В этом простом вопросе снова непримиримы:
Я ненавижу осень, но обожаю зиму,
А для тебя, я знаю, нет ничего прекрасней,
Этих осенних баек, этой осенней масти.
В осени (с детства) вижу только одну убогость,
Лишь грязевую жижу, морок, тоску, промозглость.
Нудных дождей гундосье мне неприятно крайне.
«Ах, золотая осень!» – слов не сыскать банальней.
Ты же твердишь о чуде, о красоте осенней,
Жаль, всё равно не будет толка от этих прений.
В этом вопросе вечно несовместимый «резус»
И потому, конечно, нам не грозит консенсус.
Всё ж оказались вместе, рядом зима и осень,
Яростно по предместью ветер листву разносит.
Но погляди на небо – робко ещё, несмело,
Крупные хлопья снега кружатся в вальсе белом.
И... мы с тобой застыли вдруг посреди дороги,
Чудо царит на стыке, чудо кругом в итоге.
В светлом сиянье чистом, о, посмотри, как светят
На позолоте листьев снежные хлопья эти!
Я ненавижу осень, но обожаю зиму,
А для тебя, я знаю, нет ничего прекрасней,
Этих осенних баек, этой осенней масти.
В осени (с детства) вижу только одну убогость,
Лишь грязевую жижу, морок, тоску, промозглость.
Нудных дождей гундосье мне неприятно крайне.
«Ах, золотая осень!» – слов не сыскать банальней.
Ты же твердишь о чуде, о красоте осенней,
Жаль, всё равно не будет толка от этих прений.
В этом вопросе вечно несовместимый «резус»
И потому, конечно, нам не грозит консенсус.
Всё ж оказались вместе, рядом зима и осень,
Яростно по предместью ветер листву разносит.
Но погляди на небо – робко ещё, несмело,
Крупные хлопья снега кружатся в вальсе белом.
И... мы с тобой застыли вдруг посреди дороги,
Чудо царит на стыке, чудо кругом в итоге.
В светлом сиянье чистом, о, посмотри, как светят
На позолоте листьев снежные хлопья эти!
