где он находился изначально. На её бледном лице, играл розовый румянец, хорошо выспавшегося ребёнка.
- Сколько раз тебе говорила, - продолжила она уже более мягким и чистым голосом, - чтобы ты не надевал его больше. Во-первых, он тебе велик, а во вторых …, - госпожа сладко зевнула, закинула руки за голову и мягко потянулась, выставляя небольшую грудь вперёд, - а во вторых, - повторила она и принялась что- то искать глазами, - чёрт …, где же он? Фия! - крикнула она глядя на закрытую дверь, - Фийка …! а во вторых, не мужское это дело, торбаны на головах носить …. Фия!
В комнату вбежала маленькая девушка, очень юрка и подвижная на вид. Она имела такой же смуглый цвет кожи, что и Ким, была такая же поджарая, гибкая, как он, а её горбатый узкий нос, почти доставал до пола, когда она ловко упала перед госпожой на колени и наклонила вперёд голову.
- Встань, - приказала госпожа, - встань и найди мне халат! А после завтрака уберись здесь, я ничего не могу найти в этом бардаке. Да быстрей же …Фия поднялась, отскочила в сторону и тут же нашла потерявшуюся одежду. Она отдала халат в руки совершенно голой хозяйки, глубоко поклонилась ей и шустро направилась к выходу. Глаза девушки завистливо заблестели, когда она проходила мимо тюрбана и мельком взглянула на него. Это заметил Ким. Провожая её взглядом, он ехидно ухмыльнулся и подумал: «Даже не мечтай, ничтожная служанка …». Фия словно прочитав его мысли, зло взглянула на него и поджала губы.
- Ты дурак Ким.
Парень снова вздрогнул и вопросительно посмотрел хозяйке в глаза:
- За что госпожа Тая гневается на меня? За то, что я посмел одеть её шапку?-При чём здесь шапка? Ты итак постоянно её одеваешь. – Женщина встала и расправила шёлковый, нежно-жёлтого цвета халат. Ким подошёл к ней и стал помогать одеваться. - Сегодня ночью у меня было четверо мужчин, и только ты умудрился заснуть на мне, после третьей близости …
-Извините госпожа, - начал заикаться парень, - но я слишком долго ждал, когда вы соизволите впустить меня к себе …, это было уже под утро и ….- Ещё раз дурак! Не оправдывай себя. Вместо того, что бы спать и набираться сил, ты зачем то, - она демонстративно развела руками, - «ждал».
- О, - сделал глубокий поклон Ким, - как это умно вы сказали: «спать, вместо того чтобы ждать». Даже не знаю чему преклоняться больше, вашей мудрости или красоте?
Шахиня уставилась на слугу, часто моргая ресницами. Затем она кисло поморщилась, махнула рукой и не спеша направилась к маленькому столику, наполненному всевозможными фруктами, сладостями и вином, принялась наливать себе спиртное, не предлагая его молодому мужчине. Розовое вино, негромко булькая, искрясь и играя, весело полилось в небольшой хрустальный фужер, который женщина тут же опорожнила. Она поставила пустой бокал обратно на столик, после взяла с тарелки персик.
-Странно, - промолвила задумчиво она, направляясь к открытому балкону, и высасывая из фрукта сочную сладкую, словно свежий мёд, мякоть, - очень странно …- Что странно моя госпожа? – Ким последовал за хозяйкой, он низко поклонился, хотя знал, что она не видит его поклонов. – Скажите госпожа, чему вы удивляетесь?
- То и странно Ким, - женщина остановилась возле самого входа, тончайшая паутина тюля, движимая легким ветром, лаская, тёрлась об её белое немного плоское лицо и маленький нос, - когда я купила тебя два года назад, ты был очень хорош: дерзок, зол, груб …, даже наглость твою я обожала. Ты был сам огонь …, сам Сатана воплоти. Тогда мне казалось, что тебя невозможно сломить, ты был как дикий скакун: необузданный нервный, предпочитающий волю, всём золотым клеткам, но в тоже время сильный, резкий и прекрасный в этой свободолюбивой дикости. С тобой тогда невозможно было разговаривать, ты бросался на меня как взбесившийся бык. Даже несколько раз ударил. Помнишь, как тебя били, что бы ты хоть немного стал слушаться и уважать меня, а главное подпускать к себе? Ты несколько раз убегал, но тебя всегда ловили и приводили обратно. Один раз долго не могли найти, так долго, что я уже думала, что потеряла тебя навсегда. Переживала очень. А когда всё-таки отыскали и притащили во дворец, тебя так избили, что я дважды попрощалась с тобой. – Шахиня, улыбаясь, окрылённая и румяная от воспоминаний повернулась к Киму. Её влажные глаза блестели, словно она была сейчас в азарте, так смотрят возбуждённые охотой гончие на убегающего от них зайца. – Тебя били очень сильно, превращая мясо на твоей спине в фарш. А я потом ухаживала за тобой умирающим, как за ребёнком, не спала сутками, делала тебе примочки из трав, прикладывала чудодейственные перевязки, которые стоили очень дорого, я лично за ними ездила за горы к монахам. О, это были чудные времена …., чудные насыщенные и прекрасные, но в тоже время очень трудные. Так ты помнишь? – шахиня снова отвернулась от парня, что бы скрыть своё волнение.
-Да госпожа, помню, - Ким усмехнулся, тоже предаваясь воспоминаниям. «Ну и идиот же я был», - подумал он. – Конечно, помню, а про себя добавил: «Никогда не забуду, и не прощу тебе этого, гнида». Днём вы заставляли своих служанок пороть меня, а ночью лечили. Лечили, лечили …, пока вдруг … не лишили, врачевав моё тело невинности. Было очень стыдно и обидно. – Ким вздохнул и начал зевать, прикрывая рот, он на всякий случай поклонился.
- М – да – а, - протянула госпожа. - Огонь …, горячий, обжигающий …. Долго же я с тобой мучилась. Долго же дрессировала тебя. Но всё равно своего добилась. Впрочем, я всегда своего добиваюсь. На кого воздействую розгами, на кого пряником. Но в итоге, любой мужчина оказывается у моих ног.
Женщина пожала плечами, отодвинула невесомый тюль и вошла на огромный балкон. Ким последовал за ней, зевота его одолела, в голове туманило: здоровый сон, вот всё что ему сейчас было нужно. Он всё ждал, когда она его выгонит, чтобы, наконец, то наесться и выспаться после неудавшейся ночи, но хозяйка придалась воспоминаниям, а это было плохим знаком, это означало, что его могли задержать здесь надолго …, очень надолго.- Добилась своего, и не пожалела, в постели ты был неутолим, я не могла нарадоваться, мы сутками не выходили из покоев, тебя за это избивали остальные завистливые мужья. А сейчас …, - шахиня облокотилась на белые перила и уставилась на свой роскошный сад. На узкой выложенной мозаикой из разноцветных маленьких камней, дорожке, прогуливались несколько величавых и заторможенных павлинов, они не обращали внимания на то, что маленькая рыженькая и тупоносая собачка бегала вокруг и противно - визгливо облаивала их. Не выспавшемуся и от этого злому Киму захотелось её пнуть. – Сейчас …
- Что сейчас? Моя госпожа не довольна мной?
- Нет, Ким, я не довольна. Ты очень изменился, в тебе больше нет того порыва и страсти. Ты обрюзг, обленился, и как будто отупел, что ли. С тобой становиться скучно и неинтересно. Всё время льстишь, врёшь, выкручиваешься, пытаешься как можно реже появляться мне на глаза. Вот и сейчас хочешь от меня сбежать. Думаешь, я этого не замечаю? Я всё знаю и всё вижу. Поэтому, сделай что-нибудь, потому что если ты не изменишься, и не станешь таким, каким был раньше, мне придётся тебя подарить. От тебя уже нет никакого толку.-Подарить? Как подарить? Кому подарить? – от неожиданно плохой новости парень проснулся.
