В тумане лет…
в глазах закрытых тихий свет,
и детства смех звенит меж сосен,
а с неба – плач, многоголосен…
ты есть, и нет.
Лес… Здесь, на окраине Рая, Он отчего-то зовётся парком, видимо, из стремления придать ему, вкупе с некоторым уходом и охранением, обязательную несвободу. Однако же в нём нет ни одного высаженного куста или дерева – всё в природном виде, в совершенстве диком, разве что на входе помпезная арка с табличкой и доской объявлений, тут и там раскрашенные в цвета парадиза скамейки и, поодаль, похожий на космонавта, работник в пластиковой маске, ревущим заплечным пылесосом сметающий хвою с дорожек.
Как описать этот миг, этот переход из одного состояния в другое, возвышенное и умилённое? нагретый весенним солнцем хвойный воздух, чистый и густой; куда ни кинь взгляд – кусты малины, крапива; тропинки и дорожки, засыпанные сосновыми шишками и хвоей… Наконец-то, отдохновение – этому не помешают ни мамаши с колясками, ни велосипедисты, ни целующиеся пары. Я отыскал себе одинокую скамейку, прогретую солнечными лучами, и, машинально, сел на синюю часть её: белый никогда не нравился мне, жёлтый цвет только на первый взгляд кажется тёплым… но синий – он тёмный, и лучики притягивает крепче.
Задул прохладный ветерок, я закрыл глаза… а когда открыл, то увидел маленького мальчика в матросском костюмчике, бегающего с игрушечным пистолетом в тени деревьев. Он прячется за каждым деревом и в малиннике, выдавая себя среди молодой зелени яркой одеждой или сливаясь с синью небес. Он целится и стреляет, мне даже показалось, в мою сторону.
«Паф-паф! сдавайтесь!» — дрожит звонкое эхо, отражаясь от сосен и неба. Это эхо странно знакомо мне…
«Дяденька, вы не видели пульку?», — он стоит подле скамейки, шестилетний, его зовут Митя, он беспомощно оглядывает траву в тщетной попытке найти потерянное.
Я не отвечаю ему, а пулька у меня на ладони, — мне отчего-то кажется, что если он перезарядит оружие, тотчас исчезнет, но и без пульки исчезнет – не быть иному, зато потом, когда я найду его там, в его жизни, он будет непременно другим, потому что даже потерянная пулька может изменить моё Настоящее…
Сейчас мне снова нужно закрыть глаза – на мгновение, не более, и, открыв их, увидеть себя Митей, бегущим вприпрыжку по тропинке – из соснового леса, мимо малинника и крапивы… туда, вниз, прямо к долгому-долгому поезду, к бескрайнему океану… но я не делаю этого, потому что, в противном случае, маленький мальчик окажется во мне, а это нечестная, губительная для него замена.
Ещё пригревает солнце; последние, но по-прежнему щедрые его лучи заполняют моё дремотное тело; скоро вечер… пора возвращаться, думаю я, и, наконец, просыпаюсь.
Мимо проносится юный велосипедист, полы его распахнутого белого плаща видятся мне крыльями; следом, покачивая бёдрами, шагают две девицы – я замечаю их схожесть с бывшими жёнами – Ниной и, может быть, Николь; вот, в кимоно, ещё одна, катит колясочку, её, похоже, зовут Мичи; гремит аллеей военный корабль, катит зелёный вагон, шуршит автозак, идёт, опираясь на палку, согбенный старик. Мне всё знакомо в этом мартирологе Митиной жизни и будто не знакомо, да знаю: в своей попытке быть там – я просто пройду сквозь.
Вот и миниатюрная японка, моя третья жена, она из этой пульки на моей ладони – достаточно мне сжать пальцы, и она исчезнет. Я догоняю Мичи, и склоняюсь над пологом, осыпанным цветом сакуры. Милое дитя, у нас будет мало общего… Женщина почтительно улыбается, и это её губы, её глаза, её запах….
Приблизившись к Нине и Николь, я разжимаю и сжимаю пальцы.
«C’est impossible!» — это моя бледнолицая и золотоволосая Ни…
Прощай, задавака, вдруг превратившаяся в юркого зверька, потому только, что когда-то я называл тебя, пушистую, «белочкой».
Que voulez-vous, ma chere!
Мир изменился, и всякий раз будет так, как теперь получится у Мити.
Я снова сжимаю и разжимаю пальцы.
«Ты ещё не сдох, алкоголик?» – бросает мне Нина, оставшаяся в одиночестве, — «Давно не виделись, эка тебя, дружок, потрепало!»
Мир не изменился – и уже никогда не изменится… Зачем я всё время иду за тобой, Митя? Ты бежишь в Завтра, и у тебя всё впереди; я, в тщете изменить общее Настоящее, возвращаю Прошлое, и предо мною — завеса из хвои, опущенная работником, сметающим Время.
Однако же, пулю не вернуть. Но что для тебя эта потеря, вот эта моя находка – заострённая сосновая шишечка, подобранная в лесу? Я бережно кладу её в нагрудный карман и чувствую, как она пробивает моё сердце.
-----------------------------
