Одна из формулировок "повестки" Сергея - рецепты по истреблению клише. Имеется ввиду, конечно, клише как общественное мнение о чем-то, инерция восторга по поводу чего-то уже признанного, или - инерция негодования по поводу чего-то, что не хочется осмыслить ни за что! Так вот. То, что я пыталась высказать обиняками, говоря о спектакле или о книге Нонны Мордюковой, формулирую в лоб. Российский уровень социальных клише - убог и непоколебим. Это всегда - проекция на плоскость, всегда мертвая, но эмоционально насыщенная схема. Несколько мертвых схем, или множество мертвых схем никак друг с другом не соотносятся, каждая смердит самостоятельно, но, повторяю, эмоционально. И в этом - корень социального разобщения. Если говорить о поэзии, то тот, кто проливает слезы над "безнадежными карими вишнями", станет испытывать скуку при чтении Державина. А тот, кто упивается Державиным и, допустим, Батюшковым, люто возненавидит исследователя творчества Высоцкого. При этом ни те, ни другие не пожелают вытащить глубину из творчества своих "кумиров" и вывести их на тот уровень, когда очевидна общность Державина и Высоцкого, например.
Носитель одного и того же социального клише может иметь за плечами неполное среднее, университет, докторскую или быть действительным членом Академии наук. От уровня формального образования это не зависит.
"Назад, к социализму", "Сталин выиграл войну", "Путина долой!", "Дума-дура", "Оксфорд-Кембридж наше все", "Россия-тюрьма", "Америкосы - пиндосы" - разнокалиберные штампы воспроизводятся всеми и всегда.
Зависеть от них - означает отказаться от себя. Быть собой - означает иметь твердое и обоснованное мнение по любому вопросу и никогда не воспроизводить трюизмы.
Разумеется, обыватель любой страны мыслит штампами. Но контекст их штампов иной. В любой стране мира религиозная мысль была адаптирована к восприятию большинства, при этом она развивалась самостоятельно и в конечном итоге стала нравственным кодексом. У нас нравственным кодексом был и остается высокопарный безжизненный штамп.