- Лии. Она только и ждет, когда я отдам ей тебя. Столько лет честной службы, должна же я её чем то отблагодарить?
- Госпоже Лии? Но почему именно ей?
Перед Кимом возник образ тайного агента хозяйки. При мысли, что им будет владеть грудастая, точёная, с неестественно ярким, словно нарисованным румянцем, и пухлыми губами женщина, стало не по себе. Он знал, что Лия постоянно искала повод, что бы остаться с ним наедине. Она давно подкарауливала его и не давала никакого прохода, даже не боясь, что их вместе увидит хозяйка.- Почему «именно» ей? – шахиня развернулась к парню и зло уставилась ему в глаза. - Ах, мерзавец! Ах, неблагодарная дрянь! Значит, я, как всегда была права? А кому бы ты хотел, что б я тебя подарила!?
- Нет, нет госпожа, не гневайтесь, - Ким, как можно ниже поклонился хозяйке, - я не про это …
- А про что?- Я бы вообще не хотел, что бы вы меня кому ни будь, дарили, – парень выпрямился, - и хочу, что бы всё осталось как прежде ….
- Тогда делай, что ни будь, трутень! Или я буду вынуждена от тебя избавиться, и вообще …
Вдруг послышался негромкий и писклявый голос Фии:
- Хозяйка, к вам госпожа Лия.
И шахиня, и Ким переглянулись, в глазах Таи застыли злость и упрёк. Оба словно сговорившись, молча вышли с балкона.
- На ловца и зверь бежит. Ступай вон, - приказала шахиня сухо и надменно, - подумай над моими словами, и если ничего не измениться до утра, я буду вынуждена избавиться от тебя.
Ким поклонился, и направился к выходу, спать ему расхотелось, угрозы со стороны хозяйки, занимали теперь все его мысли. В дверях он встретил Лию. Она специально преградила ему путь, и посмотрела на него не многозначительным тяжелым, пронизывающим насквозь взглядом. Женщина была в маленьком скромном белом тюрбане, из которого, словно огромные пружины свисали черные кудри густых волос. В широкополой серой рубахе, под ней виднелась довольно большая упругая грудь с лиловыми сосками, в перевязанном широком, из тонкой шерсти поясе, и в чёрных просторных парусиновых штанах. Она вообще одевалась всегда скромно и не вызывающе, хотя получала довольно немалые деньги. Не сходящий с лица румянец, который не могла скрыть даже смуглость её кожи, стал при виде молодого человека ещё интенсивнее, женщина специально облизнула свои пухлые, розовые, с тёмной каймой губы, показывая тем самым, что желает его. Кима мысленно вырвало, он опустил глаза, ловко обошёл тайного агента и с проклятиями на свою подневольную мужскую участь, скрылся в коридоре. - Госпожа! – Лия легким быстрым, крадущимся шагом подошла к хозяйке и опустилась перед ней, по комнате пронёсся маленький сквознячок, который она создала летящей походкой. В помещении появился горько - пряный аромат, смеси различных трав и свежего пота.- Надеюсь, я вас не потревожила? Надеюсь, не оторвала от важных дел?
- Ну, что ты Лия, - шахиня холодно вежливо улыбнулась и протянула руки к своей любимице, та принялась их целовать. Не смотря на то, что женщина старалась держать себя очень холодно, в глубине она была очень рада пришедшей, и от этого голубые глаза предательски заблестели снова. – Подумай сама, как ты можешь мне помешать? И вообще, могла бы появляться чаще, а то приходишь только по делам, а мне, - вздохнула шахиня, - и поговорить то о бытовом, о житейском, как подруга с подругой не с кем. Нет умного собеседника, вокруг одни дурные, глупые и неблагодарные мужики, которые только и делают, что спят, едят, много ходят по нужде и бесконечно дерутся. Это проклятье содержать горем из сорока мужчин, причём все они не умнее речных ракушек, у всех, до единого, камни вместо мозгов. Ну, хоть бы один был достоин моего присутствия. Ну, хоть бы какая ни будь отдача и благодарность. Так, нет, накорми их, напои их, ублажи, покупай подарки. Если долго не зову к себе: обижаются. Если вызываю одного и того же несколько раз подряд, то другие начинают его избивать из-за зависти, конечно после этого приходиться забыть про несчастного на некоторое время и переключиться на других. О, моя дорогая Лия, если б ты знала, во сколько эти бестолковые негодники мне обходятся.
Шахиня ещё раз глубоко вздохнула, махнула рукой в сторону столика, на котором располагалось спиртное и еда, и обе медленно направились к нему.
- Ах, Лия, как я тебе завидую, - шахиня разливала вино по бокалам, - как иногда хочется быть бедной и свободной. Как хочется ускакать на коне далеко- далеко, к какой ни будь реке или озеру, упасть в сочную траву, и что б никого не слышать и не видеть. И зачем судьба наложила на меня такую ответственность? Сорок мужчин …, - мотала она белокурой головой, - сорок вечно голодных ртов. Ох, ох, Лия …, как мне тяжко бывает порой.
- Я про это же, моя госпожа, - Лия поклонилась, приняла бокал и выпила его без остатка, искоса она поглядела на небрежно лежащий шахский тюрбан, - хозяйка не боится, что кто ни будь, оденет её царственный символ. Я бы не советовала ей, так небрежно относится к нему. Ведь если его примерит чужая женская голова, то вы знаете, что она может претендовать на ваше место.
- Нет, Лия. Не боюсь. По правилам, им может владеть та, кто первая его оденет, после моей смерти или недееспособности, а я ещё твердо стою на ногах, болеть и умирать не собираюсь. Впрочем …, - вздохнула шахиня, - если мои мужья не перестанут так издеваться надо мной, не будут беречь мои нервы, то вскоре могу и загнуться.
- Согласна госпожа. Тяжко вам с таким бременем.
Шахиня тоже выпила своё вино, забросила в рот несколько засахаренных орехов, и задумчиво жуя, глядя сквозь служанку помолчала несколько секунд:- Что? – очнулась она. – С каким бременем?
- Я про гарем. Про то, что тяжело его содержать, ведь он требует колоссальных затрат.
- Да, Лия, ты даже предположить не можешь, во сколько мне всё это обходиться. Деньги деньгами, но ведь ещё и нервы, ведь ещё и бессонные ночи, ведь ещё под каждого подделайся, подстройся. Постоянно приходиться над чем то думать, кого то наказывать, судить, спасать, или наоборот игнорировать. Сегодня проснулась и голова кругом, не знаю, за что взяться.
- Главное, что бы госпожа проснулась с хорошим настроением, - поклонилась, скромно улыбаясь, Лия. Шахиня вновь разлила вино, - если утро задалось, то и весь день везти будет.- Да какой там …! – Та скорчила лицо, нервно махнула рукой, и подала спиртное гостье. – Какое может быть хорошее настроение, если мой любимчик обмяк, обозрел, отупел, не делает элементарного …, и вообще чувствую, что он уже не любимчик вовсе, а ещё один лишний рот. Видимо правда говорят, ненависть со временем нарастает, а любовь наоборот уменьшается.
- Вы про Кима? Я встретила его у дверей.
- Да. На него даже уже не действуют многочисленные угрозы, а ведь когда то был самый лучший из мужей. Сегодня я пригрозила ему, что если не исправиться, то подарю тебе. Наверное, так и сделаю. Мне уж не жаль его, тем более, его постоянно обижают и бьют другие мужья.-Мне? – от хорошей новости Лия вся зардела, поклонилась до пола и поцеловала хозяйке руку. – Не буду скрывать, госпожа, что для меня это будет очень дорогим подарком, ведь он из ваших … «рук».
