Канал "Культура" преподносит подарки. Гринуэевский "Повар, вор, его жена и ее любовник". До чего же могучий разговор на тему - "Цели и задачи..."! Повар, одухотворенный художник, чье кулинарное искусство с потрохами куплено вором. Вор, стремящийся казаться аристократом и всерьез полагающий, что дух можно купить. Настоящий современный бандит-садист, умело вписанный в возрожденческий антураж, в стилистику типа Караваджо. Содержанка-жена во всей своей мазохистской безысходности, но - не убитая душевно и откликающаяся на зов любви. Не убитая душевно, но сломленная духовно, и любовник гибнет от руки оскорбленного вора. И тут на помощь приходит Эрос, эстетический мессия, и повар по инициативе жены превращает труп любовника в творение кулинарного искусства. И жена под дулом пистолета заставляет мерзавца-вора отведать блюдо - и убивает его.

Помню отзыв чиновника на художественной выставке: "Не все однозначно и вкусно" - и залихватская роспись, по которой удалось "автора" идентифицировать. Большинство потребляет искусство чревом. Гринуэй заставил это большинство давиться мертвечиной, хотя бы и ценой их никчемной жизни. Констатировал факт и продемонстрировал процесс. Вот уровень серьезного размышления на вечную тему!

Нашла на фэйсбуке. Сергею Берегову будет особенно интересно обнаружить еще одного предтечу
www.svoboda.org/content/article/25031008.html ( ссылки давать не научилась, поэтому просто - адрес)

Уцелевший обэриут
Игорь Бахтерев (1908-1996)

Дмитрий Волчек
Опубликовано 03.07.2013 16:50

Член Литфонда Игорь Владимирович Бахтерев, автор пьес "Полководец Суворов" (1938) и "Откровение в бурю" (1962), был крошечной рыбешкой в сонном аквариуме советской литературы. О существовании другого Игоря Бахтерева, духовидца и революционера, я узнал почти 30 лет назад, когда в подпольном журнале "Транспонанс", который издавали Сергей Сигей и Ры Никонова, появились его поэмы.

Когда уходит Имерверь
к ступням зверей больных
пришей
под свист овцы больной
больничный лист ночной

Потом на квартирном литературном вечере я познакомился с этим тишайшим старичком, похожим на Мамлеева: уже начиналась перестройка, и появилась надежда на то, что стихи, которые Бахтерев 60 лет писал без надежды на публикацию, появятся в печати. Но лишь сейчас, через 17 лет после смерти Бахтерева, великое издательство "Гилея" выпустило двухтомник его обэриутских сочинений.



В 1927 году друг Даниила Хармса девятнадцатилетний Игорь Бахтерев был одним из основателей ОБЭРИУ, Объединения Реального Искусства, сообщества молодых поэтов, решивших сокрушить ветхие смыслы русской словесности и взорвать литературу, заменив ее неуверенную логику роскошным абсурдом. Первое стихотворение первого тома написано в 1928 году.

Блуждает филин глазом посторонним
по берегу пустынного притока.
Летит журавль многосторонний,
вонзаясь грудью в свет высокий.
Законом, присланным Лукой,
поля стремятся на покой.
Погода дремлет. Воздух душен.
Я в сад вхожу, мне сад послушен.
Встаёт на цыпочки трава,
у каждой травки голова,
которая качается лениво.
Заход светил приветствует крапива,
перстом несмело отмечая,
спрашивает: "Который час?"
Мышонок звонко отвечает,
танцуя польку подбочась.
Над кровлей туча пролетела,
бросив тень в чуть слышный сад.
Горбатый пёс зрачком несмелым
нырнет разок, издаст: "Грык дру..."
с повторным: "Гру..."
И снова тихо. Рожь кругом.
Глялят гвоздики за окном,
росу приметив, говорят:
"Вода нужна
в наш тонкий зад"

Это полноправный разговор с Заболоцким (кстати: только что опубликовано неизвестное стихотворение Заболоцкого "Дума" (1926)).

Рядом – "Элегия", ответ Бахтерева Введенскому:

Шуми-шуми, ночей стихия,
заканчиваю элегию.
Там — на своей телеге я.

А кто адресат стихотворения про старичков, неужели Корней Иванович?

Тихо в комнату мою двери отворяются
Тихо в комнату мою старички являются.
У раскрытого окошка ветерки колышутся
Управдомов голоса за окошком слышатся.
И крадутся старички к этому окошечку
Из кармана достают небольшие ложечки
А на ложечках сидят воробейки птички
Длинные хвосты у них и смешные личики.
Стал летать один из них ровными кругами
И летая говорил птичьими словами:
Наши берди не для вас
Ваши тверди не для нас
Мы ритать хотим как вым
Крылетать вам не дадим.
Вслед за птичкой старичок
Тоже разлетался
В подтверждение чего ложечкой махался
Завершая третий круг очень утомился
Пролетая потолок за крючок схватился.
Лампу он напоминал и висел часами
Воробей давно уснул под его усами
Тихо стало за окном голоса не слышатся
В тихой комнате моей старичок колышется-колышется.
1930

Советская власть решила сохранить монополию на абсурд за собой. Через четыре года после основания ОБЭРИУ, в декабре 1931 года, Бахтерев был арестован по обвинению в участии в антисоветской группе, сочинении и распространении контрреволюционных произведений (по этому делу проходили и Хармс с Введенским), но вскоре освобожден. Через несколько лет волна репрессий поглотила его друзей, но он уцелел и стал тишайшим советским драматургом. В 1950 году, сочиняя ради заработка советскую пьесу "Двойная игра", он писал тайком такие стихи:

Какая грозная картина
Какой стремительный обман
Когда бежит передо мною
Ватага буйных обезьян
Они глазами голубыми
Грохочут небу напоказ
И бродят фельдшеры за ними
Лечить сынов и дочерей
Лечить курчавых сыновей

Издание тайных сочинений Бахтерева "Гилея" планировала еще в 1990 году, но появился двухтомник только сейчас. Непостижимый феномен: исследователи обэриутов, всего-то человек десять, ведут друг с другом безжалостные войны, и из-за этих войн публикации порой откладываются на десятилетия. Самая известная история с изданием Введенского, но и вокруг архива Бахтерева тоже крутились мутные водовороты. Бумаги остались в разных собраниях, владельцы которых с подозрением относятся к конкурентам, к тому же Бахтерев постоянно переделывал старые стихи, так что существует множество равноправных вариантов. "Глубинная суть и бытие бахтеревского текста есть текучесть смыслов, значений, слов, вне которой он становится мертвым и обезображенным. В этом отношении Бахтерев был истинно петербургским поэтом, у которого все движется, как облака петербургского неба, стремительно или неторопливо", – пишет составитель двухтомника Михаил Евзлин. Гилеевскому изданию предшествовали семь малотиражных книжечек Бахтерева в Мадриде, которые Михаил Евзлин выпустил в своем домашнем издательстве Hebreo Errante, специализирующемся на русском авангарде.