(ушедшей?)

С присущим автору себялюбивым изыском, исходит он заёрзанной и едва трепещущей буквицей, а мысль лихорадит насущный вопрос:
одним мешают вино, женщины и карты, другим – собственная спесь, мании и прочие пороки души, третьих – какой-нибудь, ерничающий супротив писательской воли потолок способен отвратить от вдохновенного дерзания… Да вот же, почесавши затылок, творчества работяга непременно в потолок и уставится, как будто ему оттуда должна какая-нибудь муза спорхнуть и шепнуть на ушко именную подсказку по введению в таланты!

Что же, в тех высях? Там, как и у всех, ограниченных выстроенным, – непременный чердак, в котором из людей никто не живёт, зато издавна, по-хозяйски, поселились… собственные демоны, то невыдержанно извергающиеся честным, но корявым словом, то неистово подворовывающие чужим, однако же, мёдно-громогласно призывающие к победительным свершениям…
Муза же, известна тем, что навещает писак не по их неестественно жадному желанию, а в моменты, ей, нежной и капризной, одной только понятные… Прислушавшись было к сей отнюдь не божеской какофонии и с чердачными одержимыми расплевавшись, избалованного надеждами автора человечески пожалела, пожелала здоровья и… ушла. 

------------------------------------------------------------------------