- Встань Лия, - шахиня сама немного присела и помогла подняться гостье, - не благодари, ты сделала для меня намного больше, это лишь самая малость, которой я тебя хочу наградить. Впрочем, ты не ходишь ко мне «порожняком», наверняка принесла какие то вести. Хорошие? Плохие?
- Как сказать …, - Лия склонила голову немного вправо, лукаво улыбнулась и рассеянно посмотрела в сторону. – Скорее всё-таки хорошие.
- Какие же? Не медли, я за ценой не постою, ты знаешь.
- Хорошо, госпожа, я рано утром была на рынке. Сегодня пятница, а значит, был новый привоз мужчин, и знаете, кого видела? Знаете, кто почти их все скупил? - Кто? – шахиня навострила внимание. - Кто вообще может быть настолько богат, даже богаче чем я, что б купить всю партию подневольных рабов.
- И я про это же! – Лия вылупила и без того выпуклые глаза. – И я удивилась, когда увидела, что давняя должница моей госпожи, которая ещё и монетки назад не вернула в счёт долга, купила почти всех выставленных на продажу мужчин.
- Э – э …, - шахиня напрягла всю память, она нахмурила тонкие белесые брови, скривила приоткрытый рот, сморщила короткий лоб, но так и не смогла понять, о ком шла речь. Кто вообще мог у неё занять денег, ведь она сроду никому и никогда не давала взаймы, а только брала. – И кто это была?
- Юла! - Что? Юла!? Сволочь! Дрянь! Нищенка! Да как она посмела иметь мужчин больше чем у меня …! – шахиня быстро заходила по комнате, взявшись маленькими белыми ручками за свою непокрытую и непричёсанную голову. От гнева, казалось, её лицо сузилось, а под глазами легли тени. Её несчастью не было границ. – О, горе мне горе …! Сколько рабов она говоришь, купила?
-Двадцать пять, госпожа.- Двадцать пять мужчин!? Невозможно! У меня почти столько же …. Да как она посмела встать у меня на пути! Ах, дешёвка! Двадцать пять …. Подожди …., - женщина остановилась и уставилась на служанку. – Это какая Юла? Это такая толстенькая баба с редкими и жёлтыми зубами? Это у неё я два месяца назад отобрала рысака в яблоках, который мне так понравился?
-Нет, госпожа, - Лия поклонилась.
-А, это, наверное, та тощая и длинная как жердь, торговка! Она специально мне, таким образом, отомстила, за то, что я приказала служанкам её голую пороть розгами на рыночной площади две недели назад, когда отбирала всё мясо для моих мужчин. Ох, как она сопротивлялась, и отдавать мне не хотела говядину с рыбой! Ах, какая жестокая месть! Ах, жадность!
- Это не она госпожа, - Лия снова поклонилась.
-Не она? Так кто же? А это случайно не тали, которая несколько дней назад ночью залезла к моим мужчинам, и чуть не своровала Дина? Если б испуганные мужья не испугались и не подняли визг, то она бы сделала своё чёрное дело. Хорошо, что служанки-охранники вовремя успели и поймали её.
- Нет, госпожа, та, что залезла в покои ваших мужей сидит без еды и воды в темнице уже больше недели.
- Э-э …, больше недели? Я и забыла про неё …. - Шахиня крикнула в дверь, - Фия! Фийка!
На пороге, незамедлительно появилась Фия, которая появилась так быстро, что складывалось впечатление, будто всё это время она стояла за дверью.
- Скажи страже, что бы выпустили пленницу на улицу, я больше не сержусь на неё, потому, что добрая, а если она умерла, скажи, что б труп выбросили на свалку.
Девушка поклонилась и исчезла. Шахиня вздохнула, медленно подошла к столику и принялась, в который раз разливать спиртное.
- Вот видишь, сколько дел Лия? Сплошные проблемы с утра …, как можно обо всём помнить? Возьми вино, дорогая.
Агент подошла к хозяйке и приняла из её рук фарфоровый бокал:-Не устаю поражаться проворности Фии. – Лия посмотрела на дверь, в которой испарилась служанка. - Она быстрая юркая, совсем как ядовитая змея, и ловкая как обезьяна. Мне бы так.
- О! – шахиня тихо засмеялась, - что бы я вообще без неё делала? Сколько помню себя, столько и её. С одной стороны, мы словно сёстры, с другой …, - женщина махнула прозрачной рукой, - с прислугой, нужно обращаться как с прислугой. Впрочем, надо бы мне, как - ни будь отблагодарить её за долгие года службы. Кима что ли подарить?
- Но госпожа! – выпрямилась агент, её руки задрожали, и вино стало выплёскиваться из щедро заполненного бокала. – Вы же его обещали подарить мне …
- Ах, да, да …, извини дорогая, совсем забыла, - шахиня пригубила спиртное и задумчиво уставилась, куда-то вдаль, - так зачем ты говоришь ко мне пришла?
- Я была сегодня на рынке ….
- М - м …., - шахиня выпила всё вино без остатка, она уже была достаточно пьяна, что оказалось на руку хитрому агенту, которая сама почувствовала лёгкое головокружение, - можешь не продолжать, вспомнила. Кто их всех говоришь, купил?- Юла, ваша старая должница. На столько «старая», что видимо госпожа уже забыла о ней. А ведь она должна вам приличную сумму.
- Неужели? – шахиня несколько секунд о чём-то повспоминала, затем не сильно закивала головой, причмокнула и мутно, от большого выпитого спиртного, посмотрела на агента. – Ты права Лия. Моя доброта, когда - ни будь, погубит меня, или в конец разорит окончательно. Но что же теперь делать? Интересно, откуда вообще у неё деньги?
- О, эта бандитка и мошенница ещё та, хоть и нищенка! Я давно её знаю. – Лия сделала злую гримасу. – Наверняка снова кого ни будь, ограбила или обманула. И вместо того, что бы отдать долг моей хозяйке, представила себя богатой, знатной госпожой, скупила, даже не прицениваясь, всех сегодняшних рабов, а теперь наслаждается в обществе почти тридцати мужчин и празднует покупку.
Договорив Лия поклонилась, и исподлобья стала всматриваться в лицо своей хозяйки, ожидая от той соответствующей реакции. Она как всегда не прогадала. Пьяная кровь вскипела в венах у шахини от обрисованной агентом картины.- Что же делать? – повторила она сухо вопрос.
- Как что?! – наигранно вопросительно вскликнула Лия. – Конечно, отобрать у неё всё, в счёт уплаты долга! Нельзя же взять, простить ей деньги и оставить наслаждаться дорогим приобретением дальше. Что она вообще о себе возомнила? Как она дальше собирается содержать несчастных и хрупких мужчин? Нужно срочно их выручать!
- Да, да …, - энергично закивала головой шахиня, - прямо сейчас и …, отобрать несчастных …! Но, подожди, как же отобрать, если мы даже не знаем где она находиться?- Госпожа! – Лия снова хитро улыбнулась и сделала глубокий поклон. – Вы не до оцениваете свою верную слугу и помощницу. После того, как Юла купила рабов, я проследила её путь от начала до конца, и теперь знаю, где она находиться вместе с ними. От вашего дома до неё, его можно преодолеть за час.
- За час?! О, да! Прямо сейчас и поедем …. Фия! Фийка …!
-Э-э …, но госпожа ….
-Что ещё?
- У меня к вам есть просьба.
В дверях появилась Фия. Шахиня обратилась к ней:- Вели седлать лошадей, собери группу из лучших воительниц, после чего приди и помоги мне одеться. Впрочем, сама тоже собирайся, можешь понадобиться. – Девушка молча, без вопросов поклонилась и вмиг улетучилась выполнять приказания. Шахиня не спеша направилась к столику с едой. – Так что за просьба, говоришь?
- Госпожа, Юла купила двадцать пять рабов, заберите двадцать четыре, но одного мужчину, за мои усердия отдайте мне. Или …, или может быть, госпожа думает, что я не заслуживаю …
- Ну, что ты Лия, - шахиня взяла медовое пирожное, откусила часть и принялась жевать, - возьмешь любого, можешь даже двух или трёх.
-Нет, нет …, благодарю за щедрость, я ведь не богата и одного мне будет достаточно. Всего лишь один мужчина, но тот, на которого я укажу. Согласны? Это будет моим драгоценным трофеем за заслуги перед вами, а так же знаком вашего благодушия и величественной щедрости перед теми, кто предан вам бесконечно, бескорыстно и до конца.
- Конечно, - шахиня, безразлично слушая, пихала себе в рот, не боясь за несварение желудка: то фрукты, то сладости, то мясо, - возьмёшь любого, на которого укажешь. Я не против. Я добрая и щедрая.
- Точно? Вы сдержите слово, чтобы не увидели, и чтобы не произошло?- Да в чём дело, Лия? – оторвалась, наконец, от еды шахиня и строго посмотрела на девушку. - Что там вообще может произойти такого, что сможет меня удивить? Заберёшь любого, сказала же. Я не буду против твоего выбора. Вот увидишь.
- Не уверена, - очень тихо, что б её не услышали, проговорила агент, внимательно рассматривая вечно что-то жующую и вечно полупьяную хозяйку, - совсем не уверена …
………………………………………………………………………………………………………………………
В небольшом скромном каменно-белом доме расположенном в самом конце города, после удачного приобретения на большой тафте в прохладном холе отдыхала Юла. Она чутко прислушивалась к дружному сопению вперемешку с храпом исходящих из соседней комнаты. Это отдыхали купленные утомившиеся рабы, после тяжелой и бессонной прошлой ночи, во время которой их везли на рынок для продажи.
Женщина была в широком голубоватом халате, её распущенные длинные волосы, её гордость и красота, распластались по всей подушке. На Юле лежало лёгкое хлопковое покрывало, кончик которого, чтоб не рассмеяться громко от счастья, она зажала между зубов, широко улыбающегося рта. Рядом с тафтой стоял маленькой деревянный столик, заполненный всевозможной едой и винами. Иногда она наливала немного спиртного в фужеры, делала скромный глоток и ставила бокал обратно на стол, так она отмечала удачу.
Ей бы самой хорошенько выспаться, но сон не шёл, хотя эту ночь она тоже, как и рабы бодрствовала. Слишком сильна была волна впечатлений и молниеносно меняющихся один за другим удачных событий, что б так запросто сразу уснуть. Слишком была перевозбуждена, молодая хозяйка небольшого гарема, что бы терять время во сне, когда столько приятных преподносит ей с каждой минутой судьба. Много насыщенных моментов перенесла Юла за последние несколько часов, и кто сказал, что это конец? Кто докажет, что белая полоса удач закончилась? Кто поспорит, что ей уже повезло, а дальше снова начнётся быт и проблемы о насущном хлебе? «Нет, нет …, - мотала женщина смуглой продолговатой головой, её блестящие от счастья карие глаза впивались то в дверь, за которой спали желанные трофеи, то на открытый сундук, полный денег и драгоценностей, - больше я не бандитка с большой дороги. Моё опасное и криминальное время закончилось, пора и честь знать. Пора на покой. Пора в другую жизнь: семейную. Теперь я не грабительница и убийца, а «госпожа», властительница гарема и пока скромного замка. Но ведь это только пока «скромного» …, какие мои годы?».
- Эх …, - довольно громко и непроизвольно произнесла Юла. Она хотела, что то сама себе сказать, но вспомнила о спящих, и, испугавшись их разбудить, тут же замолчала, прикрыв ладонью рот. Нечаянная радость туманила ей голову и расслабляла нутро, которое теплым наплывом, подступило куда - ток горлу.
В самом низу живота приятно защекотало, словно между ног прошёлся ток, когда она вспомнила о своей главной и ценной добыче. Перед её глазами мысленно возник очень редкого, белого цвета высокорослый широкоплечий мужчина, с голубыми глазами и золотистого цвета волосами. Из-за него ей и пришлось купить у старой хитрой и очень наглой торговки рабами, всех остальных в придачу, иначе та не соглашалась на сделку. Но Юле было всё равно, ведь она в тех годах, когда благополучной и зрелой женщине уже надо заботиться о гареме и создании своей семьи. Она находилась уже в том возрасте, когда остро встала необходимость остепениться, позабыть прошлое, каким бы оно не было и начать вторую жизнь, более оседлую, спокойную, но в то же время более ответственную и важную. Вся первая половина жизни, была подготовка ко второй. Поэтому она и купила, не торгуясь всё, что было выставлено на продажу. Просто её час настал.
Всё произошло быстро внезапно и даже как то странно - неестественно, словно во сне. С начала Юла со своей шайкой глубокой ночью абсолютно случайно наткнулась на скромный караван, который после того как убили всех, почему то безоружных, погонщиц верблюдов и выпотрошив серые очень потрепанные от времени тюки, оказался вовсе не скромным, а сказочно богатым. Через несколько часов, она так же случайно оказалась на рынке, и ей снова повезло, там выставили на продажу белого юношу, такое событие бывает только раз в тридцать лет. А ещё через несколько часов, она стала хозяйкой, не только гарема, верблюдов, но и очень уютного хоть и небольшого дома. «Да, - думая, вздыхала она, осматривая комнату, в которой находилась, - скромен дворец. Но деваться некуда, надо было срочно, что то приобретать, ведь измученным дорогой и солнцепёком рабам, необходимо, где то прислониться, впрочем, как и мне. А на тот момент, только этот дом был выставлен на продажу. Устали все одинаково».
Юла осторожно встала и на цыпочках подошла к плотной ширме, заслоняющей вход в покои мужей, отодвинула её и заглянула к рабам. Ничего не изменилось, они, как и полчаса, назад, мирно лежали на тонких постеленных близко друг другу перинах. Казалось, спали все, лишь один раб раскрыл нешироко глаза, безразлично посмотрел на новую хозяйку, после чего повернулся к ней спиной и, по всей видимости, тут же заснул.
- Юла!
Женщина обернулась на крик, резко одернула ширму и кинулась на встречу вошедшей, прислоняя палец к губам:
- Т-с-с …, во-первых госпожа Юла, а во-вторых не кричи, все спят. Что тебе? Не могла подождать ещё немного?
- Нет Юла …, госпожа Юла, - заговорила вполголоса очень рослая, с крутыми плечами и мощными бёдрами Рея. Её маленькие миндалевидные глазки тонули под низкими надбровными дугами, зато приплюснутый нос и полные губы занимали половину широкого очень тёмного лица. - Мы засекли конный отряд из нескольких всадниц, которые стремительно направляются в нашу сторону. Судя по коням и одежде всадниц, они богаты, а потому с какой быстротой те движутся сюда, чую, это не к добру.
-Не понимаю, - пожала плечами новоявленная госпожа и быстро двинулась к выходу здания, - я же только купила дом, кто уже смог узнать об этом?
Юла вышла на террасу прислонила козырьком над глазами ладонь и стала всматриваться, напрягая всё своё зрение, вдаль. Где то очень далеко мельтешили маленькие точки, действительно двигался конный отряд, он из-за дальности напоминал кучку летящих серых мошек. Пыль, исходившая из-под копыт от мчавшихся лошадей, создавала после них сизый шевелящийся клубок, который дорожкой стелился на длинное расстояние. - Кто это? – убрала ладонь от лица Юла.
- Не знаю, - щурила глаза Рея, - но, похоже, что шахиня. Разве это не она во главе отряда?-Шахиня? – медленно попятилась назад Юла, в её глазах застыл одновременно ужас и недоумение, лучше б она увидела многотысячную конницу чертей, это было бы не так страшно и удивительно. – Как … шахиня? Сама шахиня? Что ей, по-твоему, нужно? Как она вообще узнала про меня? Ведь у нас нет с ней никаких общих дел.
- Не знаю Юла. Но, по-моему, дело плохо. Я слышала, что где она пронесётся, там всё оголяется, словно после пожара. А ещё знаю, что у неё много тайных агентов, которые вечно стоят за нашими спинами, они всегда всё слышат, и всё знают. Скрывать что-либо от неё, бессмысленно. Думаю, она движется к нам, что бы забрать наши драгоценности и мужчин …
-Мои драгоценности! - зло взглянула Юла на девушку, её скулы дрожали от страха всё потерять, а округлившиеся глаза блестели как у пойманного и затравленного волка. - Моих мужчин!-Как скажешь Юла, - исподлобья уставилась на неё пришлая, - теперь, всё равно: наше – твоё. Какая разница, если она всё отберёт? И потом, я ведь тебя предупреждала, чтобы ты не покупала белого мужчину, что накликаешь этим беду. Этот цвет кожи несёт за собой одни проблемы и несчастья. И вот, я как всегда оказалась права …. Шахиня зевнула, вытерла узкую блестящую и окровавленную саблю об тафту и засунула её обратно в чехол. Она вздохнула, хотела было дальше продолжить есть, но посмотрев на столик, и увидев многочисленные брызги крови на продуктах и посуде, брезгливо поморщилась и повернулась к центру помещения. Бой ещё не кончился, но на полу повсюду лежали трупы убитых. Шахиня подсчитала, что из её служанок охранников, было примерно потериГоворила …., говорила …, - передразнила гнусавым голосом Юла девушку. Она стремительно направилась внутрь дворца, - лучше разбуди всех наших, пусть готовятся к бою, а не «говори», тем более попусту.
-Мы не выдержим бой, потому, что не спали ночь, потому, что их оружие не в сравнении с нашим, потому что у неё лучшие воительницы …, мы пропали Юла, даже если нам удастся убить их, нас всё равно потом найдут и приговорят к смерти. И нам не уйти далеко и скрыться, ведь у нас теперь гарем. Ведь ты теперь «госпожа», ты теперь «жена» двадцати пяти мужчин. А главное, ты хоть понимаешь «кто» сюда мчится?
- Замолчи! – Юла вновь направилась к Рее. – Ты достаточно долго со мной пробыла, что бы усвоить, что не в моих правилах отдавать своё, даже если это сама шахиня. Я слишком долго к этому стремилась, что бы так запросто сдаться. Поэтому, буди остальных, пока я одеваюсь. Мы примем бой.
Юла побежала к одежде, которая валялась на полу радом с тафтой, по пути заплетая длинные волосы в тугую косу.
-Опомнись Юла! - повысила голос Рея, - давай лучше бросим всё: драгоценности, верблюдов, рабов и убежим пока не поздно. У нас ещё есть время. Пока они осмотрят мужчин, животных и сундуки, мы будем уже далеко. Сейчас главное вскочить на коней, хоть они не спали ночь, но есть все шансы скрыться.- Нет! – Юла быстро натягивала штаны, не снимая халат. – И если ты сейчас же не разбудишь остальных, будет действительно поздно.
- Юла, очнись! Это всё не просто так! Ты ведь знаешь, что шахиня такого же цвета, как и раб, которого ты приобрела сегодня. Она наверняка едет за ним. Прошу тебя ещё раз, опомнись, и подумай об остальных. Ты сама идёшь в руки смерти и нас ведёшь к ней.- А я что делаю? – перестала одеваться Юла и уставилась на Рею. – Я и думаю об остальных. Сколько нам, по-твоему, ещё скитаться и рисковать жизнью, грабя и убивая таких же нищих как мы? Ты жаждешь продолжения? Ведь это может тянуться бесконечно, а мы уже не так с тобой молоды. Эх, - стала она одеваться дальше, - один раз нам так сказочно повезло, вроде бы остепениться и отдохнуть, так нет …
- Юла! – Рея резко повернула голову и застыла, уставившись на улицу. – Последний раз прошу, я слышу звук приближающихся копыт …. Юла …! Ох, поздно Юла, они уже почти у замка …
Рея вздрогнула, охнула, махнула пухлой рукой и побежала вперевалку, словно гусыня, вон из комнаты будить спящую команду.- Меч! – Юла рассеянно стала озираться по сторонам, руки её дрожали и проклятые шаровары, ни как не могли натянуться на вспотевшие ноги. – Где мой меч? Проклятье, я потеряла оружие ….
Пока она искала саблю, в комнату ворвались несколько женщин. Когда они зашли, Юла так и была в спущенных штанах и в распахнутом халате. Впереди ворвавшихся женщин не торопясь и величественно шла шахиня, её голубые глаза излучали само спокойствие. Нежное - розовое лицо было румяно от быстрой езды, а на голове красовался царственный тюрбан, из-под которого свисали незаплетённые пшеничного цвета волосы. Она остановилась посередине комнаты, безразлично осмотрела помещение, затем её взгляд упал на тафту, шахиня подошла к ней, брезгливо отстранила ногой одежду Юлы, которая валялась возле мебели и вольготно расселась на ложе. Остальные разместились возле неё. Некоторое время все молчали, из соседней комнаты доносился мужской храп. Это не ускользнуло от царственной особы, её глаза хитро сузились, и она слабо улыбнулась. Взгляд шахини сначала упал на сундук с драгоценностями, а потом на его полураздетую хозяйку.
- Итак, Юла, я так понимаю, что ты меня не ждала сегодня?- Нет, госпожа, – девушка поклонилась, - я и представить себе не могла, что вы вообще, когда-либо лично соизволите не то что посмотреть на меня, но и приехать в моё скромное жилище.
-Ну, - шахиня снова посмотрела на открытый сундук, - не такое оно у тебя и скромное. Впрочем, если честно, я приехала не в гости, а по делу.- По какому? – Юла старалась изо всех сил проявлять спокойствие, но у неё это плохо получалось, и голос предательски дрожал не только от страха, но и от безвыходности положения, она пожалела, что не послушала Рею и понимала, что ничем хорошим этот визит не кончится. - Извините, госпожа, насколько мне известно, мы с вами раньше никогда не встречались, и никаких общих дел не имели.
- Я тоже так думала до сегодняшнего утра, но из достоверных источников мне сообщили, что ты оказывается моя давняя должница, такая давняя, что мы обе забыли о долге. А теперь, - шахиня махнула рукой в сторону драгоценностей, - я вижу, что, наконец, то сможешь расплатиться со мной.
-Не понимаю, - сквозь зубы проговорила Юла, и принялась искать глазами свою саблю, - повторяю госпожа: вы ошиблись …- Молчать, дерзкая нищенка! – Шахиня вскочила с места и сжала кулаки. Её служанки машинально схватились за рукоятки мечей. – Ты ещё смеешь перечить мне? Ещё слово и сгниешь у меня в темнице. Думаешь, я не знаю кто ты? Думаешь, что если смогла ограбить мой караван, купить рабов, дом, то стала такая же, как я, и можешь прекословить мне?
- Госпожа, я не знала, что караван ваш …
- Молчать!
Шахиня постояла немного, но быстро успокоилась и села не место. Она заметила, что чего-то перестало хватать. Появилась какая-то напряжённая не уютная и раздражающая тишина, вскоре поняла от чего это, видимо её крик разбудил рабов, и храп прекратился. Она ещё раз прислушалась, осторожно встала и крадущейся тихой походкой направилась в покои, где находились мужчины. И вот когда шахиня уже оказалась возле ширмы огораживающей комнаты и слегка отодвинула её, то ярость заполнила Юлу, она вдруг схвати непонятно откуда-то взявшуюся потерявшуюся саблю и ринулась к незваной гостье, но как только занесла руку с оружием над головой шахини, резко изогнувшись назад, застыла. Оружие вывалилось из её рук, и громко брякая, упало на гладкий каменный пол.
Шахиня вздрогнула, услышав шум, и обернулась на него. Она лишь успела увидеть круглые, застывшие в злом ужасе глаза Юлы, и на вытянутом посеревшем лице, широко округлившийся рот. Девушка постояла секунды четыре, немного шатаясь, и повалилась спиной наземь. Лия подскочила к Юле, и вытащила из её тела свой нож, после чего низко поклонилась хозяйке.
- Спасибо, Лия, я не забуду, что ты спасла мне жизнь.Девушка довольно улыбнулась и поклонилась ещё раз, она посмотрела на Юлу, у той из открытого рта и из-под спины, поползла, словно ленивая гусеница бордовая густая кровь, глаза бессмысленно пялились в потолок, а обнажённая маленькая грудь слилась с выгнутым телом, были видны лишь горошины сосков. Шахиня снова повернулась к ширме и попыталась её открыть во второй раз, но вдруг послышались многочисленные крики, и в помещение ворвались несколько вооружённых саблями женщин. Служанки – охранники взялись за рукоятки оружия и сами ринулись на шайку, возглавляемую большой Реей, защищая спинами шахиню.
Началась борьба, отовсюду слышался скрежет металла, выкрики и стоны раненных. С той и с другой стороны примерно было поровну женщин, не воевали лишь шахиня и равнодушная ко всему происходящему Фия. Сначала белая женщина смотрела на борьбу, даже несколько раз сама хотела оголить свою дорогую саблю, но вскоре ей надоело наблюдать за поединком, она махнула на всё рукой, подошла к столику и принялась, не брезгуя пихать себе в рот продукты убитой и пить вино. Иногда на неё находила зевота и скука, путь на коне под палящим солнцепёком изрядно утомил её. Хотелось, что б всё поскорее закончилось, и она б уехала из этого надоевшего душного и маленького как конюшня домика к себе в прохладный дворец. Её уже не волновали ни сокровища, ни новые мужчины, она даже поймала себя на мысли, что соскучилась по Киму, и твердо решила его вообще никому и никогда не отдавать. Вдруг шахиня резко бросила еду, легким взмахом руки вытащила саблю, сделала полукруг, и мягко провела оружием по верху, черная волосатая голова подкравшейся сзади к ней Реи кубарем покатилась по полу, оставляя за собой скудные мазки крови. Несколько секунд шахиня наблюдала за безголовым телом с широко расставленными ногами, стоящим от неё в нескольких сантиметрах, пока то не пошатнулось и не упало толстым бревном на пол, рука убитой накрепко держала саблю.ых. Шахиня подсчитала, что из её служанок охранников, было примерно потериГоворила …., говорила …, - передразнила гнусавым голосом Юла девушку. Она стремительно направилась внутрь дворца, - лучше разбуди всех наших, пусть готовятся к бою, а не «говори», тем более попусту.
четыре, со стороны же шайки Юлы убиты почти все. С Лией всё было в порядке, кожа её глаза блестели от выброса адреналина, на открытом от нехватки воздуха рте, намечалась улыбка, с одной стороны довольная, с другой немного кислая, от разочарования в слишком лёгкой победе и вялости врагов. Уставшие и не выспавшиеся жалкие остатки из команды Юлы, уже особо не сопротивлялись, готовились к неминуемой смерти, от этого драка была не красива и быстротечна, а что четыре, со стороны же шайки Юлы убиты почти все. С Лией всё было в порядке, кожа её глаза блестели от выброса адреналина, на открытом от нехватки воздуха рте, намечалась улыбка, с одной стороны довольная, с другой немного кислая, от разочарования в слишком лёгкой победе и вялости врагов. Уставшие и не выспавшиеся жалкие остатки из команды Юлы, уже особо не сопротивлялись, готовились к неминуемой смерти, от этого драка была не красива и быстротечна, а что б она поскорее закончилась и не мозолила слипающиеся от скуки глаза, шахиня вновь достала саблю и лично убила двух бандиток. На этом борьба закончилась. Шахиня, наконец, то облегченно вздохнула и, спрятав оружие, величественно, не спеша направилась к выходу.- Госпожа! – услышала она уже у самого входа голос Лии.
- Да? – шахиня увидела довольную и улыбающуюся агента, та стояла, низко склонив голову. – В чём дело?
- Ваши трофеи госпожа, – девушка мотнула головой в сторону сундука.
- Ах …, да, да, - замотала головой шахиня, - Лия дорогая распорядись, что б сундуки распределили по верблюдам, а рабов поместили в телеги. Только побыстрее, у меня глаза слипаются, а нужно ещё ехать долго.
- Как скажете госпожа. Но это всё равно займет некоторое время. Не соизволите ли пока отдохнуть перед дорогой?
- Хорошо, - немного подумав, согласилась шахиня, - ты права Лия. Уделывайся со всем сама, а я, пожалуй, немного перекушу.
Женщина медленно и лениво поплелась к столику. Она не нашла на нем ничего привлекательного кроме вина, налила спиртное и опорожнила бокал, после чего взяла фрукт, пригубила им и рассеянно уставилась куда то вдаль. За спиной слышались многочисленные шаги мужских голых ног, испуганные возгласы рабов из-за вида многочисленных трупов, голоса погоняемых их служанок, хриплое дребезжащее мычание потревоженных верблюдов, ржание недовольных коней и бренчащий звон драгоценностей в поднимаемых сундуках.
Так она стояла, пока шум не стал стихать, и пока не услышала переливающийся от радости голос Лии, та на кого-то наигранно - сердито ворчала и погоняла вперёд. Шахиня очнулась и, поняв, что сборы закончились, повернулась на говор агента.
Сердце сжалось у неё от представленной картины, ноги стали в одно мгновение ватные, и она бы упала, если б автоматически не ухватилась за столик. Перед шахиней предстал образ очень красивого и здорового парня, но главное такого же белого как она: с таким же цветом глаз волос и кожи. Лия, толкая его в спину, направляла к выходу, вся поглощенная этим приятным занятием, она совсем забыла, что в комнате находилась её хозяйка.- Лия! – крикнула шахиня не своим, сухим голосом и быстро направилась к ней. – Стой Лия! Скажи мне: кто это?!
Она остановилась прямо перед связанным по рукам парнем и принялась его осматривать с ног до головы, после чего принялась интенсивно ощупывать, словно проверяла натуральность его белизны, затем оттянула переднюю часть его белых парусиновых штанов, заглянула в пах молодому мужчине и, оставшись очень довольной, снова обратилась к агенту:
-Кто это?
- Э-э …, госпожа …, - Лия поняла, что уже проиграла, её затрясло мелкой дрожью, - госпожа, помните, что вы мне обещали? Что заберёте двадцать четыре мужчины, но одного, на которого я укажу, оставите мне? - М - мм …, не знаю …, не помню, - шахиня, не слушая Лию, пристально всматривалась в голубые, почти бесцветные глаза раба, она тонула в них. Он тоже видимо был удивлён и молча, с нескрываемым любопытством, разглядывал её. Их тянуло друг к другу, как тянет особей одной породы, как тянет друг к другу единомышленников. – Откуда …, откуда он взялся? Как вообще так могло получиться…
- Госпожа, - сглотнула Лия, - пожалуйста, госпожа. Вы же мне несколько раз обещали, что отдадите, того, на которого я укажу ….
- Невероятно, - мотала головой шахиня, - я думала, что моё прошлое …, я думала это всё сказки, но как так могло ….- Госпожа, вы обещали, - Лия потихоньку стала отодвигать парня, - вспомните: «трофей», вспомните: «награда». Вспомните, наконец, что вы мне обязаны этими мужчинами и этими сокровищами, в конце концов, жизнью! Я же несколько раз вас спрашивала! Вы обещали, вы ….
- Эй,- крикнула шахиня, глядя на улицу, там загоняли в повозку отвоёванных рабов, - выгоните всех вон! Можете распределить их между собой, я забираю только одного! Услышав повеление хозяйки, одна из служанок – воительниц, ловко заскочила в деревянный куб и исчезла в нём. Через несколько секунд из повозки на землю посыпались ничего не понимающие рабы Юлы, их тут же поднимали женщины воины, среди которых начались ссоры и драки из-за делёжки будущих мужей. Снова послышался скрежет сабель, крики и ругательства. Шахиня не обращая внимания на происходящее, вцепилась в руку кроткого парня и повела его на улицу, безучастная Фия засеменила за ними. И вот когда они уже дошли почти до порога, послышался громкий и раздражённый возглас Лии:
- Госпожа! А как же обещания? – та обернулась на окрик. – Как же те обещания, которые вы мне давали?
- Обещания? – искренне удивилась счастливая шахиня. – Какие обещания Лия? Говори, выполню любые.
-То, что вы мне отдадите одного мужчину.- Ах, да, да, дорогая, извини, – она махнула рукой в ту сторону, где происходила драка и снова двинулась вперёд. - Конечно, забирай любого, вон их сколько ….
-Да, но речь шла о том, на которого я укажу.
- Бери любого, я же сказала.
- Но я хочу этого!
Шахиня вновь затормозила и повернулась лицом к Лии, она начинала её раздражать. Та стояла с ровной, гордой осанкой, глаза девушки зло блестели, рот был сжат, а её выпрямленная рука явно указывала на белокурого парня, которого крепко держала молодая женщина.- Этого? – шахиня ещё раз оглядела парня, словно видела его впервые и неестественно засмеялась. – О, «этого» невозможно Лия, выбирай другого, впрочем, Кима тоже можешь забрать, он мне уже не нужен. И, кстати, за твои усердия, возьми десятую часть сокровищ, они тебе понадобятся, когда выйдешь замуж. Пусть это будет моим свадебным подарком.
- Госпожа!- Ну, что ещё, - шахиня начинала нервничать. – Разве то, что я тебе подарила, не указывает на мою щедрость и любовь к тебе.
- Мне ничего не нужно, ни Кима, не сокровищ. Я лишь хочу, что бы вы выполнили своё царское обещание и отдали этого раба мне. Остальное меня не интересует.- Нет, Лия! – шахиня сама сделала шаг навстречу к агенту и выпустила руку парня. – Или ты довольствуешься тем, что я тебе предлагаю, а это довольно роскошный подарок, согласись, или остаешься вообще без всего. Как ты вообще со мной разговариваешь?
- Тогда …, тогда, - девушка вынула саблю и встала в боевую позу, - тогда мы будем биться. И пусть этот ценный «трофей» достанется сильнейшей из нас.
- Биться?! – шахиня запрокинула голову назад и громко искренне захохотала. – Сильнейшей из нас…, ха-ха …. Ты с ума сошла! Хоть понимаешь, кого вызываешь я дуэль? Я же родилась с саблей в руке, не говоря о том, что меня вообще никто не смеет вызывать на бой, он автоматически подвергается казни? Ты же в любом случае умрёшь! Опомнись, безумная! Зачем тебе мёртвой, будет нужен мужчина?
- Госпожа! Извините, но только одна из нас отсюда выйдет живой, и кто знает, быть может, это буду я.
Шахиня всмотрелась в глаза своего агента, до последнего желая понять, что та, не в себе, и сама не понимает, о чём бредит, но видела во взгляде девушки лишь здоровые ненависть, злость, упрямство и неотступность от желаемого. Спорить с ней сейчас было абсолютно бесполезно.
-Хорошо, как скажешь Лия.
Шахиня вздохнула, равнодушно пожала плечами, жестом указала Фии, что б та охраняла белого раба, затем медленно играючи достала саблю и приняла удобную позу. Они встали напротив друг друга. На улице всё ещё громко спорили служанки воины, они ни как не могли поделить рабов, в приятном азарте, никто из них не обращал внимания, на то, что происходило в доме с их хозяйкой.
Первой начала Лия. Она приподняла руку и плавно провела легковесной, острой, как бритва саблей перед соперницей, целясь той в грудь. Шахиня отвела удар, молниеносно обернулась вокруг себя, успела согнуться и прошлась саблей по ногам Лии, та успела отскочить назад, но тонкая алая кровавая полоса выступила на штанах. Шахиня переминала ногами, хитро улыбаясь напротив, теперь уже бывшего агента, и даже врага. Обе её руки были приподняты, в одной из них блестело оружие. Её в принципе не злая улыбка говорила, что она не сердится, и что возможно ещё всё предотвратить. Но Лия была неуклонна, она вскрикнула, поставила саблю вертикально и кинулась на шахиню. Та предусмотрела это, и снова отвела удар, горизонтальным лезвием. Несколько секунд они стояли, скрестив сабли, смотря друг другу в глаза, обе чувствовали терпкое дыхание соперницы. Наконец, агент толкнула оружие, и шахиня, сделав два прыжка назад, бросилась вперёд и первая нанесла удар сверху. Лия согнулась и провела саблей по низу. Шахиня сделала прыжок, и лезвие девушки вновь вхолостую прошлось по воздуху, разрезая его со слабым металлическим звоном. Пока была ничья, пока никто не устал и не чувствовал приближения смерти. Бой только начался ….
В это время Фия скрестив на груди руки, безразлично наблюдала на происходящем. Ей, по сути, было все равно, чем кончится поединок. Ей никого не было жалко, она ни за кого не болела, но никого и не хоронила. Её на тот момент больше интересовал белый раб, которого она охраняла. Тот стоял от страха, крепко прижавшись к стене, а его связанные кисти прикрывали рот, предотвращая нечаянный крик. Голубые округлившиеся от ужаса глаза парня наблюдали за довольно великолепно-профессиональной борьбой на саблях, а по тому, как молодой мужчина стонал, когда Лия нападала на шахиню, было ясно, что он очень переживал за жизнь белой женщины в дорогом бежевом тюрбане. Фия внимательно разглядывала его, стараясь изучить и запомнить каждый сантиметр его хорошо сложенного тела. Мысленно представляла себя с ним, мысленно гладила его, целовала. Она принюхивалась к запаху его странной и очень редкой кожи, прислушивалась к дыханию парня и звукам, которые он издавал. Ей всё нравилось в нём.
- Эй, - очень тихо, шёпотом спросила Фия раба, - как тебя зовут?Но тот мельком безразлично взглянул на неё и, не ответив на вопрос, продолжил наблюдать за поединком. «Он не знает языка» - догадалась Фия. Она вздохнула и очень осторожно, кончиками пальцев прикоснулась к нему, и от этого прикосновения по её телу прошёлся приятно щекочущий разряд тока. Парень видимо не почувствовал её легких пальцев и продолжал смотреть на дерущихся женщин. Раздался леденящий душу крик. Фия вздрогнула, взглянула в зал и увидела, как повалилось тело Лии, из её рук выпал кинжал, который кружась по полу, сам приблизился к руке Юлы.
На крик сбежались остальные воительницы. Они недоумённо смотрели на растерянную госпожу, которая стояла, понурив голову с кровавой саблей в руках, и всматривалась, то в свою любимую, уже мёртвую подругу, то рассеянно, боязливо, как бы оправдываясь, оглядывала остальных. Некоторое время соблюдалась абсолютная тишина. Но вот, шахиня вздохнула, какой раз вытерла оружие об софу и спокойно, как ни в чём не бывало, приказала им:
- Что встали? Продолжайте собираться, уже давно пора домой.
Но они, почему то не расходились, чувствуя, что это ещё не конец. Сама же шахиня подошла к улыбающемуся от счастливой развязки белому рабу и, отстранив Фию, которая тут же встала рядом с остальными, прижала его к стене.
Крик Лии, не только заставил всех сбежаться в одно помещение. Юла еле разлепила спаянные веки. Она бесшумно сгребла под себя ватные непослушные, и какие-то чужие руки, перевернулась на живот, с трудом приподняла тяжёлую затуманенную голову и первое, что увидела, это как шахиня обнимала белого мужчину. Скудные, жалкие остатки крови, которое уже не гоняло почти умершее сердце, вскипели в венах. Юла оскалила зубу, схватила первое попавшееся в руки, а это был убивший её же кинжал Лии, приложила последние силы и кинула его в спину женщины, после чего склонила мёртвую голову на пол.
Шахиня вздрогнула, изогнулась спиной и вцепилась в раба. Он взвизгнул, когда увидел её внезапно осунувшееся лицо и бездушные стеклянные глаза. Кисти женщины ослабли, и она стала медленно сползать на землю. Парень попытался схватить её и остановить падение, но его связанные руки не давали этого сделать. Пальцы цеплялись за шёлковую одежду женщины, но тут же выскальзывали, и попытки спасти её были тщетны. Лишь единожды ему удалось задержать её потяжелевшее тело на несколько секунд. Тогда шахиня последний раз взглянула на него осмысленным взглядом, слабо улыбнулась и тихо, сухим скрипучим голосом проговорила:
- Мой … трофей …
Женщина сделала глубокий, незаконченный вздох, и спиной упала на пол. Её слетевший тюрбан, брякая камнями, покатился кубарем в сторону. Под головой шахини, из-под светлых волос показалась расползающаяся лужица крови. Слёзы заволокли парню глаза, и уже, словно под густой пеленой, смутно, словно не в реальном свете, он видел печальные последствия.
Взрывом пороха, раздались отовсюду женские крики. Воительницы, снося друг друга, кинулись на упавший тюрбан. В который раз заскрежетал звон металла, в который раз раздавались стоны раненых. По комнате разнёсся раздражающий запах пота. Не дралась лишь Фия, и пока остальные были связаны борьбой, она серой маленькой мышью незаметно прошмыгнула меж дерущихся, быстрёхонько одела тюрбан, выпрямилась и визгливо заорала:
- Прекратить драку!
Мгновенно настало молчание, все застыли и уставились на неё. Фия вытащила у бывшей хозяйки саблю, сначала довольно умело провела оружием по воздуху, затем указала им на выход:
- Продолжать собираться! Скоро вечер, а мы с большим грузом.
Воительницы посмотрели друг на друга, пожали плечами, сложили шпаги в ножны, поклонились новой госпоже и пошли на улицу укладываться дальше. После того как в комнате остались только Фия и белый мужчина, она подошла к нему, несколько секунд вглядывалась в его заплаканные глаза, довольно улыбнулась и покачала головой:
- Так как ты говоришь, тебя зовут? …
……………………………………………………………………………………………………………..
Несколько месяцев спустя
В просторной проветриваемой белой комнате, находились трое. Смуглая маленькая шахиня медленно и важно шагала по помещению и изредка посматривала на роскошную нагруженную перинами тафту. На ней лежала бледнокожая женщина, по виду которой было ясно, что она больна.
Больная была худа в лице руках и ногах, зато большой яйцевидный живот несуразно выступал из-под очень тонкой прозрачной рубахи. Голубые глаза женщины, не моргая и бессмысленно пялились в потолок, а из полуоткрытого рта стекала слюна. Иногда она вздрагивала, сглатывала, что то быстро бессвязно мычала и, снова уходила в забытье. Рядом с кроватью, на которой лежала женщина, находилась другая, она ощупывала больную, мерила ей пульс, слегка надавливала на выпирающий живот, прикладывала ухо то к пупку, то к сердцу, утвердительно мотала головой и посылала одобрительные взгляды шахине.
- Ну, - вздохнула, остановившись Фия, - как она, доктор?
- Хорошо, моя госпожа, - врач поклонилась хозяйке, - удивительно, но хорошо. Я и сама не ожидала. Девочка развивается правильно.
-Ты уверена, что родиться девочка?
- Абсолютно уверена, моя госпожа. Все-таки у меня в этом деле двадцать лет стажу. Ни разу не ошиблась.
- А ты уверена, что ребёнок будет здоров. Развиваться в парализованной матери, с отключившимися от удара мозгами? ….
- Да госпожа, я же несколько раз говорила вам, это никакой роли не играет. Главное, что бы эта белая женщина правильно питалась, и получала достойный уход. А вы очень старались, - доктор низко поклонилась, - вы же лично и все время ….- Ах, оставь, - Фия нервно махнула рукой и снова принялась мерить шагами комнату. - Не всё время, как бы хотелось, впрочем, виновата не я, а моя беременность, – шахиня провела по своему аккуратному и округлому животу. - В последний месяц, и вовсе не подходила к ней. Нет сил, понимаешь?
- Понимаю госпожа.
- Сколько ещё? …, - шахиня мотнула головой в сторону больной, - когда она родит?
- Она не родит сама, хозяйка. Придется вскрывать живот. Я так думаю, недели через две и …, - доктор сглотнула, - знаете госпожа, ведь после этого она умрёт. Родит и умрёт, мне не удастся её спасти.- А её спасать и не надо. К чему? Пусть умирает. Важно, что бы ребёнок был жив и здоров. – Фия немного помолчала, вздохнула и продолжила. - Жаль, что белый раб умер, пришлось беременеть от Кима.
- У вас был белый раб? – искренне удивилась врач.
-Да, недолго …, такой же, как она, - женщина указала на больную, - но видимо, не пошла ему наша еда, умер от заворота кишок, хорошо, что ещё успел оплодотворить мою шахиню …, вернее бывшую мою шахиню. Он тайно ходил сюда по ночам, плакал над её телом, что то бормотал на своём непонятном языке, после чего ложился с ней рядом …. Думал, что никто этого не видел и не замечал. А я всё видела и замечала. Но мне как раз это и надо было. Ведь главное, что б девочка была белой.
- Э-э …, извините госпожа, быть может, мой вопрос покажется вам неуместной наглостью, но скажите, зачем вам белая девочка?
- Белая девочка? Разве ты не знаешь легенду?
- Нет.- Да ты чужестранка. Ещё мои глубокие предки говорили что, пока правит белокожая шахиня, на нашей земле, будет мир и покой, и что её кожа ослепляет «чёрные» силы зла. Так уж ведётся у нас с испокон веков, и я не собираюсь нарушать это священное правило.
- Но что будет с вами, когда она подрастёт? Ведь тогда вам придётся отдать ей титул и тюрбан.
- Да, - соглашаясь, замотала головой шахиня, - придётся отдать, это уже принадлежит ей. Ты же видишь, что он совсем не идёт к моей голове? А пока она не подрастёт и не окрепнет, буду растить её как собственную дочь.
- Ну, а как же ваш собственный ребёнок?
- А мой ребёнок …, - шахиня и подошла к больной, - мой ребёнок, как бы там не было, это дочь извечных рабов: меня и Кима ….
Чисанова Анна